Классная дама (СИ) - Брэйн Даниэль. Страница 56

— Господин статский советник, — пробормотала я, потому что если и ждала увидеть кого-то, то не Начесова. Или он не имел никакого отношения к министерству просвещения?

— Софья Ильинична, — сухо кивнул он. — Газеты вам доставляли.

Я хмыкнула. Он догадался по тому, что я знала о его повышении, ибо на сегодняшнюю газету он наступил, не заметив. Начесов махнул рукой, дверь закрылась.

— И письмо госпожи Бородиной вас нашло, м-да, — как я ни прикрывала рукой конверт и бумаги, от Начесова ничего не укрылось. — Признаться, его сиятельство умело вас спрятал, пока шла вся эта… — он покрутил рукой. — Заварушка. Но сейчас я могу открыто сказать — министерство просвещения предлагает вам занять место Мориц. М-да. Вы молоды, умны и горите желанием сделать все лучше — что нужно еще для того, чтобы превратить это паршивое заведение в то, каким его задумала ее величество Екатерина сто лет назад.

«Но я же сижу в тюрьме», — чуть не вырвалось у меня, язык я успела прикусить. 

— Его сиятельство? 

— Князь Ягодин, — Начесов дернул плечом. — Не жалую его ведомство. Пока мы с господином Щекочихиным ловили старуху Мориц, он успел вывезти вас, да так, что господину Щекочихину пришлось побегать еще и за вами… М-да. Ну так что, вы согласны?

— Но я же сижу в тюрьме! — не выдержала я, подумав, что раз он знал о письме Бородиной, то мог договориться и о залоге.

— Я вижу, — он пожал плечами, откашлялся и какое-то время рассматривал камеру, загадочно играя бровями. — Но уже нет, не сидите. Вас не арестовали, вас спрятали. Князь Ягодин с утра в день молебна вызвал Ветлицкого — тогда еще полковника, м-да, и потребовал от него обстоятельный рассказ. Тогда полковник отговорился, но после ему ничего не оставалось, как сослаться на вас, Софья Ильинична. Это стоило ему, конечно, места и чина. М-да. Князь Ягодин в курсе, что я к вам поехал… и не я один.

Я поднялась, схватила бумаги. Самое ценное, что у меня есть. Свобода? Не нужно повторять дважды, какому идиоту придет в голову артачиться, тем более что Начесов не выдвинул никаких условий кроме того, которое меня в общем устраивало.

— Я надеюсь, там не Окольная меня поджидает, — с кривой усмешкой проговорила я. — И не Миловидова, закончить начатое.

Начесов повернулся и постучал в дверь.

— Глупости говорите, Софья Ильинична, — важно изрек он, не поворачиваясь. — Штаубе умнее, в отличие от этой Окольничей или как там ее, и показала, что вы защищались, и ей поверили. А Миловидова… конечно, без вуали ей больше на людях не появиться, м-да. Шуба где? — рявкнул он на охранника.

 — Вот-с, вашвысокородие! — гаркнул охранник, протягивая Начесову шубу. — Позвольте-с барышню приодеть или… так бы и сказали, вышвысокородие, что мы, не понимаем, что ли-с…

Обиженный охранник, за рвение получивший затрещину, убрался, оставив открытой дверь, а Начесов галантно накинул мне на плечи роскошный мех. Почти порфира и так же давит, но дарит власть и ощущение всемогущества. Ложное, вероятно.

По серым коридорам не стелился странный туман, не было сырости и запаха крови, это вообще была другая крепость, не та, где лютовали жандармы. Может быть, те застенки для политических, а это каземат для женоубийц, фальшивомонетчиков, растратчиков, должников и прочего бытового и криминального элемента. У меня даже не было страха в этот раз, или все зависело от того, выходила ли я на свободу кому-то обязанной, нищей, бесправной, обвиняемой или богатой и свободной по-настоящему.

— Господин статский советник, — доверительно окликнула я, когда Начесов со мной поравнялся, — я благодарна вам за предложение, но полагаю, господин Миронов справится с должностью начальника академии. Я же хочу открыть собственное заведение… в тесном сотрудничестве с вами и министерством просвещения.

Как мне это в голову пришло? Начесов остановился, я тоже.

— Я стану смотреть не на титулы и богатство, а на ум и тягу к знаниям. Я буду готовить не фрейлин, а ученых, финансистов, юристов, врачей. Я… — много могу, и детали тебе, господин хороший, будут лишними. — Я могу сделать больше для тех, кому не выйти из той среды, в которой они сейчас, и не принести пользу… его императорскому величеству и его верноподданным. — Немного необходимого политеса. — Без моей академии. Понимаете, господин статский советник?

Начесов нахмурился — черт его разберет.

 — М-да, — протянул он и поскреб подбородок. — Господин Щекочихин был прав насчет вас, я проспорил ему сто целковых. — Он поклонился, взглянул на меня с приятной улыбкой. — Всегда найдете меня в министерстве, Софья Ильинична. К вашим услугам, ваш покорный слуга, — и он властно кивнул солдату, с готовностью распахнувшему перед нами дверь.

Опять был город, зимний и неприветливый, но теперь я входила как победитель. Я пришла изменить вашу жизнь, вам и не снилось, что я могу, если дать мне на осуществление целей средства. Я революционер, и мои планы амбициозней, чем свержение строя и убийство наследников. Я добьюсь, чтобы женщин принимали в университеты, открою фонд, чтобы талантливые крестьянские и мещанские дети могли учиться в лучших гимназиях, я буду обучать женщин из простых сословий профессиям, которые позволят им уходить от пьющих мужей. 

Я встану перед вами однажды, и вы будете чествовать Софью Сенцову, дочь государственного преступника, выпускницу Академии благородных девиц.

Последнее я, пожалуй, не буду светить. Пиар должен быть взаимовыгоден.

Начесов не соврал, меня ждали, я подошла и обняла Петра Асафовича, плевать, насколько это выглядело пристойно. Этот человек сделал для меня слишком много, чтобы я была не рада видеть его.

— Штабс-капитан, — повернулась я к Александру.

Век низших и высших, и если протолкнуть закон о равном образовании при должной настойчивости реально, то приучить всех, что дело не терпит почтения к летам и титулам, не хватит и жизни. Штурм тюрьмы и дуэль со всеми охранниками — не героизм, а редкая тупость, я ничего подобного от штабс-капитана Ягодина и не ждала, а поступи он так, я бы разочаровалась, успех рождается в кулуарах, а не в нелепом противостоянии мифического добра мифическому же злу. Но он пришел получить меня богатую и свободную, немного злую, а я пришла забрать обещанное. 

Мужа придется воспитывать под себя.

Я коснулась дешевой брошки на шубе, которая стоила больше, чем все наделанные Софьей долги, спрятала бумаги за пазуху платья.

Крепость стояла на окраине города, основательная, выстроенная на века, и окружали ее поодаль одноэтажные особнячки, площадь с фонтаном, ледяные фигуры… мое внимание привлекло другое.

— Что там? — одними губами спросила я, и зрение туманилось, рождая фантомы.

Заснеженный парк и пруд. Замерзший, скованный обманчивым льдом, и на мгновение мне показалось, что я могу… Что если мое испытание закончено? Я шагну на лед и открою глаза в больничной палате, и заботливый доктор кивнет удовлетворенно и вынет канюлю, отключит аппарат ИВЛ и что там еще они со мной делали, пока я находилась между жизнью и смертью. Я начну жить как раньше.

Но точно ли я хочу? 

Я молода и богата. Пока не влиятельна, но все впереди. Я доказала, что я могу, и это начало.

— Праздника не было, Софья, — Александр приблизился и смущенно взял меня под руку. — Отец сделал все, чтобы вас не коснулись последствия, я принял следствие от ведомства полковника Ветлицкого… Бывшего полковника, впрочем, вы об этом должны уже знать. Ольга поражена новостями и бесконечно переживает за вас. Ее матушка еще не оправилась после родов, но через пару недель она ждет нас у себя.

Я остановилась, взглянула в изумрудные глаза. Мне подумать?.. Мне о многом стоит подумать определенно.

— К тому времени, я надеюсь, я смогу представить вас ее императорскому величеству как княгиню Ягодину, Софья. 

Радужка глаз Александра светилась, я улыбнулась. Княгиня Софья Ягодина, мне пойдет. Я перевела взгляд туда, где видела парк и пруд, шагнула, остановилась.