Совсем не мечта! (СИ) - "MMDL". Страница 38

Я поднялся с его груди, присаживаясь в ногах. Стервец лягнул меня в живот и попытался уползти, перевернувшись на живот, но я схватил его за щиколотку и повез по траве в тень дерева. Это несерьезно. Но раз ты не обороняешься в полную силу, значит, я все делаю правильно. Продолжай сопротивляться — этим ты лишь приближаешь неизбежное. Потому что волк внутри меня все еще голоден…

Моя рука скользнула в штаны Антона, чуть не вырывая из крепкого материала металлическую пуговицу. Мальчишка прогнулся, отрывая бедра от земли. Его пальцы хватали траву, царапали землю, загоняя ее под ногти, — это все, что он мог сделать, чтобы сдерживать голос, не проронить ни звука. Свободной рукой я задрал его кенгуруху и рубашку, оголив спину. Мои ногти… нет, волчьи когти вжимались в его нежную кожу, легонько царапая ее, оставляя незаметные в предночной темноте розовые полосы. Хочу разодрать его на куски… Ничего не оставить другим… Присвоить, поглотить, владеть безраздельно… Я приспустил его джинсы и начал напористо растягивать мальчишку головкой члена. Я вовремя успел зажать ему рот, и шум ветра нарушило только его приглушенное мычание. Девушки на скамейке замерли, прислушиваясь, но, так и не выловив из тишины повторение странного звука, продолжили беседу. С каждой секундой я понемногу проникал в Антона все глубже; ранее мальчишка разумно не пожалел слюны, пока я имел его в рот. Мои пальцы мягко раздвинули его губы, лаская язык, и Антон сдавил их зубами, до боли, но не до крови. Я начал двигаться с небольшой амплитудой — благодаря атмосфере было достаточно и этого, чтобы мальчишка стал глотать стоны, облизывая и кусая мои пальцы. Иногда его голос прорывался, но пересилить трескотню девушек на скамейке, к нашему счастью, не мог. Желая как можно скорее кончить снова, я вдавил его голову в траву, ускоряя темп. Антон хрипло дышал, двигаясь по покрытой дождевыми каплями зелени из-за моих толчков. Я вновь зажал ему рот, другой рукой обхватывая его член. Самому пришлось притормозить: хочу кончить с ним…

Девушки встали со скамьи и неспешно начали удаляться. Когда их голоса окончательно смолкли, я зарычал, теснее вжимаясь в мальчишку. Антон громко замычал, случайно прикусывая мою руку. От боли и пробуждаемой ею злости я вошел в него размашисто и грубо. Громкий стон сквозь сжатые зубы оповестил, что Антон достиг финиша. Повинуясь неясным инстинктам, я вышел из него и, запрокидывая голову, кончил на его обнаженную спину.

Позволив себе упасть на траву рядом с Антоном, я рвано рассмеялся в кажущийся черным океан листвы над нами. Лежа левой щекой на холодной траве, Антон светил мне улыбкой, подпитываемой усталостью и удовлетворением.

— Ты… догадался… — счастливо произнес он, подкладывая руки под голову. — У меня… спина неприятно мокрая…

Металлический сундук в моей голове с тихим щелчком раскрылся… Я кратко хохотнул, выудил из кармана платок и прошелся им по спине мальчишки, покрывая невесомыми поцелуями следы, оставленные когтями волка. Мои пальцы заботливо опустили и расправили рубашку и кенгуруху, чтобы скрыть Антона от пронизывающего ночного ветра. Приведя себя в порядок и спрятав под одеждой все, что прохожим лучше бы не видеть, мы переместились на скамью. Вверху, в редких просветах меж волнующихся ветвей, можно было разглядеть темно-фиолетовое небо, поблескивающее сквозь белесую дымку одинокой звездой. Ветер ерошил наши волосы, ледяными пальцами нырял за воротники, и я накинул на Антона его капюшон. Он уронил голову мне на плечо, пока мы вместе наслаждались шепотом «леса»…

— Я хочу показать тебе третью комнату.

— Спасибо…

Комментарий к Глава 28 P.S. Не охотьтесь на детей!

====== Глава 29 ======

Закрыв входную дверь, мы скинули обувь на коврике. Антон шел спиной вперед, ведя меня за собой — его пальцы крепко сжимали мою футболку, сминая ее на груди. Дойдя до барной стойки, он оценивающе посмотрел на меня и сделал шаг в сторону спальни.

— Теплее, — с улыбкой отозвался я, и он повел меня дальше. У кровати он остановился, наскоро оглядел комнату и шагнул к своей половине постели. — Теплее…

— Надеюсь, ты меня ко входу в третью комнату направляешь, а не на кровать, — улыбнулся он, доходя до прикроватной тумбочки. — Вход… где-то справа? — Его ладонь легла на матовую дверь бельевого шкафа.

— Справа, — подтвердил я.

— Но я осматривал твой шкаф, простукивал его заднюю стенку. И ничего.

— Не то отделение шкафа.

Я высвободился из его надежной хватки и слегка отошел, замирая перед нависшими друг над другом бельевыми ящиками. Я вытаскивал их по одному и аккуратно, насколько мне позволяла неловкость, складывал на проседающем покрывале. Когда все ящики оказались на постели, я указал рукой на заднюю стенку отсека, и Антон с торжествующей улыбкой ступил на деревянное дно бельевого шкафа. Наверное, он чувствовал себя ребенком, открывающим путь в Нарнию: в каком-то смысле этого я и желал добиться, правда, для себя — даже и не допуская, что мою третью комнату когда-нибудь увидят другие. Но Антон заслужил. Он догадался — тогда, в «кабинете», у книжных полок. Его рассуждения были абсолютно верны, просто шкафом он ошибся.

Затаив дыхание, мальчишка постучал по задней панели: звук был звонким и «картонным». В темноте он смог нащупать выемки по бокам и осторожно вытянул панель, передавая ее мне. Тусклый свет, льющийся в окно спальни, отразился на продолговатой металлической ручке.

— Поверни сперва задвижку. Над ручкой.

Он кивнул, проглатывая нетерпение. Раздался громкий щелчок. Антон мягко сжал дверную ручку, словно она, как и покрытая тайной третья комната, была частью моего внутреннего мира, хрупкого и ломкого, незащищенного от грубого, беспардонного вторжения. Дверь тихо скрипнула, отворяясь. Под ее медленным движением шелестело напольное покрытие. Антон сделал шаг в темноту и замер, почувствовав стопами искусственную траву. Он опустился на колени и, не видя ничего, провел ладонями по траве, жесткой, но теплой и вполне приятной на ощупь. Его глаза сияли восторгом: не исчезающая из-за темноты неизвестность захватывала его все сильнее. Он протянул руку вперед, и подушечки пальцев коснулись мягкой синтетической шерсти. Я слышал, как он вздрогнул, на мгновение перепугавшись. Но любопытство уже расправило свои необъятные крылья. И Антон вытащил из темноты плюшевого бежевого кролика с удивительно живыми стеклянными глазами. Положив его к себе на колени, точно одушевленного, Антон усмехнулся.

— Я, наверное, вконец испорченный, раз представлял что-то вроде БДСМ-подвала?.. Но сейчас я не особо удивлен. Это ведь ты. Так почему бы и не кролик?

— Я могу включить свет… — шепотом произнес я. Я не мог говорить громче — не мог выдать поселившуюся в голосе дрожь. Все мое тело едва заметно дрожало, а сердце до боли билось о ребра. Человек — слишком многостороннее существо, чтобы иметь всего две ипостаси. Антон видел «домашнего» меня. Он видел волка… Такая ли хорошая идея знакомить его с тем, кем я был в самом начале?.. — Но, может бы, тебе будет лучше остановиться у этой черты?..

— Боишься, что увиденное для меня будет слишком? — прочел он меня как открытую книгу.

— Не то слово…

Он гладил кролика в серьезных раздумьях, и его нежность по отношению к плюшевому Максику невероятно умиляла меня.

— Я хочу увидеть все, — наконец определился он.

— Хорошо… Тогда ляг на спину. И чуть прикрой глаза рукой — будет светло…

Антон лег, положив кролика себе на живот, и я ледяными от волнения пальцами нажал на спрятанный в шкафу выключатель.

Яркое электрическое солнце осветило все: потолок, превращенный красками в яркое голубое небо с редкими неподвижными кучевыми облаками; деревянные полки, одной нескончаемой гирляндой тянущиеся от покрытого искусственной травой пола, точно дорога, ведущая на высокий-высокий холм; миниатюрные леса с пышными елями; одну широкую реку и несколько прудов, заполненных полупрозрачными стеклянными бусинами различных оттенков синего и голубого; картонные макеты домов; застывшие на серых шлейфах дорог машины. Этот замерший в одном единственном мгновении игрушечный мирок населяли занятые своими обычными делами плюшевые и пластиковые звери: под деревом у пруда с раскрытой книгой на груди кемарила плюшевая серая мышь в ярко-розовом фартуке; в самом начале деревянной дороги на машине 50-х годов в картонный город возвращалась семья миниатюрных пластмассовых кроликов… Чем больше Антон присматривался, все еще лежа спиной на искусственном лугу, тем больше игрушечного народца он подмечал. Даже в воде, под массой стеклянных бусин виднелся силуэт неестественно красочной золотой рыбины.