#В поисках янтарного счастья - Бартош Джейн. Страница 29

Подбежав к Светкиному дому, я что есть мочи начала колотить в дверь руками. Никто не открывал. Я кричала и прыгала на дверь, словно дикий котенок, ищущий спасения от гонящихся за ним собак.

– Тетя Люба! Дядя Юра! Откройте дверь!

Я точно знала, что кто-то должен был быть у них дома. У меня не было времени ждать, мне нужно было бежать к себе. Я отвернулась и собралась объявить ребятам, что никого нет, но вдруг раздался щелчок открывающегося замка, и дверь отворилась, пропуская во двор полоску света. Заспанная тетя Люба выглянула в халате и тапочках на босу ногу. От нее пахло водкой и сигаретами.

– Тетя Люба! Беда! – заплакала я, показывая рукой на Светку, и, повернувшись к ребятам, крикнула: – Наш дом за поворотом! Погнали!

Поднявшись на второй этаж, я толкнула дверь в квартиру – когда мама была дома, она никогда не запирала ее на замок.

– Мама! Мама! – заорала я, набрав воздух в легкие.

Мне хотелось подготовить ее, смягчить впечатление от увиденного… Я кинулась на кухню прямо в обуви и верхней одежде, но мама уже показалась в дверном проеме и на секунду застыла на месте. Ее глаза, полные ужаса, моментально наполнились слезами и отчаянием. Она метнулась в сторону брата и принялась рывками раздевать его, высвобождая безвольное заледеневшее тело из мокрой одежды.

– Как это произошло? – кричала она, не отрывая глаз от брата. Было непонятно, обращается она ко мне или к ребятам, которые замерли на пороге в немом оцепенении. – Я вас спрашиваю, как это случилось? Аня, беги к папе на работу, срочно зови его домой! – не глядя на меня, сказала мама.

Я пулей вылетела из дома и побежала к папе, не представляя, что будет дальше. Охваченная тревожными мыслями, я влетела в здание, чуть не сшибла выходившего из-за дверей солдата, преодолев коридор, рванула на себя дверь и, запыхавшаяся, в слезах, прыгнула в облако едкого табачного дыма, окутывавшего кабинет, где работал папа. На меня уставились десятки глаз – видимо, папа проводил совещание.

– Лешка утонул. Мама срочно зовет домой, – хрипло проговорила я, развернулась и побежала обратно. Мне хотелось спрятаться от всех, забиться в угол и переждать бурю.

Я не сразу пришла домой, мне было так страшно, что я бродила кругами по освещенным участкам улицы. Тогда я впервые в жизни говорила с Богом. Я не знала, как нужно правильно молиться, но я молилась. Горькие рыдания надрывали мою грудь, мысленно я кричала Ему, чтобы Он сотворил чудо! Я просила о помощи. Обещала, что больше никогда-никогда не буду ссориться с братом и отдам ему любые игрушки, которые он попросит.

Замерзнув, я вернулась домой, сняла куртку, варежки с шапкой, ботинки. Пальцы меня не слушались. Я слышала, что родители в комнате. Оттуда доносились их голоса и какая-то возня. Я тихо вошла. Папа растирал тело брата водкой, а мама поила его из чашки и повторяла: «Лешенька, не спи, только не спи!»

Он дышал. Боже! Он дышал! Он был вялый, сонный, тихий. Но он дышал. Я снова плакала. В этот миг я любила своего брата как никогда. «А как же Светка?» – вспомнила я и, схватившись за куртку и сунув ноги в мокрые, ледяные ботинки, побежала на улицу.

Дверь в их дом была открыта, я ступила на порог и позвала тетю Любу, скидывая ботинки и куртку на пол. Я нашла их в ванной. Светка лежала в воде, ее лицо уже не было таким бледным и безжизненным. Но она была так слаба, что мы не смогли поговорить. Ее тоже растирали водкой и отогревали в горячей ванне. Больницы в нашей деревне не было, поэтому лечились народными способами.

Только на следующий день я забежала к Светке и выяснила, что же произошло.

– Мы пришли на горку, но тебя не увидели, подумали, вдруг ты внизу у озера. Там ребята играли в хоккей на льду. Мы спустились и захотели пройтись по льду. Он был таким крепким. Мы с твоим братом начали прыгать, и лед не выдержал, мы провалились. Я пыталась выбраться, но лед крошился, не получалось за него ухватиться. Мы прыгали в воде и кричали. Ребята бросили игру и побежали к нам, им не сразу удалось помочь, поэтому они легли на лед и протянули нам свои клюшки. Мы ухватились, и они медленно потащили нас на поверхность. Вода была ледяная, я не чувствовала рук, когда нас вытащили. Ребята подхватили нас и понесли в гору.

– Светка! Больше никогда так не делайте! – нравоучительно произнесла я и обняла подругу.

После этого случая мама стала задумчивой и молчаливой. Как только родители убедились, что брат не заболел после погружения в ледяную воду, мама решила устроить ребятам, спасшим жизнь сына, праздничный ужин и отблагодарить как следует, потому что в тот ужасный вечер никому не было дела до подвига школьников. Они едва ли успели услышать «спасибо» сквозь слезы, оханье и суету. Папа купил ребятам памятные подарки – ручные фонарики на батарейках – и сам разыскал их, чтобы пригласить к нам домой на ужин.

Мама целый день готовилась к приходу ребят: резала салаты, пекла торт «Медовик», накрывала стол. Наша кухня была тесновата, поэтому папа поставил стол посреди жилой комнаты, служившей нам и спальней, и гостиной, и кабинетом, и даже столовой. Чтобы все смогли без труда разместиться, стол придвинули к дивану, а с другой стороны расставили стулья и табуреты из кухни. Даже стул от моего письменного стола пригодился. Мама застелила стол нарядной белой скатертью, расставила салаты, бутерброды и в самом центре – торт.

Вечером семиклассник Иван и его друг, шестиклассник Коля, постучали в нашу дверь. Именно Ваня первым бросился спасать маленького мальчишку, беспомощно барахтавшегося в озере. Брату было всего три года, он еще толком не научился говорить, а шок от ледяной воды и суеты вокруг и вовсе ввели его в ступор. Мальчишки рассказали, что Лешка даже не кричал, по самый подбородок проваливаясь под лед.

Мальчишки поначалу были смущены таким приемом, но потом разговорились, перестали стесняться. После того как были съедены закуски, папа встал и, произнеся благодарственную речь, вручил ребятам фонарики, пожал им руки. Мама с глазами, поблескивающими от подступивших к ним слез, встала из-за стола и обняла Ивана, потом Колю. Она сказала, что они не только наши спасители и герои, но и наши друзья, что двери нашего дома всегда для них открыты и они могут приходить к нам в гости, когда пожелают.

Обычно чужим детям не разрешали гулять на территории пограничной заставы – это было закрытое для деревенских жителей место. Но на Ваню и Колю этот запрет больше не распространялся. Неожиданно мы с ними сдружились. И хотя мальчишки были гораздо старше нас, им было очень интересно исследовать наши окопы и спортплощадку, а мы с радостью показывали им наши владения, ведь друзей много не бывает.

Мама никогда ничего нам не запрещала: хочешь гулять до ночи – пожалуйста, хочешь ночевать у подружки – иди, хочешь пригласить гостей – давай! Родители и сами частенько ходили в гости, собираясь большими шумными компаниями. Они сидели за столом, ели, пили и громко разговаривали, взрываясь заливистым хохотом.

На дворе стоял конец декабря. Пушистый снег толстым слоем покрыл землю, крыши домов и сараев, что приютились на другом конце двора, укутал деревья и кусты. По карнизу за окном частенько прогуливалась пара снегирей. Родители обсуждали с друзьями празднование приближающейся новогодней ночи: суетились, хлопали дверями, ходили из квартиры в квартиру, перетаскивали стулья, относили скатерти, посуду. Было решено отмечать у соседей в двухкомнатной квартире, потому что наша однушка была тесновата для всей компании. Но детям разрешили собраться у нас и веселиться отдельно, мы ведь уже достаточно подросли. Самой старшей из нас было одиннадцать лет.

Вот и наступил долгожданный праздник. Родители уселись за праздничный стол, а детям по случаю торжества накрыли отдельно и оставили нас без присмотра, предоставив полную свободу. Мы важничали и веселились, а когда родители попросили принести с кухни бутылку бананового ликера, мы, решив, что они ничего не заметят, открыли бутылку – и пили ликер по очереди, наливая его прямо в крышечку. Жидкость с резким приторно-сладким запахом обжигала рот, разливаясь теплом по телу, а после оставалось банановое послевкусие.