Капля яда. Бескрайнее зло. Смерть на склоне (сборник) - Филипс Джадсон Пентикост. Страница 20

От потрясения Гибсон чуть не упал. Кровь шумела в ушах, протестуя – нет! Нет! Нет!

Это конец Кеннета Гибсона, уважения к себе самому. Кто-то другой пригубит яд и умрет, если он не сумеет этого предотвратить. Молния опрокинула все его планы. Гибсон подошел к телефону и набрал номер.

– Полиция? – Он не узнал свой голос. Остатки былой решимости еще позволяли держаться на ногах. Соберись! Теперь не шутки. Он словно заболел.

Открылась входная дверь коттеджа – на пороге стояла его жена Розмари.

– Я вернулась, Кеннет, – решительно заявила она, – потому что мне надо с вами поговорить.

– Я не могу!

Ее лицо изменилось.

– Кеннет, в чем дело?

Он поднял руку, призывая молчать. Все мысли исчезли, кроме одной.

– Полиция? Говорит Кеннет Гибсон. Я потерял бутылку со смертельно опасным ядом. – Он говорил очень ясно, с нажимом. – На бутылке этикетка «Оливковое масло». Имеет пирамидальную форму примерно пяти дюймов высотой, лежит в зеленом бумажном пакете. Никто не поймет, что в бутылке яд. Можете что-то предпринять? Найти? Как-то предупредить об опасности?

Розмари отпрянула.

– Я украл ее в лаборатории. Назвать фамилии работников не могу. Жидкость не имеет ни вкуса, ни запаха и смертельно опасна. Точно так, сэр. Я сел в пятый автобус на углу Мэйн-стрит и Кабрильо около четверти второго. Сошел на пересечении Ламберт-стрит с бульваром без пятнадцати два. Был на рынке минут десять-пятнадцать. Сейчас перевалило за два. Я дома и обнаружил, что бутылка пропала. Нет-нет, совершенно уверен. Я налил яд в бутылку из-под оливкового масла. Торговая марка? Королевское что-то. Да, я это сделал. Зачем? Припас для себя. Собирался совершить самоубийство, – отвечал он в ответ на возмущенные вопросы собеседника.

Розмари плакала. Он на нее не смотрел.

– Да, я понимаю, яд может убить кого-нибудь другого. Поэтому вам и звоню. – В голосе Гибсона ощущалась сдерживаемая ярость. – Да, я преступник. Можете называть меня как угодно. Только найдите бутылку.

Он снова назвал свою фамилию, адрес и номер телефона.

А затем положил трубку на рычаг.

– Зачем? – спросила Розмари.

Еще утром он думал, что больше никогда ее не увидит.

– Я не… Я не… Кеннет, простите меня.

Он едва слышал, что она говорила. И отрывисто приказал:

– Возвращайтесь на работу. О том, что случилось, вы ничего не знаете. Не вмешивайтесь. Оставьте меня. Я могу стать причиной смерти другого человека. Могу сделаться убийцей. Вам это ни к чему. Уходите. – У него было единственное желание – чтобы она исчезла.

Розмари оторвалась от дверного косяка и распрямилась.

– Нет, я вас не оставлю. Не надейтесь. Никто не отравится. Мы сейчас пойдем и найдем эту бутылку.

Гибсон в отчаянии отмахнулся:

– Нет, мышка, не получится.

– Это неправильно, несправедливо. Мы можем найти яд. Я могу и найду. А вы пойдете со мной. Пол нам поможет, – выкрикивая слова, она открыла дверь. – Пошли!

– Хорошо, – согласился Гибсон. – Я думаю, можно попробовать.

На солнце он понял, какой у него внутри холод. Он ощущал себя покойником. Сломленным ударом судьбы – или что это было? – ему казалось, что он, к несчастью, пережил сам себя.

– Пол! Пол! – позвала Розмари.

Таунсенд высунулся из-за живой изгороди и весело поинтересовался:

– В чем дело?

– Помогите нам. У Кеннета был яд. Он его потерял. Яд надо найти.

– Яд? Откуда?

– Нужна ваша машина. Пожалуйста, Пол. Яд в бутылке из-под оливкового масла. Он оставил ее либо на рынке, либо в автобусе. Надо скорее туда попасть.

Пол бросил ей ключи.

– Выводите машину. – Его рука сомкнулась на запястье Гибсона. – О чем она толкует?

– Это номер триста тридцать три. – Кеннет произнес это нарочито отчетливо. – Я был в городе и украл отраву из твоего шкафа.

– Какого дьявола?!

– Хотел совершить самоубийство. – В его голосе не чувствовалось ни капли раскаяния. – Но теперь могу стать причиной гибели другого человека.

Пол отдернул руку, словно касался заразного. И, повернувшись к Розмари, крикнул:

– Вы сообщили в полицию?

Розмари скрылась в его гараже.

– Да, да. Надо спешить!

– Сейчас, только скажу маме. И надену рубашку. Не уезжайте без меня. – Он прыгнул на крыльцо. Гибсон не двигался. Розмари возилась в гараже, пытаясь завести незнакомую машину.

Однако в округе было все спокойно. Словно в тело вонзили нож, но оно еще не ощущало раны. Гибсон, причина всех волнений, не шевелился и даже ощущал запах лаванды и солнечный жар на коже. Находился как бы вне времени, словно уже совершил самоубийство, зная, что человек он пропащий. Но вместе с тем как будто родился заново. Он закрыл глаза и подставил свету лицо.

Машина Пола наконец завелась и выехала из гаража. Розмари распахнула дверцу и высунулась наружу:

– Садитесь.

Гибсон послушно забрался на переднее сиденье, а она освободила свое место за рулем. Наверное, не сомневалась, что машину поведет Пол.

Тот, застегивая на груди синюю рубашку, появился через секунду. И, устроив длинные ноги под рулевой колонкой, спросил:

– Куда, Рози?

– На рынок! – решительно ответила она.

Гибсон сидел между ними и чувствовал себя восковым манекеном.

– Я позвонил Джини, чтобы возвращалась домой. – Пол говорил так, будто едва сдерживался, чтобы не стучать зубами. – Она на уроке музыки. Полчаса мама спокойно продержится одна. Я помог ей лечь, но не объяснил, почему уезжаю. Нехорошо, чтобы она волновалась. Что на тебя нашло?

– Должно быть, сошел с ума. – Это было самым простым, что он мог сказать. Теперь он не ощущал ни страха, ни боли.

– Дай бог, чтобы она оказалась на рынке и ее уже нашли, – говорила Розмари. – Пол, это на самом деле яд?

– Опасная штука. Я ему так и говорил. Как же он сумел до нее добраться? – Пол не скрывал, что рассержен.

Гибсон, выглядевший словно тень, объяснил, и у Пола стало такое лицо, словно он изо всех сил стискивал зубы. Гибсон говорил, его слышали, но реально не воспринимали. Пол вспотел. Машина вихляла. До рынка оставалось всего три квартала.

– Как вы оказались дома, Рози? – Пол все больше нервничал.

– Хотела поговорить с ним наедине. Сегодня Этель впервые ушла на работу. – Они повернули за угол. – Смотрите, полицейская машина.

У Гибсона кольнуло в груди, но это был скорее не страх, а любопытство – что будет дальше. Он попытался уцепиться за него, желая ощутить себя живым. «Что я здесь делаю? Кто я такой и все эти люди, молодые, чем-то озабоченные, энергичные?» Розмари спустила ноги на тротуар перед рынком, Пол затянул тормоз и вышел с противоположной стороны.

Гибсон на мгновение ощутил себя брошенным и незащищенным, поскольку обе передние дверцы машины Пола остались распахнутыми. Где-то глубоко внутри екнуло. Но это было тоже только любопытство. Он, как мог проворно, пересел на место водителя и вылез из машины. Затем, прихрамывая, поспешил за остальными на рынок.

Глава XIII

– Я его помню, – сказала миниатюрная девушка-кассир.

У нее были темные спутанные волосы, черные глаза и огромные золотые серьги в ушах.

– Он мне всегда казался приятным человеком. Да, я его, конечно, узнала. Это он, сто процентов. Но никакого зеленого пакета при нем не было. В магазине точно не было. Я не видела. – Она придвинулась к высокому полицейскому и плаксиво продолжала: – До обеда у нас обычно не бывает запарки. Я заметила, как он вошел. Вон в ту дверь. Вид у него был не ахти. Такое впечатление, что он заболел или что-то в этом роде. В руках у него ничего не было. Если он что-то прятал, то только в карманах. Вы проверяли его карманы?

– Вы смотрели в карманах? – потребовала Розмари, оглядываясь вокруг, словно собираясь на него наброситься. Она казалась совсем чужой. Полицейский стал его обыскивать, и Гибсон беспомощно стоял как истукан или как дитя, которому не верят взрослые.

Девушка-кассир почти рыдала.