Роза в цвету - Олкотт Луиза Мэй. Страница 50

– Еще одна непостижимая вещь. Для вас чай – панацея от всех людских бед, притом что он совершенно не насыщает. Я бы с куда большим удовольствием выпил стакан молока, – заметил Мак, садясь в креслице и вытягивая ноги к огню.

Роза принесла кузену молока и заставила его поесть; а потом, когда он устало прикрыл глаза, села за пианино и, поскольку петь ей совсем не хотелось, негромко наигрывала, пока Мак не задремал. Однако, как только часы пробили шесть, он вскочил и направился к двери.

– Это его подарок. Возьми с собой, надуши ему волосы. Ему нравится запах, а мне так хочется хоть чем-то помочь, – сказала Роза, опуская изящный флакончик Маку в карман с таким просительным видом, что ему и в голову не пришло посмеяться над этой чисто женской просьбой.

– Я ему все скажу. Что я еще могу для тебя сделать, кузина? – спросил Мак, пожимая холодную ладошку, только что так ловко подававшую ему чай.

– Только одно: пообещай, что, если произойдут перемены, ты сразу пошлешь за мной, в любое время. Я должна с ним попрощаться.

– Я сам за тобой приду. Но уверяю тебя, Роза, сегодня ты можешь спать спокойно, и я очень надеюсь утром принести тебе добрые новости.

– Спасибо! Приходи пораньше – мне так хочется поскорее его увидеть! Я обещаю держать себя в руках и уверена, что мой визит ему ничуточки не повредит.

– Этого я и не боюсь. Едва он обрел дар речи, он первым делом сказал: «Розе сообщите помягче», а когда я уходил, он догадался, куда я направляюсь, и попытался в своем старом духе послать воздушный поцелуй.

Мак думал, Розу обрадует, что Чарли про нее помнит, но внезапная мысль о том, что она, возможно, никогда больше не увидит такого знакомого жеста, стала последней каплей, переполнившей измученное сердечко, – и «героиня» осела к ногам Мака и разрыдалась столь бурно, что он даже испугался. Мак отвел кузину на диван и постарался утешить, но как только первый пароксизм прошел, она подняла глаза и проговорила ровным голосом, хотя по щекам и катились крупные капли:

– Позволь мне выплакаться, мне это необходимо, потом станет лучше. А сам ступай к Чарли и скажи, что я от всей души желаю ему спокойной ночи.

– Конечно! – И Мак зашагал прочь, в очередной раз удивляясь силе и слабости женского пола.

Та ночь стала самой длинной в Розиной жизни, а утром ее посетила радость в форме короткого послания: «Ему лучше. Готовься прийти через какое-то время». Тут и бабушка Биби забыла про свой радикулит и поднялась с постели; тетя Сара, пришедшая побеседовать с родственницами, сняла черный чепец, будто он сейчас выглядел неуместно, а Роза приготовилась идти к кузену, чтобы сказать ему не «до свидания», а «с возвращением!».

Ожидание оказалось долгим – до самого полудня не было никаких известий, а потом появился дядя, и, лишь взглянув ему в лицо, Роза затрепетала.

– Я решил сам зайти за своей девочкой; идти нужно немедленно, – сказал дядя, и Роза поспешила ему навстречу, держа в руке шляпку.

– Я готова, сэр. – Вот только руки ее дрожали, когда она завязывала ленты, а глаза неотрывно смотрели в лицо, на котором читалось нежное сострадание.

Дядя посадил ее в экипаж и, пока они катили в гору, произнес со спокойной прямотой, способной унять тревогу лучше любых проявлений сочувствия:

– Чарли хуже. Я этого боялся, когда утром боль так резко отступила, но основные повреждения у него внутренние, сказать, как все обстоит на самом деле, невозможно. Сам он уверен, что пошел на поправку, но, боюсь, скоро все переменится: он лишится чувств и потихоньку уйдет, уже не страдая. Ты должна с ним повидаться, потому что он очень этого хочет, а повредить ему уже невозможно. Дитя мое, будет очень тяжко, но мы все должны помочь друг другу это вынести.

Роза попыталась храбро ответить: «Да, дядя», но слова не шли, она лишь просунула ладошку в его ладонь с видом безмолвной покорности судьбе. Он опустил ее голову себе на плечо и продолжал говорить таким спокойным тоном, что, не видя, как осунулось его лицо за ночь и два дня непрерывного бдения, можно было бы счесть его бесчувственным.

– Джесси пошла домой передохнуть, а Джейн сидит с бедняжкой Кларой – та наконец заснула. Я послал за Стивом и другими мальчиками. У них еще будет возможность попрощаться, а сам он очень хочет видеть тебя, вот я и решил, что нужно тебя привести, пока не иссяк этот временный прилив сил. Я сказал ему, как обстоят дела, но он мне не верит. Спросит тебя – отвечай честно и попытайся по мере сил подготовить его к столь внезапному крушению всех его надежд.

– А сколько ему осталось, дядя?

– Полагаю, что несколько часов. Промежуток спокойствия принадлежит тебе, постарайся воспользоваться им разумно, а когда для него уже ничего нельзя будет сделать, мы еще успеем утешить друг друга.

Мак встретил их в прихожей, но Роза его почти не видела. Все ее мысли занимало то, что ей предстоит, и, когда дядя подвел ее к двери, она негромко произнесла:

– Пожалуйста, позвольте мне войти одной.

Арчи, стоявший у постели, выскользнул при ее появлении во внутреннюю комнатку, и оказалось, что Чарли дожидается ее с такой радостью на лице, что Роза утратила доверие к дядиным словам и без всякого труда произнесла бодрым голосом, взяв в обе руки его нетерпеливую руку:

– Милый Чарли, я так рада, что ты за мною послал. Я давно хотела прийти, но ждала, когда тебе станет лучше. Тебе ведь лучше? – спросила Роза, потому что, вглядевшись, подметила невыразимые перемены на лице, в котором в первый момент ей почудились и свет, и цвет.

– Дядя говорит, что нет, но, по-моему, он ошибается, потому что боль прошла и, если не считать приступов головокружения, все вроде бы хорошо, – ответил Чарли голосом слабым, но не лишенным прежней беспечности.

– Боюсь, ты вряд ли сможешь отплыть на «Радже», но ты ведь потерпишь немного? А мы тебя выходим, – сказала бедняжка Роза, стараясь говорить спокойным голосом, ибо на сердце с каждой минутой делалось все тяжелее.

– Поплыву, даже если меня придется нести на борт на руках! Я сдержу слово, хотя бы ценой жизни. Ах, Роза! Ты ведь знаешь? Они тебе все сказали? – И, внезапно вспомнив о том, как он оказался в таком положении, Чарли зарылся лицом в подушку.

– Слова ты не нарушил, потому что я не позволила тебе его дать, сам помнишь. Забудь ты про это, давай поговорим о том, что тебя еще ждут лучшие времена.

– Как она всегда добра и великодушна! – пробормотал Чарли, прижимая ладонь кузины к горячей щеке; а потом, подняв на Розу взгляд, он заговорил так смиренно, что глаза ее постепенно наполнились горячими слезами.

– Я пытался бежать искушения, пытался сказать «нет», но я такой жалкий слабак – у меня не вышло. Ты меня, наверное, презираешь. Только не отрекайся от меня совсем – если я останусь жив, я обязательно исправлюсь. Поеду к отцу и начну все заново.

Роза попыталась удержать горькие капли, но они покатились по щекам: Чарли говорил с неподдельной надеждой, а на деле надежды не было. Видимо, ее немое исступление все сказало ему без слов, он переменился в лице, крепче сжал ее руку и хрипло прошептал:

– Мне правда придется умереть, Роза?

В ответ она лишь опустилась на колени и обхватила его руками, будто пытаясь хоть ненадолго отстранить смерть. И тут он все понял и затих; Роза даже подняла глаза, испугавшись неведомого.

Но Чарли принял ее слова с мужеством, ибо перед лицом опасности в нем всегда пробуждалась отвага, пусть ему и не хватало сил одолеть мелкие грехи. Взгляд его остановился – он будто бы вглядывался в неведомый мир, в который отходил, а с плотно сжатых губ не слетело ни единого слова жалобы – он хотел доказать, что пусть и не умел правильно жить, но сможет должным образом умереть. Розе показалось, что на миг ей предстал тот мужчина, которым Чарли мог бы стать, если бы ему в детстве внушили, как справляться с искушениями; а когда он, глубоко вдохнув, вновь перевел на нее взгляд, первые же его слова показали ей, что он сознает свои проступки и готов в них покаяться с трогательной искренностью.