Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 136

В обнимку с подушкой, словно то был плюшевый медведь — мне только исполнилось шесть лет — а мир вокруг опасный и пугающий, я нашел Влада в родительской спальне. Переступить порог настолько личного места я не сумел, но сунул голову внутрь, раз дверь была приветливо открыта.

Посреди средних размеров комнаты, впитывающей ясные белесые лучи изысканных цветов-плафонов потолочной люстры, стояла двухместная кровать под ванильным покрывалом. Сверху аккуратно гнездились небольшие подушки с неназойливыми цветочными узорами, что подошли бы, пожалуй, для оформления страниц сонетов Шекспира — настолько легкими, изящными, в чем-то любовными они смотрелись. На стенах висели фотоснимки в громоздком формате картин. На первой их трети присутствовала полная семья, живущая в этой прекрасной квартире. На второй — в самых диких уголках мира за не менее безумными и опасными занятиями был запечатлен Павел, очевидно, партнерами по путешествиям: скалолазанье над заполненной то ли бурлящим водным потоком, то ли клубящимся туманом пропастью, спуск по канату над миниатюрными — по вине чудовищной высоты — тропическими деревьями!.. Мне становилось дурно просто от долгого лицезрения этих кошмаров наяву; сказать, что у Павла — стальные яйца, — ничего не сказать… Последнюю треть составляли репродукции довольно сюрреалистичных картин, которые я раньше и не видывал никогда, однако эмоциональный отклик они вызывали красками и причудливыми образами. Спальня будто была испещрена окошками в сердца своих владельцев, являла через них то дорогое, что составляет жизни этих людей, их фундамент: для Влада этим надежным цементом стало искусство, для Павла — адреналиновые приключения и захватывающие виды, и для них обоих — семья — «супруг» и Антон.

— О, это ты, — кивнул мне Влад и задвинул ящик высокого кремового комода. — Держи.

Он протянул мне белый сверток в частую тонкую синюю полоску, оказавшийся пижамными штанами, и я принял его с благодарностью, прижал к нагревшейся подушке.

— Футболка или рубашка нужна?

— Наверное, нет…

Любой ответ казался мне неправильным: скромное воспитание запрещало выпрашивать что бы то ни было и доставлять этим хлопоты людям, в то время как отказ расценивался заявлением во всеуслышание спать с его сыном наполовину раздетым… Когда Влад навещал меня дома, все было чуточку иначе: я был на своей территории. Здесь же тянуло извиняться, элементарно, за присутствие в жизни Антона…

Обменявшись с Владом пожеланиями добрых снов, я вернулся в комнату Антона. Собранная когда-то мною кровать пустовала, но расстеленная постель довольно точно передавала послание Антона: «Да ляг ты уже, Господи! Никто не будет спать на полу!» Как можно скорее, по-армейски, я переоделся и в одних только пижамных штанах забрался под ледяное одеяло. Мне лечь к стенке?.. У меня сон тревожный, и вероятнее, что я встану ночью в туалет, а не Антон; полезу через него — разбужу…

Юркнувшая в сумеречную спальню тень застала меня на середине рассуждений. Одетый в светлую пижаму, Антон тихо притворил дверь, как если бы вошел в чужую комнату и пытался скрыть свое присутствие. Я подвинулся к краю кровати, уступив ему место у стены, но Антон, как-то излишне карикатурно крадучись, приблизился к постели и забрался прямо на меня, прижался скрытым пижамной рубашкой торсом к моей голой груди с загремевшими тамтамами в ней.

— Что ты… делаешь?.. — прошептал я, приняв влажный поцелуй в шею.

— Ты ночуешь у меня — когда у нас будет еще такая возможность… — проговорил он, ведя ладонью от груди к животу и обратно. — Я уже сделал все уроки и хотел бы получить похвалу от своего брата…

— Что?!.. — опешил я, все так же не рискуя повышать голос. — Антон, мы не будем в это играть!.. Ты даже вообразить не можешь, насколько это странно: у меня же есть старший брат!..

— Я буду твоим младшим… — Он потерся пахом о мою ногу, бедром кратко обласкал мой член. — Говоришь, что не хочешь…

— Не хочу!..

— …но «твоя луговая собачка уже бдит», — приглушенно рассмеялся он мне в волосы: от горячего дыхания, достигшего уха, медовая слабость хлынула по венам.

Я чувствовал незначительную тяжесть его тела, жар ладоней, не замирающих ни на секунду, и проигрывал, сдавался более крепкой воле. Антон прижался лицом к моей коже, вдохнул запах тела, точно в этом черпал возбуждение, провел языком по соску… Я не мог отпихнуть Антона, потому умудрился выползти из-под него сам и глухо плюхнулся задницей на пол. В объятиях хозяина спальни таял сочувствующий ему воздух; погрустневший, Антон подвинул на мое место подушку, врезался в нее острым локтем и подпер голову ладонью.

— Я слишком навязчивый?.. — вслух заключил он. — Слишком часто хочу секса — озабоченный, в твоих глазах?..

— Нет-нет-нет, что ты! — По скользкому полу я «подплыл» к краю кровати, оперся предплечьями на постель, словно русал, держащийся за лодку. Наши лица разделяло ничтожное расстояние, однако и этих жалких пятнадцати сантиметров будто бы не было: из-за пристального взгляда глаза в глаза я говорил с Антоном, стоя на воде его сознания — на черном зеркале, ежесекундно тревожимом падением капель летнего дождя. — У всех разная потребность в сексе: кто-то мастурбирует раз в неделю, а то и реже, а кто-то — по пять раз в день. И оба случая — нормальны!.. Да, я думаю о сексе довольно редко, но никогда не против протянуть тебе руку помощи: ты умеешь вовлекать! — вот только не в квартире твоих родителей, тем более когда они дома. Мне хватило того перелома, — с усмешкой припомнил я, и губы Антона дрогнули.

— Думаешь, это уже проклятие — снова где-нибудь упадешь?

— Нет, Павел мне сломает ногу, как и обещал!

Антон рассмеялся в подушку, перебрался к стенке и похлопал рукой по простыне:

— Забирайся.

— Сейчас, только отлучусь в туалет на минуту…

Я уже поднимался с пола, когда Антон под шорох одеяла выдал:

— У тебя сосок блестит от моей слюны.

— Не говори так! — громче положенного среагировал я, силясь перекричать пушечный залп крови по горящим ушам. У двери я украдкой вытер запястьем кожу, словно делал нечто стыдное…

— У тебя голос странноватым стал, — подозрительно подметил Антон.

— А вот и нет!

Вылетев в коридор, я прижался к ледяной двери спиной, дабы охладить пылающее тело хоть немного. Хорошо, что свет в спальне не был включен, иначе Антон прицепился бы не только к голосу, но и к цвету лица да выражению. Ох, аукнется мне еще только что произошедшее…

Я шел в туалет не глядя, опустив глаза в пол, по которому ступал босыми ногами, — и в ужасе остолбенел, как только широкая ладонь громыхнула по стене прямо перед моим носом! На пороге сердечного приступа я шарахнулся было назад, но тень Павла придавила меня к стенке, подобно неподъемной глыбе. Костры его глаз поблескивали далеким светом, проникающим из их с Владом спальни в коридор; не вызывает сомнений! — именно в этом огне я буду коптиться, знать бы за что…

— Мне тут птичка напела о твоей привычке вписывать в книги людей без их согласия, — тихо, но вкрадчиво процедил Павел, а я лишь трусливо сглотнул. — Не забывайся: Влад к тебе хорошо относится, потому что ты для него как второй Антон. Но только попробуй самовольно повторить сегодняшние объятия или как-то иначе приблизиться к нему в мое отсутствие — и уже я тебя обниму.

— От этого у меня хребет сломается?.. — слабо поинтересовался я.

— И ребра.

Ну приехали… Куда отец, туда и сын… Только вряд ли и Павел поймет, что ошибся, извинится и подарит мне кольцо…

Он уже собирался уходить, даже руку убрал, опасно близкую к моей голове, но тут его взгляд скользнул вниз, и брови напряглись еще больше.

— Это что, мои пижамные штаны?..

— Влад дал! — выпалил я. — Снять?!

Губы Павла едва заметно ожили — совсем как делает Антон, пытаясь скрыть улыбку.

— Смелый как заяц, да?

— Когда Вы рядом, я из сыкливых. Вы меня пугаете до ужаса. При всем моем уважении! — поспешил добавить я.

— Это хорошо, — сдержанно кивнул Павел и неспешно направился к себе. Не оборачиваясь, он произнес на прощание: — Хорошенько запомни, что я тебе сказал. Спи спокойно.