Плененная невеста (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 9

Мой желудок скручивает от этой мысли. Будет ли он холоден? Жесток? Причинит ли он мне боль ради собственного удовольствия? Или попытается заставить меня полюбить боль, чтобы он мог чувствовать себя лучше?

Я выбрасываю эту мысль из головы, чувствуя, что бледнею. Я не могу думать об этом прямо сейчас. Я посмотрю этому в лицо, когда придет время. И есть ли у меня вообще какой-либо выбор в этом вопросе…

Я знаю, что одна ночь необходима. Это должен быть брак во всех отношениях, завершенный и законный. Я не краснеющая девственница, чтобы не понимать, что от меня требуется. Но если Виктор действительно не намерен причинять мне вреда каким-либо образом, тогда, возможно, я могу попросить свою собственную кровать, свободную от него. Он может трахаться с кем хочет. Мне будет все равно. Пока это держит его подальше от меня. Он уже выдвинул свои требования. Я твердо намерена выяснить, могу ли я что-нибудь потребовать взамен. Но я ничего из этого не говорю Луке. Ему не поможет знать, что я уже обдумываю, как обойти свои супружеские обязанности, когда дело касается Виктора, и он все равно ничего не сможет с этим поделать. Я не позволю ему выступать посредником в условиях моего брачного ложа. Мы с Виктором обсудим это после того, как произнесем клятвы, так или иначе. Я полна решимости настоять на своем в этом браке, насколько смогу. Даже если это пугает меня.

Я отправляю Софии сообщение по дороге обратно к себе домой. Все сделано, я печатаю, чувствуя, как мое сердце замирает, видя это в черно-белом варианте.

Я выхожу замуж за Виктора.

Ответ приходит почти сразу.

О, Кэт. Мне так жаль.

Я прикасаюсь к экрану своего телефона, ощущая прилив тепла, несмотря на холод, который, кажется, окутал меня с тех пор, как я покинула офис Луки. Я никогда ни с кем не была так близка, как с Софией. Я знаю, что у нее тоже не так много друзей, только Ана, и я знаю, что в прошлом она уважала меня. Возможно, как старшую сестру, кто-то, кто знает эту жизнь лучше, чем она когда-то знала. Я пыталась быть рядом с ней, когда она налаживала свои отношения с Лукой. Но теперь это я нуждаюсь в утешении. Однако, видя знакомое прозвище, я успокаиваюсь и чувствую себя немного более здравой. Больше никто не называет меня Кэт. Только София.

— Лука обещал мне, что не причинит тебе вреда.

Я смеюсь над этим, тихим, горьким звуком.

— Он обещал мне то же самое.

— Если я что-то и знаю о Луке, он держит свои обещания.

Я откидываюсь на спинку сиденья, закрывая глаза. Это большая часть правды. Лука перевернул небо и землю, чтобы сдержать обещание, которого он даже не давал, обещание, данное между его отцом и отцом Софии, устроив их брак без их ведома. Никто бы не обвинил его в его нарушении. Он мог бы даже убедить моего отца позволить ему жениться на мне вместо этого, возможно, укрепив свое положение еще больше. Но он этого не сделал. Он сдержал это обещание. И теперь они с Софией счастливы.

Могли бы мы с Виктором быть счастливы? Я говорю себе даже не думать об этом. Я надеялась на какое-то счастье с Франко и была горько разочарована. Если я вступлю в этот брак с ясной головой и открытыми глазами, зная, что нет надежды на счастье с моим мужем, нет и возможности разочароваться. Я могу продвигаться вперед, не беспокоясь о попытках наладить совместную жизнь, найти точки соприкосновения.

В любом случае, какие у меня могут быть точки соприкосновения с Братвой? Со мной все будет в порядке, отвечаю сама себе. Я всегда знала, что буду в браке по договоренности. Нестрашно, что это с парнем из братвы, а не с итальянцем. Я буду жить. Я делаю паузу, затем продолжаю печатать.

— Он не может быть хуже Франко.

Пауза, а затем ответ Софии. — Знаменитые последние слова. И затем так же быстро. — Я шучу. Лука не согласился бы, если бы не думал, что ты будешь в безопасности. Секундой позже. — Я всегда здесь для тебя, Кэт. Ты это знаешь. Все, что тебе нужно. Точно так же, как ты была рядом со мной.

Это почти забавно, как быстро мы поменялись ролями. Не так давно именно я пыталась успокоить Софию, помочь ей понять, как будет работать брак с таким мужчиной, как Лука, на что это будет похоже. Чтобы понять, каким на самом деле был ее выбор и как с ним жить. Теперь это она утешает меня. Пытается унять мой страх и беспокойство. Потому что я боюсь, не важно, как отчаянно я пытаюсь не показывать этого. Я в ужасе от Виктора. Любая разумная женщина была бы.

У меня болит в груди, когда я переступаю порог своего дома. Я прохожу по нему, переходя из комнаты в комнату, как какой-то викторианский призрак, трогаю мебель и вдыхаю ее аромат, чистые комнаты и более пыльные, менее используемые. Этот дом слишком велик для одного человека. Я бы в нем потерялась. Вот почему я планировала путешествовать… планы, которые сейчас придется отложить, возможно, навсегда. Я не могу представить, чтобы Виктор позволил своей жене путешествовать самостоятельно, и у меня нет никакого желания ехать в гребаный отпуск со своим мужем.

Что касается меня, то, чем меньше времени мы проводим вместе, тем лучше. И я надеюсь, что он может чувствовать то же самое. Такие мужчины, как он, обычно не заинтересованы в обществе своих жен.

Этим утром я почувствовала что-то вроде горя при мысли о том, что оставляю это место позади. Но сейчас я ничего не чувствую, только пустоту.

Я опускаюсь на стул, закрывая глаза. Это к лучшему, говорю я себе. Я пройду через это.

Пустота — это хорошо. Пустота — это хорошо…

Никаких чувств, никаких привязанностей.

ВИКТОР

— Надеюсь, у тебя для меня хорошие новости, Лука. — Я отмахиваюсь от него, когда он жестом приглашает меня сесть, вместо этого предпочитая подойти к позолоченной барной тележке вдоль стены.

— Я должен просто избавиться от стульев, — ворчит Лука, прищурив глаза. — Никто никогда не садится. Ты уверен? Ладно выпей.

Я ухмыляюсь, наливая в стакан на два пальца хорошей водки.

— Жест вежливости предлагать своим гостям выпить, Лука. Или твой отец не научил тебя хорошим манерам?

Лука прищуривает глаза.

— Мой отец упустил возможность научить меня многим вещам после того, как его убила Братва.

Между нами проходит пауза, пока я потягиваю водку, позволяя ему задуматься, планирую ли я что-нибудь сказать в ответ. Не так давно я бы не позволил щенку мафии разговаривать со мной таким образом, но у меня есть более серьезные проблемы. Более неотложные дела.

— У нас есть темы для обсуждения поважнее, чем древняя история, — говорю я ему, наслаждаясь видом того, как он ощетинился, пока я наливаю себе еще водки. Я знаю, что он хочет поспорить, но не может, потому что мир между нами носит предварительный характер, и Лука хочет этого больше, чем я. — Например, моя невеста.

— Она — единственный способ, которым ты примешь мир? — Лука хмурится. — Ты больше ничего не хочешь принять? Никаких других условий?

— Мы завершаем эту войну браком или не заканчиваем вообще, — решительно говорю я, опускаясь наконец в кресло, предложенное мне Лукой. — Это мое единственное и окончательное предложение.

Лука выглядит раздраженным.

— Ты не устал от этого, Виктор? Эта постоянная битва между семьями?

Я пожимаю плечами.

— Я устал от кровопролития, да. Но мы, братва, волки и медведи. Немного крови между нашими зубами, вот как мы ведем бизнес.

Он испускает короткий, резкий вздох.

— Катерина приняла твое предложение. — Лука выплевывает последнее слово, как будто испытывая отвращение к нему, гнев ясно читается в каждой черточке его лица. — И я тоже вынужден принять эту сделку, но я не рад этому, Виктор. Я уже говорил тебе, я не вмешиваюсь в жизни людей таким образом. Ее отец оставил ее под моей защитой. Если с ней что-нибудь случится, если ей каким-либо образом причинят вред, это будет война. Ты понимаешь это, верно?