Крестоносцы. Полная история - Джонс Дэн. Страница 31

Никакого радикального отступления от традиций в этом не было. Пизанские и генуэзские корабли участвовали в войнах с мусульманами как минимум с 1087 года, когда нападение на Махдию в Ифрикии, совершенное прежде всего ради коммерческой выгоды, объяснили ведением справедливой войны против неверных и деянием «всемогущей руки Искупителя, которой народ Пизы победил нечестивейших из людей» [251]. Торговые права в обмен на поддержку крестоносцев итальянцы получили еще 14 июля 1098 года, когда всего через месяц после падения Антиохии Боэмунд подписал хартию, наделявшую генуэзских купцов особыми привилегиями [252]. Шанс обзавестись постоянными факториями в покоренных городах Восточного Средиземноморья был слишком хорош, чтобы его упускать: он позволял и демонстрировать набожность и приверженность идее Крестовых походов, и осуществлять экономическую экспансию одновременно. В будущих поколениях итальянцы, принявшие крест и отправившиеся захватывать, оборонять и обживать торговые посты на побережье Сирии и Палестины, станут на Востоке обычным явлением.

В 1099 году правление дяди Боэмунда графа Рожера I Сицилийского, того самого, который упорно отказывался поддаваться соблазну священной войны в Ифрикии или Палестине, уже приближалось к концу. Так случилось, что его войны с мусульманскими державами Средиземноморья запечатлелись в истории смутно, побледнев рядом с трагедией и славой Крестового похода на Иерусалим. Но свершения Рожера по-своему были не менее велики.

К началу нового столетия нормандцы окончательно вырвали Сицилию из рук арабов. В 1090 году они завоевали и Мальту. Рожер отверг давние притязания Византии на контроль над церковью на захваченных им землях и выстроил там отдельную церковную иерархию, во главе которой встал сам. В 1098 году папа Урбан II совершил беспрецедентный шаг и даровал Рожеру легатский статус. Это означало, что отныне граф волен был назначать собственных епископов — поразительная привилегия, учитывая, что вопрос инвеституры десятилетиями вызывал войны между папами и королями по всему западному миру. Явившись на юг младшим сыном в поисках удачи, Рожер превратился в самого влиятельного человека в регионе. Его сын Рожер II, родившийся в рождественские дни 1099 года, станет первым нормандским королем Сицилии и заметной фигурой в истории Средиземноморья XII века. Надев корону, Рожер-младший реализовал королевские амбиции отца. Рожер-старший скончался в 1101 году и был похоронен в изящной гробнице в аббатстве Милето в Калабрии, где над его мраморным саркофагом в романском стиле возвели покров из порфира — крапчатого пурпурного камня, на который, как считалось, имели право лишь византийские императоры [253]. Его вдова Аделаида Савонская, надзиравшая за строительством этой гробницы, чуть позже — пусть на короткое и нерадостное время — станет королевой-консортом при Балдуине I Иерусалимском. Как бы скептически ни относился Рожер к Крестовым походам, он сыграл важную роль в развитии движения крестоносцев и в истории своего времени в целом.

Не будем забывать и об Испании, где, как и на Сицилии, войны против мусульманского владычества с одобрения пап римских велись задолго до проповедей Урбана II. Они шли здесь с 1080-х годов, принимая вид столкновений между правителями, подобными Альфонсо VI, королю Кастилии и Леона — «императору двух религий», — и Альморавидами, арабской династией из Северо-Западной Африки. В 1090-е годы основным театром военных действий на полуострове стала Валенсия, которой правил Эль Сид. В итоге она досталась Альморавидам: в июле 1099 года Эль Сид умер, а три года спустя, в 1102 году, его вдова Химена Диас по совету Альфонсо отказалась от попыток удержать город и окрестности, сожгла его и вернулась в Кастилию. Кроме Валенсии, Альморавиды не отвоевали у христианских князей севера значительных территорий, но их внезапное появление на материке, захват раздробленных тайф и войны с христианскими королями во многом способствовали формированию представления о том, что постоянные пограничные конфликты на полуострове сменяются вселенской экзистенциальной борьбой религий, в которой не может быть двух победителей. Что касается Альфонсо, он прожил до 1109 года и умер, защищая от Альморавидов Толедо, величайшее свое приобретение. Альфонсо похоронили в Саагуне, на Пути святого Иакова, в монастыре, который по его указанию был передан в подчинение Клюни и с тех пор играл не последнюю роль в распространении идей священной войны и экспансии латинян в удерживаемых мусульманами регионах. Место отлично подходило для вечного упокоения короля. Тунисский историк и писатель-правовед XII века Ибн аль-Кардабус писал, что смерть Альфонсо стала громадным облегчением для всех мусульман [254].

Благодаря Альфонсо и таким, как он, Испанию на заре XII века стали считать передним краем священной войны христианских и мусульманских владык. Если и были у кого-то сомнения, что столкновения в регионе непосредственно связаны с конфликтами на Востоке, то они испарились в 1096 году, когда Урбан написал знатным людям с обеих сторон Пиренеев, убеждая их не ехать в Святую землю, но остаться и сражаться с Альморавидами: «Если кто-то из вас… планирует отправиться в Азию, пусть он попробует удовлетворить свое благочестивое желание здесь. Потому что нет доблести в освобождении христиан от сарацин там, если вы оставляете христиан тирании и произволу сарацин здесь» [255]. Не ограничиваясь чисто географическим аргументом, Урбан заверял адресатов, что отпущение грехов и «введение в жизнь вечную», обещанное крестоносцам Востока, будет даровано всем тем, кто мученически погибнет, сражаясь в Испании. Получалось, что в крестовый поход можно было отправляться не только в Иерусалим. Хронист Гвиберт Ножанский и патриарх Иерусалимский Даимберт Пизанский — а они оба, прежде чем отправиться на Восток, успели повоевать с Альморавидами — называли мусульманские территории в Сирии и Палестине «Испанией». Они явно не видели особой разницы между войнами с закрывающими лица фанатиками-берберами из Северо-Западной Африки, свергнутыми ими эмирами тайф южной Иберии, суннитами Сельджукидами Малой Азии и шиитами Фатимидами Египта [256].

Все ли вышло так, как того хотел Урбан, читая свою проповедь в Клермоне, мы никогда не узнаем. Свидетельств того, как папа римский отреагировал на взятие Иерусалима в 1099 году, не сыскать. В сентябре 1099 года Даимберт, Готфрид Бульонский и Раймунд Тулузский написали папе письмо, где превозносили до небес похождения крестоносцев, через которых «Бог явил Свою милость в исполнении… того, что обещано Им было в древние времена». Авторы продолжают:

Далее они обратились с просьбой к папе и ко всем верующим позаботиться о ветеранах, возвращающихся с войны, и помочь им выплатить долги [257].