Сага о двух хевдингах (СИ) - Сторбаш Н.В.. Страница 45

Так мы и поехали через мост на Вечевую сторону.

С «Сокола» мост казался надежным и прочным, ведь я своими глазами видел толстенные деревянные опоры, а вот сверху мне все время чудилось, что еще немного, и мост проломится под тяжестью всадников, телег, спешащих людей. Утешало спокойствие прохожих, видать, они не раз ходили туда-сюда и остались целы.

Потом крепкие распахнутые ворота, где наши провожатые показали стражникам знак, начертанный на куске кожи. Наверное, тоже какие-то слова, которые можно передавать не ртом, а рисунками. Затем узкий проход в семь шагов, и мы выехали на широкую дорогу.

Я старался выглядеть спокойно и уверенно, хотя сама дорога была чистой и сложенной из дерева, а вдоль нее высились громадные дома в два или даже три яруса, большинство деревянные, но я видел и каменные хоромы с красной дранкой поверху. Оконца маленькие, зато с резными коньками на крыше, с витыми узорчатыми столбами на крыльце. Люди тут все ходили в красивых сапогах, даже безрунные попадались не босые, а в обувке. Рубахи и платья у всех были не просто крашеные, а с узорами выбитыми, не вышитыми. Шапки с мехом у мужиков, яркие платки у баб, у девушек, что ходили простоволосыми, переливчатые бусы.

И снова злоба взяла меня. Почему у живичей земля богаче, чем наша? Почему их города выглядят радостнее наших? Сравнить хотя бы пристань Велигорода и пристань Сторбаша. Почему тут столько кораблей толпится, паруса мелькают по реке, люда видимо-невидимо, а в моем городе всё бедным кажется? Тут ведь даже моря нет, до него вон сколько плыть по двум рекам и озеру. Может, не на Бриттланд нам надо глядеть, а на Альфарики? Может, проще оставить острова напирающим тварям, а самим сесть на корабли и пойти сюда? Или мы не воины? Неужто не сможем одолеть здешних дружинников? К тому же у них ни ярлов, ни конунгов нет.

Сколько я ни глядел, высокорунных воинов не видел, всё больше карлы, изредка попадались шестирунные. Да, на воротах стояли хускарлы, но сколько их всего? Неужто дружины всех ярлов Северных островов не сладят с этими стенами и их защитниками? В один лишь Велигород поместятся жители и Хандельсби, и Сторбаша со всеми деревнями, и еще место останется. А если принести жертвы живичским богам и пообещать, что будем их славить наравне с нашими, так они, поди, не озлятся и не станут мстить. Бриттские же боги не мстили!

Хотя вдруг драугры и сарапы — это и была месть бриттских богов?

Вскоре мы проехали через широкую площадь, посередь которой стоял домишко без стен, так, крыша на четырех столбах. Под крышей висела большая железная пластина с выбитыми значками, а рядом стоял молот, прикованный цепью к одному из столбов.

Младший всадник с гордостью пояснил, что пластина называется «клепало», и что если кто хочет собрать народное вече вне очереди, должен ударить молотом по клепалу. Вся Вечевая сторона услышит звон и соберется на площади вокруг.

— А если кто из озорства ударит? — спросил Простодушный.

— С того виру возьмут большую, за беспокойство.

Потом младший покосился на меня.

— А чего вы про дома богов не спрашиваете? Обычно иноземные гости первым делом про них говорят.

Старший сплюнул и сказал что-то на живом языке. Я придержал коня и приказал запыхавшемуся Держко пересказать последние слова.

— Да он, фух, сказал, мол, учить молодого, фух, надо. Мол, глуп он еще. Вы же норды, а норды не строят дома для богов, фух, как и живичи.

Я вообще не понимал, зачем сарапы строят сольхусы, если любой может поднять голову и увидеть их бога. Зачем нужно запирать богов в домах? Разве боги не вольны ходить по земле и делать, что им угодно? Хочешь отблагодарить Нарла? Брось в морскую воду дар, окропленный своей кровью. Хочешь поблагодарить Фомрира? Убей тварь или врага, назови имя бога, и создатель фьорда порадуется твоей доблести. Хочешь воздать хвалу Скириру? Будь верен своему ярлу, чти законы.

Зато я вспомнил, что хотел спросить у живичей.

— Дома для богов вы не делаете. А жрецы у вас есть?

Живич пожал плечами.

— Нам они не надобны. Всяк может обратиться к богам, а коли не знаешь как, старшие подскажут.

Кто же тогда поможет Альрику? К кому идти?

Глава 9

За один день я услышал и запомнил немало новых слов в речи живичей. Само слово «живичи» звучало мягко и нелепо, будто за ним скрывались не люди, а жужжащие пчелы, которых прихлопнули толстым одеялом. А еще «сапоги» «терем», «чудище», «князь», «жирный». Некоторые — резкие, как удар топора, другие таяли, как сосулька на солнце, или вязли в зубах незрелыми яблоками.

И сейчас мы подъехали к «терем». Это высокий бревенчатый дом, который хотел дотянуться до облаков острием крыши. Я не видел зимы в Альфарики, может, она тут мягкая и влажная, как в Бриттланде, но такой дом трудно обогреть и трудно защитить. Наверное, поэтому в «терем» живут самые «жирные» живичи, показывают, что у них достаточно дров и людей для того, чтобы жить в таком доме. Как по мне, большая глупость. Лучше потратить серебро на богатое убранство, на украшения для жены, на крепкий меч для себя и сына.

В этом тереме жили очень богатые люди, потому как он возвышался даже над соседями, тоже немаленькими домами. Высокое крыльцо со ступеньками украшено резными столбами, где явно угадывались диковинные птицы, щедро переплетенные цветы и лозы, и казалось, если пройти чуть вперед, можно разглядеть спрятанную за сложными узорами тоненькую женскую фигурку. Но чем больше я всматривался, тем сильнее она пряталась.

— Куда́ва, — сказал старший из всадников и коснулся рукой столба, — хранительница дома.

— Мать, что ли? Хранительница ключей? — уточнил я, недоумевая, зачем мне имя какой-то женщины.

Надо было поспрашивать Держко, как тут принято приветствовать хозяев дома. Неужто у живичей бабы главные, как было у малахов? Хотя у приютившего нас Радобуда я такого не приметил. Да, женщины ели с нами за одним столом, но то был не пиршественный стол, и конечно, они могли сидеть с мужчинами.

— Нет. Богиня, что хранит дом, семью и детей.

Видимо, так живичи называют Орсу. Может, у нас одни и те же боги, только имена разные? Ведь Фомрира мы кличем тоже всяко: и богом-воином, и держателем меча, и убийцей Тоурга, и охотником на тварей.

Там же, на крыльце мы оставили принесенные дары и оружие, их на наших глазах положили в ларь, заперли на замок и передали ключ мне. Этот обычай пришелся мне по душе, хотя я понимал, что ключ-то может быть и не один.

Всадники передали нас с рук на руки юноше-карлу в дорогой рубахе из тонкой белоснежной ткани. Я никогда не видывал столь белой одежды и тут же захотел себе такую. Карл провел нас через несколько комнат, где я только и успевал крутить головой, разглядывая убранство, поднялся по лестнице и остановился перед резной дверью. Я пожал плечами, толкнул ее и едва не ослеп после полутьмы переходов.

Повсюду стояли свечи, которые горели так ярко, будто в горницу чудом занесли солнце да и оставили. На столе, вдоль стен в бронзовых подсвечниках… Везде. Причем свечи толстые, чуть ли не в три пальца толщиной, и за ними приглядывала девка-рабыня, бегала и снимала нагар, чуть только где замерцает огонек. Я знал, что Альфарики богат на меда и воск, но прежде никогда не видел столько свечей в одной комнате. Жирные, видать, и впрямь жирно живут.

За столом сидел шестирунный мужчина, видавший зим тридцать, в простой с виду рубахе, если не приглядываться к ткани, светловолосый, сероглазый, с курчавой плотной бородой и усами. Видный муж, поди, все девки Раудборга на него заглядывались, да и их матери тоже.

Стоило нам только войти, как он поднялся, приветливо улыбнулся и приглашающе махнул рукой на лавки, покрытые вышитой холстиной.

— Рад видеть в своем доме гостей из далеких земель Севера, — заговорил он на нашем языке. Вполне понятно, хоть с запинками и коверканием слов. — Я, Хотевит Жирный, приглашаю вас сесть за мой стол, отведать моего угощения.