Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 112

Причина моей возможной скорой и весьма неприятной гибели смотрела на Влада удивленно и зло; обтянутые обветренной кожей пальцы сильнее стиснули пластик…

— Что ты здесь делаешь?!.. — прошипела она, столь резко поднявшись со стула, что тот с ужасным грохотом упал позади. — Где Антон?!

— Настя… — вполголоса произнес Влад, превзойдя по бережности сапера, обезвреживающего сверхчувствительную бомбу.

— Ты что, не позвонил Антону?! — рявкнула женщина на меня.

— ОН ПОЗВОНИЛ, — уверенно возразил Влад, чем полностью переключил ее внимание на себя одного. — Настя, он позвонил Антону. И Антон внизу. Возле дома.

— Пусть поднимется!..

— Нет, — качнул он головой и остановился в нескольких шагах от кусающей губы сумасшедшей. — Настя, у тебя нож в руке — какой любящий своего ребенка родитель позволит тому подойти к вооруженному человеку?

— Конечно же, это не для Антона… — стыдливо пробормотала она. Прижав все еще готовый к кровопролитию нож к груди, женщина уставилась в пол. — Это… это на случай, если они опять попробуют…

— Попробуют что?

— Попробуют закрыть меня! — неожиданно активизировалась она, и с пораненных случайно пальцев несколько капель попали на пальто. Но названная Настей не заметила порезов, не ощутила боли: ее изорванное в клочья сознание было занято совсем иным — Антоном. Только им… — Я хочу увидеть его. Хочу увидеть его… Хочу увидеть его… увидеть… его…

Ее голос затухал как остывающие угольки, взгляд стремительно стекленел. Влад подступил к ней вплотную, ничего не страшась, участливо дотронулся до раненых пальцев.

— Ну вот… Ты порезалась… Брось эту штуку и дай мне перевязать твою руку.

— Я хочу увидеть Антона, — уже по-настоящему плача, повторила она ему в лицо.

— Ну я же сказал: он внизу. Но он очень боится вида крови. Нельзя, чтобы ты показалась ему с открытыми ранами. — Влад нежно улыбнулся, стер слезу на ее впалой щеке. — Давай, пусть это полежит на столе…

Я наблюдал за происходящим как за виртуозным укрощением дикого зверя. Не прерывая зрительного контакта, Влад вытянул из женских пальцев нож, спрятал оголенное лезвие и подкинул бокскаттер к дальнему концу стола.

— Ну вот видишь, — нараспев говорил он, двигаясь спиной вперед и уводя с собой женщину как можно дальше от стола, — все хорошо… все в порядке… Антон ждет нас внизу… надо только обработать порезы — чтобы в кровь не попала инфекция…

Ужаснувшись, женщина дернулась к столу: она поняла то, о чем никогда бы не смог догадаться я без ее сомнительного прошлого. Но Влад рывком прижался к ее худой спине, обхватил обеими руками под грудью и что было мочи крикнул по направлению к прихожей:

— СЮДА! Я ЕЕ ДЕРЖУ!

С лестничной клетки в квартиру вбежали трое санитаров, один уже с шприцем наголо. Женщина пронзительно вопила и извивалась, как змея. Она рыдала и смеялась в потолок, пока один санитар помогал Владу удерживать ее тело, второй наклонял голову вбок, а третий старался ввести иглу в трепыхающуюся шею так, чтобы не убить ненароком буйную пациентку. Наконец, шприц опустел, поршень был вдавлен до предела. По-солдатски браво санитары отошли. Влад не двигался. С закрытыми глазами он держал слабеющую женщину, касался щекой ее исколотой шеи. Он непрестанно шептал что-то, но расслышать его слова ни я, ни другие посетители моей квартиры не могли — оно и не было нужно: озвученное им предназначалось всего одному человеку, которого он знал многие-многие годы…

Обувь заскользила по полу — ноша Влада полностью обмякла в его руках, и больную тут же забрали санитары, вынесли на лестницу; у подъезда — во дворе, где я впервые увидел ее, — давно ждала затаившаяся белая машина.

Влад оторвался взором от пустого дверного проема не сразу, с тяжелым вздохом вытер слезы запястьем и одернул задравшуюся куртку.

— Ты в порядке? — взглянул он на меня.

— Да к… какое тут… «в порядке»… — Сердце плясало ламбаду, и каждый его элегантный шажок отдавался болью в груди и левом плече. — Чт… Что это вообще было такое?!.. Кто, черт побери, она?!

— Ты правильно поступил, позвонив мне, — произнес он вместо того, чтобы отреагировать на мои вполне заслуживающие ответов вопросы. — Но, надеюсь, ты и сам понимаешь, что Антон знать про это происшествие не должен.

— Знать бы мне, почему меня чуть не прирезали на собственной кухне!..

Влад бросил осуждающий взгляд, но — нет! — я не сую нос в чужие дела: теперь это касается и меня тоже! Влад преодолел половину комнаты, однако я сумел перегородить инвалидным креслом и собой ему путь в прихожую.

— Вы что, серьезно полагаете, что я не заслуживаю знать?!..

Его тень накрыла меня с головой — Влад согнулся над креслом, опустив ладони на подлокотники. Я громко сглотнул, прибитый к спинке его каменной волей, однако продолжал сверлить гневным взглядом. Если сейчас не добьюсь от него объяснений, потом — и подавно…

— Помнишь наш разговор о твоих играх с отцом? — разомкнул он губы, облизнув. — Тогда ты тоже проявлял энтузиазм, но вдруг осознал, что тема оказалась куда тяжелее и неприятнее, чем ты только мог себе представить. И желание говорить об «играх на кровати» испарилось, верно? Учись на своих ошибках, Марк. Умей обходить стороной медвежьи берлоги и не совать в темноту голову, иначе когда-нибудь тебе ее откусят по самые плечи.

Разумеется, Влад был, как и всегда, прав! Позже, зная всю историю в подробностях, я буду молить Бога о выборочной амнезии, чтобы вернуться к той жизни, какую имел до того дня. К жизни с Антоном, полной радости, света, тепла… Но тогда, глядя Владу в глаза и строя из себя кремень, я не догадывался о нелегком ближайшем будущем, которое выбрал для себя сам…

— Я хочу знать, — отчеканил я, не сдаваясь.

Губы Влада искривило отвращение по отношению к необходимости погружаться в вязкую черную грязь. Кресло скрипнуло под его руками, Влад приблизился к моему уху…

— Ты догадался, кто эта женщина?..

— М…мама Антона?.. — далеко не сразу выговорил я.

— Да, но не это самое важное. Кто приглядится к моей жизни, не определит меня словом «гей» — он скажет: «отец», ведь именно это составляет ядро моей личности. Я смотрю на тебя и вижу в первую очередь не писателя, не парня моего сына и даже не магнит для неприятностей, а своеобразного чудака. «Мама Антона» — это вовсе не самое главное в Насте… Ты уверен, что хочешь узнать?

— Хочу… — вымолвил я, невзирая на ледяной ужас, распространяющийся мурашками по телу от уха, обжигаемого шепотом Влада.

— Она — женщина, что едва не убила моего сына…

====== Глава 75. Глазами Влада ======

Неотпускаемый настойчивым взглядом мальчишки в инвалидном кресле, я должен был бы погрузиться в воспоминания о том, как познакомился в университете с Настей, как мы были близки первые годы и как, откровенно говоря, случайно появился Антон… Однако память сделала финт ушами и перебросила меня в предпоследний класс…

Начало 2000-х…

…запах пыли давно уже приелся, глаза привыкли к полутьме. Мне нравилось проводить свободное время в заброшенном подвале в окружении поломанных парт и стульев, вынесенных из классов и школьных коридоров, — это место невероятно сильно отличалось от стерильности моего дома, которой я вынужден был соответствовать с малых лет. Прижавшись как бы невзначай к чужому плечу, я обдавал кожу частым глубоким дыханием. Движения руки едва знакомого мне одноклассника сливались с влажным скольжением моей ладони по его члену. Сколько спермы уже впитал перемешанный с пылью песок под нашими ногами?.. Мой стон отстал от его на секунду-другую. Нахлынуло бесцветное дежа вю: как и любой, кто оказывался в этом подвале вместе со мной, старшеклассник наскоро вытер руку о носовой платок и вырвался в блеклый солнечный свет, глухо захлопнув за собой противно скрипящую дверь. Завороженно я стоял какое-то время на месте, привалившись к грязной кирпичной стене, сводил пальцы вместе и разводил вновь, чтобы между ними сперма образовывала подобие поблескивающей паутины. Через заляпанное краской небольшое оконце над моей головой ленивые лучи падали на волосы и плечи, подчеркивали серые следы на спине пиджака. И опять я забыл его снять; знал же, что обязательно буду прислоняться к стене и весь «изваляюсь» в пыли…