Андервуд. Том 1 (СИ) - Рэд Илья. Страница 22

— Я Жека, — гордо ткнул себя в грудь малой.

— Жоаким? — переспросил его Ник.

— Нет, я Жека! — чуть не заорал парнишка.

— Ладно, Жека, давай так, как выйдет дядя Саймон бегом ко мне, хорошо? А я тебе ещё столько же дам, договорились?

Такие дети быстро соображают, что к чему. Ник ему только объяснил, в какую забегаловку прийти, а дальше дело техники. Можно было и отдохнуть.

Все дети выглядели чумазыми. В прошлом мире могло показаться, что неподалёку онкоцентр, но алопеция здесь распространённое явление.

Второго мальчишку пришлось отогнать, иначе вся ватага дворовых ребят облепила бы его и привлекла ненужное внимание. Это с виду он случайно подбежал. Ник заметил, как тот жадно и с завистью посматривал на отворот рубахи товарища, где исчезла монета.

Хотел тоже подмазаться, но Ник не мать Тереза, чтобы всем бездомным раздавать деньги, а подзатыльник это, вообще, ни о чём по сравнению с тем, что тут творится.

Значит, Саймона всё-таки заела совесть… Он шёл к магазинчику с кореньями, засунув руки в карманы, и думал. Это объясняло, куда девались деньги, но неужели Ганс не знал? Или не хотел ему говорить? Возможно, это он и имел в виду под словом «добрый».

Сказочный добряк убивает папку, мамку или деда и дарит каждый месяц подарки. Ух. А вообще, тут если не юморить, то полная чернуха.

Ник добрался до дешёвого трактира и уселся за стол. Официантка принесла горячий суп с фрикадельками из ящериц и миску бобов. Он почти привык есть мясо. Такой кайф, когда у тебя есть деньги на любую еду и можно не экономить. После стольких лет нищеты это воспринималось, как какое-то чудо.

Покончив с едой, он сидел и потягивал кисловатый квас и не мог отогнать мысль про ту бездну, что зияла в душе тренера и разрывала его изнутри. Ник не знал, что заставило Саймона уйти из красных плащей, но это был волевой поступок. Покинуть столь злачное место по своим каким-то принципам наверняка многими считалось глупостью, но не для него.

Ник смотрел на уставшие лица постояльцев и слышал обрывки фраз ничего не значащих разговоров. Кто кому должен, кто кого трахнул, где начальник злой, кому больше платят и как вчера надрали задницу этим сраным вормлингам. Ну и, конечно же, пустые разговоры о политике. Куда ж без них?

Саймон мог бухать до самого поздна, но дело не в том, что Ник устал бы ждать. Нет.

Просто он всё понял, поэтому поднялся из-за стола и подошёл к мужику за стойкой, оставив четвертак. Жеку не надо расстраивать, у него ещё б**дская взрослая жизнь впереди.

Домой Ник вернулся часа через два и лежал на кровати, уставившись в потолок. Когда пришёл учитель, он вышел ему помочь. Тот на бровях добрался до кровати и упал. Ник стянул с него обувь и вышел из комнаты.

Андервуд, окраина района людей.

Ганс буквально летел на встречу с Миланой. Девушка приглянулась ему своей простотой и миловидностью. Он не был влюблён, слишком хорошо себя знал, но ему нравилось воображать эти чувства, примерять их как любимый костюм и наслаждаться. Именно тем, как он сидит, какая прекрасная гладкая ткань и насколько достойно поработал над ним мастер.

В то же время он не был холодным ублюдком, ему нравилось, когда Милане было хорошо, когда она смеялась или улыбалась. Поэтому Ганс старался сделать ей приятно. Вот и сегодня их встреча не была запланирована — из-за его загруженности тренировками и походами в туннели, он нечасто мог выбираться в город.

У него ещё оставались деньги с прошлых походов, поэтому он приоделся для визита в один шикарный ресторан, что присмотрел недавно и предвкушал радостное выражение лица своей девочки.

Однако его планам не суждено было сбыться, потому что к Гансу подошли те, кого он всей душой терпеть не мог — прихлебатели отца.

— Ну что вам? — нахмурившись, спросил он двух родовых магов, одетых как на похороны в чёрные и серые цвета, как будто им мало этой вечной темноты.

— Отец хочет видеть тебя.

— Прямо сейчас? — Ганс застонал и поднял голову кверху, он знал, эти припевалы не отстанут от него. — У меня дела, скажите ему, я заскочу позже. И разве я не говорил, что мне не нужна помощь? Я сам по себе.

— Вы всё ещё его сын, а значит, и часть рода Хьюзов.

— Да плевал я на этот род. Зачем нужна семья, если никто из неё не готов защищать своих родных?

— Пожалуйста, Ганс, — это была старая гвардия его батюшки, два опытных офицера, оба подмастерья душ, не дотянувшие до высшего уровня, но довольно сильные в воинском искусстве.

— Хорошо, — он подумал, что разобраться с этим сразу будет лучше, чем держать будущий визит в голове во время свидания. Так он сам себе испортит настроение. — Идём, но ничего не обещаю.

Воин со страшным крестообразным шрамом на лысине благодарно кивнул и пошёл впереди. Дом отца и его семейства находился во внутреннем богатом районе. Ганс обманул сенсея, сказав, что его отец на грани банкротства. На самом деле всё было далеко не так. Род Хьюзов был обеспеченным, но Ганс рассорился с отцом и объявил о своём уходе.

Всё письма с оплатой, что доставлялись тренеру, он подделывал. Печать у него была в семейном кольце, так что Ганс просто окунал её в чернила и имитировал официальный тон деловой переписки. Деньги на обучение зарабатывал сам. С этим были сложности из-за редких походов, но с появлением второго ученика дела пошли в гору. С этим он не прогадал.

— У тебя десять минут, — предупредил он отца, посмотрев на свои часы, подаренные дедом.

— Вот так ты обращаешься с отцом? Ни здрасьте, ни до свидания? — прокашлявшись, сказал сгорбившийся от старости мужчина, на голове у него был косящий под седину парик — так сейчас модно у знати, будто у тебя настоящие волосы и они тоже стареют вместе с тобой.

— Насчёт второго я тебе могу сразу устроить, — безжалостно сказал Ганс и развернулся.

— Да погоди ты, — примиряюще ответил отец. — Не спеши, выслушай, Ганс, — Карл Хьюз приглашающим жестом показал на диван, Ганс прошёл к нему и плюхнулся, вальяжно положив руку на спинку. Всё-таки он тут раньше жил, да и пусть видит, что он ничуточку не стесняется.

Старик испытывал боль в ногах и потому тоже присел рядом.

— Я хотел с тобой поговорить о будущем. Генри станет главой семьи — тут всё понятно, но у меня сердце кровью обливается за себя. Что ты делаешь со своей жизнью?

— Что я делаю? — мгновенно взвинтился Ганс. — Не надо тут изображать участие, лучше скажи, что ты сделал после смерти мамы? Ну-ка давай, расскажи, как ты отомстил за неё? Может, наказал обидчиков или хотя бы разорвал с ними торговлю, а?

— Ты сам знаешь, что я не могу идти против Арлингов, они из старейшин — нас просто уничтожат за измену!

— Да ты даже не попытался, жалкая тряпка, всё ищешь оправдания! — Ганс вскочил на ноги, он и забыл за всё это время, как ненавидел его и про это чувство отвращения, что подступало к горлу каждый раз при его виде. — Что ты за глава семейства такой? Маму убили, изнасиловали при тебе, а ты ничего не сделал, ни — че — го!

— Я не мог им ответить, ты тогда был мал, а Карл только-только поступил в академию.

— Знаешь, — Ганс тыкнул в него пальцем, — если и найдётся кто-то, кто лучше тебя будет оправдываться, я бы хотел на него посмотреть, а пока ты вне конкуренции, — он развернулся и хотел уйти, но голос сзади будто приморозил его к полу.

— Можешь не спешить, мы поговорили с Миланой, и она вошла в положение.

— Что? — от такой наглости он даже растерялся.

— Мы заплатили ей, и она обещала больше не связываться с тобой, — чуть подрагивающий старческий подбородок смотрел в сторону вниз.

Так получилось, что Ганс и Карл были поздними детьми.

— Ты пытаешься контролировать мою личную жизнь? Ах ты дряхлый кусок дерьма…

— Как ты разговариваешь с отцом! — он выпрямился и, наконец, за всё время посмотрел ему в глаза. — Ты яшкаешься с простолюдинской шмарой. Да я вмешался — посчитал нужным. Мой сын не возьмёт в жёны абы кого.