Сержант сэр Питер (ЛП) - Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Страница 23

— Дайте мне сутки на раздумья, а потом я скажу вам, что можно предпринять.

Джо поднялся и, замешкавшись на минуту, сказал:

— Будьте добры, сделайте это для меня.

Высказав эту загадочную просьбу, он ушел.

Преподобный Уильям Уолкер действительно был весьма богат. Не всякий настоятель собора может себе позволить такую роскошь, как домик на Итон-плейс, пусть даже простенький. О его наличии Питер разузнал, воспользовавшись адресной книгой юго-западной части Лондона.

Питеру был заинтересован в визите к патеру. Хотя бы ради собственного удовольствия он хотел бы прояснить для себя тайну, а возможно, и две — ведь мистер Лесстер исчез. Был выписан ордер на его арест по обвинению в непредумышленном убийстве, но это дело попадало под рассмотрение местной полиции, а не Скотленд-Ярда.

Питер нашел, что патер Уолкер — очаровательный и добродушный человек. Тот охотно признавал, что у него больше имущества, чем необходимо для жизни (и для справедливости), потому он с радостью сбыл бы «Глубинку» с рук.

— Все верно, я получил от мистера Лолесса предложение взять дом в аренду, а затем и купить, и хотел было согласиться, но, видите ли… Меня так надул один проходимец, который раньше арендовал этот дом, что я стал осторожен в деловых вопросах. Да и нынешняя обитательница, миссис Луинг, не выказывает ни малейшего желания переезжать. Правда, мистер Лолесс обещал раздобыть некое письмо, которое поможет выселить квартирантов...

Питер засмеялся:

— Вероятно, речь шла о моем письме, или, быть может, я себе льщу…

Патер Уолкер улыбнулся:

— Как бы то ни было, желаемого он не достигнет. Миссис Луинг хочет подписать контракт об аренде еще на пять лет, поэтому я вынужден отказать мистеру Лолессу, написав ему об этом в письме. Так что, думаю, ваше письмо не пригодится.

— Оно бы наверняка пригодилось, да вот только я бы его не написал, — ответил Питер.

***

Спустя два месяца в Скотленд-Ярд поступил срочный запрос, и, поскольку Питер Данн уже имел дело с «Глубинкой», туда отправили именно его.

Констебль, на лошади совершавший обход вдоль «Глубинки», заметил вспышку света вблизи дома. Это привлекло его внимание, поскольку он был местным и знал, что Луинги этим утром уехали в Брайтон.

Проехав сквозь брешь в изгороди, полицейский направил свою лошадь к дому. Возле зеленых насаждений за домом он увидел фигуру человека и крикнул ему. Судя по тому, что человек бросился наутек, стало ясно, что он не имел права там находиться.

Полицейский не стал пытаться преследовать подозрительного нарушителя, вместо этого решив спешиться и немного осмотреть дом. В свете фонарика он разглядел, что окно разбито, рама поднята, а створки ставней сломаны. Предположив, что в доме может быть сторож, он позвонил в дверь, но не получил никакого ответа. Тогда он направился к телефонному аппарату, чтобы передать отчет в ближайший полицейский участок.

***

В это время в загородных домах произошла серия краж, и Скотленд-Ярду было поручено расследовать эти дела. Питер Данн отправился в «Глубинку» и вместе с местным инспектором повторил путь, пройденный вором.

В неприбранной столовой было множество серебряных приборов, но их не тронули. Одна из задних дверей была отперта и распахнута. Как раз в этом месте инспектор заметил свет.

Осмотрев дом, они не нашли ничего, кроме множества запертых комнат, ужасного беспорядка и запустения — и несметного количества пустых винных бутылок. Ничто не давало ни малейшего намека на личность преступника, разве что кроме небольшой корзинки с остатками трапезы на одном из столов.

Но поиск в таком большом, полном закоулков доме мог быть только весьма поверхностным, так что Питер принял версию местного инспектора о том, что вора спугнули.

Попытки Питера поговорить с миссис Луинг и ее сыном были тщетны, это он понял на следующий день, когда не удалось выяснить по телефону их местоположение.

К тому же его ждали на службе в связи с более важным заданием — нужно было расследовать ограбление магазина меховой одежды в лондонском Ист-Энде.

Когда вечером он вернулся домой, слуга доложил ему, что его дожидается некий гость.

— Мистер Лолес, сэр, джентльмен, что уже заходил к вам пару месяцев назад.

— Лолес? Что ему надо? — удивился Питер.

Он уже почти позабыл о самом существовании этого мошенника.

Джо устроился в глубоком кресле, как у себя дома. Он был в пиджачном костюме и с любовной улыбкой поглаживал маленький чемоданчик, стоявший рядом со стулом подле него.

— Все предсказуемо, — сказал он.

— Чего вы хотите? — спросил Питер.

— Мне нужно толкование закона, — мистер Лолес вновь улыбнулся. — Вы видите, что я приготовился к немедленному аресту. Помните старое латинское выражение: «всяк сверчок знай свой шесток». Я свой знаю. Я последовал этому превосходному совету и попробовал проникнуть в чужое жилище.

Питер удивленно взглянул на собеседника.

— Вы явились с повинной?

Джо с достоинством кивнул.

— В каком-то смысле. Конечно, история про стекло была ложью. Она обманула весьма многих, но только не вас. Конечно, я хотел спугнуть старую леди и выжить ее из дома, и я был уверен, что ей есть чего бояться. После вашего визита они с сыном целую неделю пьянствовали. Кстати, можно выпить?

Питер позвонил в колокольчик, не произнеся ни слова до тех пор, пока слуга не принес его посетителю виски с содовой.

— Я начал пить вчера утром, — пояснил Джо, делая глоток. — Это не так занимательно, как мне поначалу казалось, но хотя бы отгоняет неприятные воспоминания.

— Да? — заинтересовался Питер.

— Я был санитаром в дартмурском госпитале и ухаживал за Эгольштейном, когда он умирал. Он рассказал мне, что закопал в подвале «Глубинки» тридцать тысяч фунтов. Конечно, мне до смерти хотелось добраться до этих денег, но тем временем в дом вселились новые жильцы, и их было не выселить. Наконец они уехали в Брайтон (кстати, я выяснил, что они остановились по адресу Лиланд Крэсент, 34), и я проник в дом.

— Это вы были тем взломщиком?

Джо снова кивнул.

— Под погребом есть еще один. В него ведет дверь позади большого сундука; под этим-то подвалом Эгольштейн и закопал свои деньги. Я стал копать — как я ненавижу такую работу, от нее весь взмокнешь и разживешься волдырями на руках... Но тридцать тысяч того стоят! Да и сильно трудиться не пришлось — земля была уже вскопана, кроме того, я заметил, что кирпичи сдвинуты. Когда я нашел...

Рука, которой Джо поджигал сигарету, слегка задрожала.

— Очень странно, что они выбрали тот же дом, не так ли? Бедняга умер, а может, и был убит около года назад, но они решили держать это в тайне. Ваши врачи определят точную причину смерти, совсем как студенты-медики. Лично я думаю, что его застрелили. У старухи была его доверенность и куча чеков на предъявителя. А ее сын позаимствовал у него автомобиль и права на его вождение — собственные он потерял из-за пьянства, как вы обнаружите.

Джо тяжело вздохнул и выбросил только закуренную сигарету в камин.

— Будь я бессердечной скотиной, я продолжил бы копать и достал бы деньги Эгольштейна. Но у меня есть принципы, Данн. И вот что мне интересно: как на это посмотрит закон? Что я получу: пять лет за кражу со взломом или крупное вознаграждение за выдачу двух хладнокровных убийц?

VIII. Часы смерти

У Ли Смита не было ни судимости, ни гражданства, хотя сам он считал себя американцем, и никто этого не оспаривал. Раньше он определенно жил в Соединенных Штатах — в первое время после переезда у него сохранялся своеобразный быстрый говор, по которому легко было определить, где именно он жил. Это был говор Среднего запада, столь отличный от неторопливого языка южан, говор, над которым так потешаются в Нью-Йорке.

Рэд Сандерсон вне всяких сомнений был американцем, но, вероятно, английского происхождения, а его предки звались так в те времена, когда англичане писали эту фамилию через «Ф».