Сага о двух хевдингах (СИ) - Сторбаш Н.В.. Страница 40

— Прежде было не так, — пояснил вингсвейтар. — Прежде тут жили другие племена, которые видели во всех проходящих кораблях врагов. По правде сказать, не так уж они были неправы. Бывало такое, что прогадал торговец с товаром, не выручил должной цены или попортился товар в дороге, а с пустыми руками воротиться не хочет. Тогда, если у него были крепкие воины, торговец разорял берега Альдоги, брал здешних жителей в плен и продавал их. Рабы ведь нигде лишними не будут. Их и на Северных островах продать можно, и в Альфарики. Тогда озлились вепсы и води, так звались те племена, замирились, собрали лучших воинов и стали убивать всех, кто осмеливался заночевать на берегах Ниво или Альдоги. После озлились уже купцы, собрали серебро и попросили у отца помощи. Целое лето пять десятков вингсвейтар прожили здесь, убивая всех, кто подходил к ним с оружием. Лишь осенью выжившие вепсы пришли просить мира. Тогда и уговорились, что купцы не трогают их, а они не трогают купцов. Отец следит за выполнением уговора. Каждый раз, когда вингсвейтары проходят мимо, спрашивают у вепсов, не обижали ли их купцы. Всего два раза пришлось вразумлять неслухов.

Эти слова не складывались с тем, что я слышал прежде. Ведь мне говорили о том, что на Альдоге разбойники гуляли, и прогнали их не вингсвейтары, а хирдманы из Раудборга.

— Ты не путай, — сказал Гуннвид. — По Ниво и южному берегу Альдоги безобразничали вепсы и води. А разбойники гуляли на реке Ольхаве, что идет из Альдоги к Живому озеру, на котором стоит Раудборг.

Непривычно было мне делить землю не островами, а реками и племенами. И реки тут были не чета нашим: широкие, глубокие, неторопливые. Пологие зеленые берега напоминали больше Бриттланд, чем родные Северные острова. Густые леса, чистые воды, синее небо без надоедливых дождей и низких туч. Зато сколько же тут было мошкары! Комары размером с ноготь. По вечерам гнус вился над нами пышными клубами, и прогнать его могла лишь крепкая рунная сила либо вонючий дым от еловых веток.

Вот так нас встретила Альфарики, страна рек!

Глава 7

Дальше мы сразу пошли по реке Ольхова, не заходя в город Альдогу, что стоял на берегу озера. Игуль хотел было заглянуть, чтоб посмотреть на людей, на товары, но Гуннвид не позволил. Сказал, что в Раудборге есть всё то же, только больше, лучше и веселее.

После славословий в пользу Ра́удборга, который сами живичи называли Вели́городом, я уж и не знал, чего ожидать. Уж и красив этот город, и богат, и велик, боги его любят, враги боятся, а прочие норовят подружиться. Может, для живичей оно и так, да только я же не из лесу вышел. Все Северные моря обошел, в Бриттланде побывал. Неужто что-то еще может удивить меня? Поди, не из серебра его стены сложены, а дороги не железом крыты.

Река Ольхова была ленива. Хоть мы и шли против течения, но этого почти не ощущалось, так как воды ее текли еле-еле. На ночь останавливались не в деревнях, что были разбросаны вдоль реки тут и там, а отдельно, по совету Гуннвида.

— Незачем туда ходить. Дома маленькие, положат либо в баню, либо в сенник, а какое ж сейчас сено? Живой язык разумеют не все, чужаков, к тому же мрежников, не любят.

— Но не убьют же, — заметил я.

— Не убьют. В деревнях редко кто подымается выше третьей руны.

И чем дальше мы плыли, тем больше видели деревень. Некоторые всего в три-четыре двора, другие в полтора десятка. Зеленели поля, пасся скот, часто встречались лодки с рыбаками. И всё гладко, поло́го. Встречались и крутые обрывы вдоль реки, но даже те не сравнить с нашими каменными кручами в сотню шагов.

Спустя несколько дней мы добрались до Раудборга. Первой мне бросилась в глаза дорога, проложенная поперек реки. Мост. Он стоял на толстых деревянных ногах и был настолько высок, что под ним легко мог пройти «Сокол» со сложенной мачтой. А по обеим сторонам моста город, разделенный надвое рекой. Правая его часть была обнесена высокой стеной, и то далеко не частокол.

Гуннвид пояснил, что стена сделана из срубов, почти как дом, только внутрь заложены камни, а над такими срубами поставлены еще стены, выдающиеся наружу, и промеж них ходят стражники. Чтоб стражников не закидали стрелами, сверху горожане заботливо приладили навес. Не забыли мирные живичи и про скважни, через которые стражи могли бы обстреливать нападавших. По углам стоят башни, в которых узкие скважни не только поверху, но и ниже прорублены. Можно и копье кинуть, и стрелу пустить, а вот человек в те прорези никак не протиснется. Самые крупные башни выстроили по обеим сторонам от моста, и любой хускарл оттуда дотянется камнем или копьем до кораблей, что ходят мимо города.

На левой же стороне стена выглядела пожиже: обычный частокол с узенькими башенками. И хотя ограда поднималась на три роста, из-за нее виднелись копья стражников. Значит живичи либо насыпь внутри сделали столь высокой, либо пристроили деревянные полати.

— А чего ж так по-разному сделали изгородь? — спросил я у Гуннвида, прикидывая, как ульверам было б сподручнее нападать на город с такой защитой.

Сторборг в Бриттланде и то не имел такой стены. Может, зря. Никакой драугр бы тогда не пробрался в город, да и сарапам пришлось бы потрудиться.

— Справа Вечевая сторона, там живут самые богатые и сильные люди Раудборга. А слева — Торговая, поначалу там только торг вели, а уж потом и обычный люд заселился. Мрежники, к слову, тоже там живут. Чтоб перебраться жить на Вечевую сторону, нужно весьма расстараться, и одним серебром не обойдешься.

У жители Раудборга, видать,врагов немало, потому как стены закрывали город не только с дальней стороны от реки, а прямо кольцом, так что ни пеший, ни конный, ни речной не смог бы пройти в город иначе, чем через ворота. И пристань они тоже вынесли за стены. Купцам неудобно, зато горожанам спокойнее.

Вот только ничего красного я пока не видел. Почему же норды называют этот город красным?(1) Может, живичи дома так красят?

А пристань бурлила жизнью и делом. Сновали туда-сюда небольшие лодки, от долбленок до парусных, стояли большие корабли вроде кнорров, было несколько ладей, напоминающих наши драккары, только не столь гибкие. Люду видимо-невидимо!

Как только мы пристали, к нам тут же подошел худой чернявый мужчина с тремя воинами за спиной, в руках дощечка и палочка. Он сразу заговорил по-нашему, спросил, кто такие, зачем пожаловали и есть ли товар. Я отправил его к Игулю, пусть платит за наш постой согласно уговору. И пока они договаривались, я разглядывал живичских воинов. Яркий красный кафтан с диковинным поясом, круглая шапка с мехом, складчатые широкие штаны… А потом я увидал их обувку и застыл с открытым ртом.

У меня-то на ногах низенькие башмаки из кожи, затертые уже и невзрачные. А у живичей высокая, по колено, обувка, что сшита из мягкой кожи и покрыта узорами. А узоры те выкрашены в яркие цвета. Будто диковинные птицы вот-вот взлетят или невиданные цветы распустятся. Такая красота!

Присмотрелся. Половина пристани в такой обувке красуется. У некоторых, правда, уже не такая яркая и без узоров, зато у остальных не обувь, а чудо чудное и диво дивное.

— Захочешь, тоже такие прикупишь. Здесь, в Раудборге много умельцев, что сапоги шьют. Что хочешь, сделают.

Сапоги! Вот как это диво называлось. Теперь я знал, куда перво-наперво пойду и что куплю.

Игуль тем временем расплатился с ярловым человеком и уже при помощи своего раба-живича взялся расспрашивать местных, где можно жилье найти да куда груз перенести. Так что пришлось мне самому идти к хитрому торговцу и требовать наши две марки. А еще я ему напомнил про три марки после первого дня торга. Надо будет глянуть, где Игуль поселится, а то ведь так и забудет про нас.

Гуннвид тоже не стал рассусоливать. Его люди споро перетащили свадебные дары на пристань, отыскали мужичка с пустой телегой, загрузили скарб туда. Вингсвейтар отдал мне оговоренную плату и сказал: