Роза в цвету - Олкотт Луиза Мэй. Страница 48

– И кто придумал этот план? – поинтересовалась Роза, как только восстановила дыхание – а оно сбилось, пока она слушала эту совершенно неожиданную и весьма ей неприятную тираду.

– Предложила его мама, я бы и думать не дерзнул о столь роскошном варианте. Я, собственно, уже решился ехать один и сказал ей об этом, чем поверг ее в полное отчаяние, а потом в голову ей пришла эта блестящая мысль. Понятное дело, что с того момента мне было уже совсем несложно соблюдать все свои зароки.

– А почему ты сам решил ехать, Чарли? – И Роза взглянула в глаза, искательно устремленные на нее.

Чарли смутился и отвел взгляд, потом снова посмотрел на Розу честно и смиренно – отчего сама она тут же потупила взор – и совсем тихо ответил:

– Потому что оставаться здесь я не решаюсь.

– Тебе так тяжело? – спросила она сочувственно.

– Очень тяжело. Мне не хватает душевных сил мириться с насмешками, да и вообще это низость – скрываться от всех из страха, что я нарушу собственное слово. Вот только на сей раз, Роза, я его сдержу, даже если придется для этого отправиться на самый край земли.

– Бежать искушения – никакая не трусость, а насмехаться над человеком, которому хватило отваги вступить в схватку с самим собой, станут лишь те, чье мнение ничего не стоит. Не обращай на них внимания, Чарли, прояви твердость – я не сомневаюсь в твоем успехе.

– Ты просто не знаешь, каково это, а рассказать тебе я не могу, потому что и сам понял, в какую зависимость попал, только когда попробовал от всего этого отказаться. Я-то считал, что речь всего лишь о привычке, от которой можно отделаться в любой момент, вот только она сильнее меня, и порой мне начинает казаться, что я одержим дьяволом и, сколько сил ни прикладывай, одолеть его мне не удастся.

После этих слов он резко отпустил ее руки в порыве отчаяния, а потом, будто боясь наговорить лишнего, устремился вперед, оставив кузину за спиной, как будто действительно решил «отправиться на самый край земли», дабы спастись от врага, обитавшего на самом деле у него внутри.

Роза же замерла, ошарашенная осознанием того, что зло на деле куда могущественнее, чем она думала. Что ей теперь делать? Уехать вместе с кузеном и тем самым подспудно дать свое согласие на то, что она станет его спутницей и в более долгом странствии, для которого он снаряжен совсем неподобающе? И сердце ее, и ум протестовали так бурно, что она тут же прогнала эту мысль. Вот только голос сострадания молил пощадить Чарли, а дух самопожертвования, благодаря которому одаривать женщинам милее, чем получать дары, пробудил в ней чувство, что провидение вверило ей судьбу этого мужчины и именно ей решать, добро или зло возобладает в его душе. Как же сохранить верность и ему, и себе?

Она не успела найти ответ на этот вопрос – Чарли вернулся с таким видом, будто все невзгоды уже позади: настроения его были переменчивее ветра. Однако Роза, стоявшая неподвижно, одиноко, потупив взор, так мало походила на ту жизнерадостную девушку, которая час назад выбежала ему навстречу, что Чарли ощутил укоры совести, приблизился, взял ее под руку – теперь Роза волей-неволей следовала за ним – и произнес:

– Не стой неподвижно. Забудь все мои героические речи и ответь на один вопрос. Поедешь ты с нами, Роза?

– Сейчас нет; ты слишком многого просишь, Чарли, и я не могу давать никаких обещаний, ибо даны они будут не от души, – ответила Роза так твердо, что он понял: взывать к ней бессмысленно.

– Так ты хочешь, чтобы я ехал один, разлучившись со всеми, кто мне дорог?

– Нет. Пусть твоя мама едет с тобой, а ты поспособствуешь воссоединению родителей. Трудно представить себе более благородную миссию.

– Без тебя она не поедет.

– Полагаю, что поедет, если ты будешь тверд в своем решении. А ведь ты, надеюсь, не отступишься?

– Да. Мне нужно уехать, не важно куда, здесь я не могу оставаться; пусть будет Индия, раз уж папе этого хочется, – угрюмо ответил Чарли.

– Вряд ли ты представляешь себе, как сильно ему этого хочется. Расскажи ему всю правду, и сам увидишь: он станет помогать тебе от всей души и проявит к тебе искреннее уважение за все, что ты сделал.

– Главное, чтобы ты меня уважала, а мнение остальных мне безразлично, – заявил Чарли, с настойчивостью влюбленного цепляясь за самые сокровенные свои чаяния.

– Я и стану тебя уважать, если ты отправишься в путь, как подобает мужчине, и исполнишь свой долг перед отцом и перед самим собой.

– А когда я все это совершу, позволено ли мне будет вернуться сюда за наградой, Роза? – спросил Чарли, накрывая ладонью ее ладонь у себя на локте – так, будто она ему уже принадлежала.

– Хотелось бы мне сказать именно то, чего ты от меня ждешь. Но как я могу дать обещание, ни в чем не испытывая уверенности? Я не люблю тебя так, как следовало бы, возможно, что не полюблю никогда, – зачем все эти попытки связать меня словом? Прояви великодушие, Чарли, и не проси невозможного, – воззвала к нему Роза, сильно растревоженная его настойчивостью.

– А я думал, что ты меня любишь, месяц назад очень было на то похоже… а теперь ты, что ли, стала кокеткой? Никогда в это не поверю! – с горечью произнес Чарли.

– Я начинала в тебя влюбляться, но ты очень меня напугал, – пробормотала Роза, стараясь сказать всю правду, не проявив жестокости.

– Проклятая традиция! Да как же поступить мужчине, если хозяйка дома просит его выпить с нею вина? – Судя по виду, Чарли готов был наградить себя еще и не такими проклятиями.

– Отказаться.

– Я не умею.

– В этом-то вся и беда! Ты даже самому себе не привык ни в чем отказывать, потому тебе это так тяжело дается и ты просишь моей помощи.

– А ты не хочешь мне ее оказать.

– Окажу обязательно – продемонстрировав, что сама-то умею отказываться, хотя бы ради тебя. – И Роза обратила к нему лицо, на котором читалась столь нежная печаль, что Чарли не смог усомниться в правдивости слов, ставших ему и упреком, и утешением.

– Ангел мой! Я ничем не заслужил твоего доброго отношения, но постараюсь заслужить, и уеду без единой жалобы, и сделаю все, что в моих силах, ради тебя! – воскликнул Чарли, тронутый до глубины души Розиной печалью; ему очень хотелось последовать примеру мужества и неколебимости, который она попыталась ему подать.

Тут на них налетели Китти и Стив; поддавшись легкомысленному порыву – ведь юные сердца умеют мгновенно кидаться из боли в веселье, – Роза и Чарли отбросили все свои печали и включились в игру, так что тихая бухточка скоро превратилась в бальную залу; забавы на зимнем закате мгновенно затмили собой все мысли о расставании и о Калькутте.

Глава 15

Разлука с Чарли

Несмотря на внутренний бунт, Чарли твердо держал свое слово; тетя Клара, поняв, что все уговоры тщетны, сдалась и в состоянии хронического возмущения всем на свете и Розой в особенности приготовилась ехать вместе с сыном. Бедной Розе пришлось нелегко, а без дядюшки она бы и вовсе не выдержала. Он стал своего рода щитом, заслонявшим Розу от сетований, упреков и гневных взглядов миссис Клары, – в противном случае они в кровь изранили бы сердечко, в которое были нацелены.

Дни летели как на крыльях – всем хотелось поскорее покончить с прощаниями, поэтому подготовка к отъезду шла споро. Было решено, что большой дом как минимум год простоит запертым, путешественников снарядили со всеми мыслимыми удобствами, нанесли прощальные визиты. В суете и суматохе Чарли не удавалось вести жизнь художника-отшельника, и он впал в сильное беспокойство; Роза только и молилась об отбытии «Раджи» в рейс – она считала, что после этого опасность минует, потому что прощальные визиты таили в себе много непредвиденного для человека, так и не научившегося говорить «нет».

«Полмесяца позади. Только бы он продержался последние несколько недель – какой груз упадет с моей души!» – думала Роза, спускаясь вниз одним непогожим сырым февральским утром.

Она открыла дверь кабинета, чтобы поздороваться с дядей, и воскликнула: