Женщина нашего времени - Томас Рози. Страница 71

Это было потрясение, наступила зловещая тишина. Линда сидела неподвижно, держа шоколадную ложечку. Она ничем не показала, что что-то слышала, за исключением того, что ее уши стали темно-малинового цвета. Мартин был уже на ногах, Робин тоже встал. Очевидно, намереваясь выйти из-за стола до того, как они подойдут к нему, Каспар оттолкнул свой стул назад. Он бы упал, если бы Аннунзиата не поймала его. Его качнуло, он попытался опереться о стол, чтобы сохранить равновесие, но вместо этого ударил по краю пудинговой тарелки Харриет. Тарелка и ее содержимое свалились к ней на колени.

Каспар посмотрел вниз. С непредсказуемой, преувеличенной вежливостью очень пьяного человека он сказал:

— Я прошу прощения. Я искренне прошу прощения.

Мартин взял его за руку и очень спокойно произнес:

— Пойдем, старина. Я думаю, достаточно.

Робин занял место с противоположной стороны. Каспар дал им себя увести. Когда они дошли до двери, он повернулся и посмотрел рез плечо на тихую комнату.

— Осужденного уводят из зала суда, — произнес он речитативом.

Харриет поставила тарелку на стол. Колени ее выглядели отвратительно, как будто ее вырвало. Рядом с ней, согнувшись в коленях, Линда внимательно осматривала ее ноги.

— Все в порядке, — пробормотала Харриет.

Женщины столпились возле нее. Тихим гулом выражались смятение и сочувствие. Размазанная еда была стерта, и Харриет была молниеносно похищена наверх, в спальню Аннунзиаты. Здесь была кровать с пологом на четырех столбах, ковры цвета цельного молока и фотографии в серебряных рамках Робина в различные периоды его жизни, с которыми она уже была знакома более близко. Аннунзиата положила некоторые из своих вещей, в которые Харриет могла переодеться, а домоправительница унесла испачканные.

— Я очень сожалею, — сказала Аннунзиата. — Кто же мог предположить, что он так себя поведет.

— Все в порядке. Он мне понравился.

Харриет он несомненно очень понравился, особенно за его мрачную шутку, когда Мартин выталкивал его. Она будет защищать его от любого из этих людей, за исключением Робина, однако трудно простить его за то, что он вовлек в эту историю Линду. Спустившись вниз, она обнаружила, что некоторые гости уехали, а оставшиеся в гостиной сидели или стояли вокруг ребенка. Когда Линда увидела входящую Харриет, ее лицо выразило явное облегчение.

— Мне бы действительно хотелось пойти домой.

Ее колени были подняты, а сцепленные ладони засунуты между ними. Она выглядела маленькой и тоненькой и тряслась как от холода. Мартин Лендуит похлопывал ее по плечу, как будто он не знал, что еще можно сделать.

Харриет посмотрела на него.

— А где…

— Спит, — сказал он сухо.

Харриет подошла и встала перед Линдой на колени так, что их лица оказались на одном уровне.

— Дома кто-нибудь есть?

— Ронни.

— Мы можем позвонить ему?

— Ей. Она присматривает за мной, — почти неслышно прошептала Линда.

Харриет подумала, что, по крайней мере, хоть кто-то будет рядом с ней.

Рядом с Харриет появился Робин и предложил:

— Я отвезу ее, здесь всего несколько сот метров.

— Поедемте и вы тоже, — попросила Линда.

— Конечно, — ответила Харриет.

В комнате почувствовалось облегчение от перспективы решения хотя бы половины проблемы. Очень быстро они вышли на улицу. Воздух был холодным и приятным.

— Машина там, — сказал Робин.

— А могли бы мы… могли бы мы пойти пешком? — попросила Линда.

— Да, если тебе этого хочется. — Харриет понимала ее потребность побыть во всепоглощающей темноте.

А Робин выглядел так, как будто ничего не могло быть хуже этого.

— Я доведу ее, я уверена, что Линда может сама показать дорогу, — добавила она.

— Я не могу допустить, чтобы вы самостоятельно бродили по этим дорогам в темноте.

Харриет про себя улыбнулась от мысли о легионах разбойников, притаившихся на ухоженных дорожках Литтл-Шелли в семь часов вечера зимой. Она ничего не сказала, и они пошли вместе. Они молча прошли небольшое расстояние. Под высокими стенами и густыми живыми изгородями раздавались только звуки их неравномерных шагов. Примерно на полпути рука Линды скользнула в руку Харриет. Они дошли до нужных ворот. Робин нажал на звонок и сообщил о том, что ему нужно, в переговорное устройство. Ворота тихо раскрылись.

Перед ними лежала громада другого большого дома. Огонь горел только в двух маленьких окнах наверху. Однако, когда они пересекли какой-то секретный луч поперек дороги, моментально включились прожекторы, осветившие весь фасад здания. Харриет заморгала, стараясь загородить лицо рукой. Парадная дверь открылась, как только они подошли к ней.

Средних лет женщина в твидовой юбке стояла в ярком свете. Она больше походила на секретаря или помощника, чем на такую домашнюю няньку, какой ее представила себе Харриет. За ней то, что было видно внутри дома, выглядело так, как будто обитатели дома находились в процессе въезда или выезда. Повсюду были беспорядочно разбросанные упаковочные ящики с книгами.

— Спасибо, что вы привели ее, — любезно сказала женщина. — Меня, кстати, зовут Вероника Пейдж.

— Папа спит, — сказала ей Линда.

Мисс Пейдж кивнула, ее рот был вытянут в ниточку. Это был явно обычный случай.

— Заходи.

Линда отпустила руку Харриет, вошла и встала рядом с Ронни без всякого энтузиазма.

— Спасибо, — механически сказала она Робину.

А когда она посмотрела на Харриет, ее лицо стало умоляющим и наполнилось тревогой.

— Вы еще придете ко мне, правда? Вы еще придете ко мне в школу?

Харриет подошла и крепко обняла ее, прижав ее голову к своей. Она почувствовала под пальцами ее светлые, шелковые, тонкие волосы.

— Я уверена, что мы еще встретимся.

Они отпустили девочку с мисс Пейдж и направились к воротам. Вслед за ними вновь включился сигнальный свет.

В темноте на дорожке Харриет спросила Робина:

— Как все это было, когда ты был маленьким, в возрасте Линды?

После секундного раздумья он ответил:

— Беззаботность. Удобство.

— Ты общался с другими маленькими мальчиками?

— Мало. Здесь был только я. Я проводил массу времени со взрослыми.

— Да, — произнесла Харриет.

Сейчас Робин казался старше своих лет, был ли необходим такой контроль для него, когда он был ребенком. Харриет огорчилась за него, но еще больше — за Линду Дженсен.

Робин и Харриет отказались от приглашения Аннунзиаты остаться на обед и вместе встретить Новый год.

— Каким отвратительным был этот день для вас, — сказала она скорее Робину, чем Харриет, — но всегда есть что-то хорошее, что можно ожидать в следующий раз.

Потом она повернулась к Харриет.

— У нас не было времени поговорить. Вы ведь приедете еще, не так ли?

— Обязательно, — солгала Харриет.

Мартин проводил их до порша. Он сказал Харриет:

— Я очень рад, что вы и Робин испытываете что-то друг к другу.

Харриет вспомнила свое ощущение, когда ее изучили, а затем отвергли в пользу сына. Она до сих пор не знала, Мартин просто оценивает женщин в своей холеной голове или продолжает свои исследования глубже. Однако встретив его жену, она не смогла бы упрекнуть его, если бы он провел все возможные исследования.

Порш пролетел по узкой дороге, потом повернул на более широкую, а затем вышел на автомагистраль. Настроение у Харриет поднималось, как воздушный шар.

— Я сожалею, если ты не получила удовольствия, — сказал Робин.

Харриет было интересно, сознательно ли он повторил ее собственные слова, сказанные ему, когда они возвращались от Джейн.

— Я получила удовольствие, — ответила она.

В известном смысле, это была правда. День прошел не зря, в этом она была уверена.

Через секунду она добавила:

— У нас не будет больших успехов, не правда ли, в объединении наших отдельных миров?

Реакция Робина была экспансивной:

— Меня не волнуют никакие миры. Меня интересуют только ты и я, — он снял руку с руля и положил ей на ногу. — Счастливого нового года, — сказал он потеплевшим голосом.