Тот, кто не читал Сэлинджера: Новеллы - Котлярский Марк. Страница 22

Могу вам только пожелать удачи. Меня, пожалуйста, в свои умные комбинации больше не включай. Договорились?!

…Как было сладостно примирение, сколь одинаковы приметы любви и ненависти!

Но, может быть, именно с этого все и началось? может быть, эта череда ссор и примирений и привела к разрыву?

Одно он знал точно: ему становилось с ней все тяжелее и тяжелее, ее придирки становились порой невыносимыми, и спасало только расстояние, хотя и расстояние уже не очень спасало. И весь этот ком, склепанный из страстей, обид, ссор, примирений, и докатился, наконец, до их последней встречи, когда она ненавидящим, чуть хриплым голосом объявила, что между ними все кончено и пора прекратить ломать эту нелепую комедь.

По странной прихоти обстоятельств ему пришлось провести в ее квартире еще три дня; все три дня они не разговаривали, ночевали в разных комнатах, и все эти три дня показались ему самой тяжелой пыткой.

2. До поры до времени

…Слава богу, теперь я могу сказать все, что думаю, не оправдываясь и не подстраиваясь под тебя, как это часто делал в последнее время.

С одной стороны, я испытываю неизъяснимое облегчение, с другой — такую же неизъяснимую грусть, поскольку вряд ли можно так просто вычеркнуть чарующие строки наших ошеломляющих отношений.

Они действительно были такими. До поры до времени. Пока ты не решила изменить правила игры, пока ты не испугалась той легкости, которой были пронизаны наши встречи.

Что послужило причиной твоего отступничества? Возраст, близящийся к критическому? Излишние подозрения? Боязнь потерять меня? Боязнь потерять себя?

Как странно все же меняются обстоятельства: еще недавно страсть твоя не знала предела; казалось, еще недавно ты звонила мне среди ночи, признавалась в любви и, захлебываясь словами, плача, исповедовалась в самом сокровенном, рассказывая о том, о чем я даже и не смел подозревать и догадываться.

«…только тебе, только тебе, хороший мой, я рассказываю об этом, — говорила ты, — только потому, что ты кажешься мне ангелом, посланным с небес… Нет-нет, молчи, я знаю-кто и зачем тебя послал…»

— О чем ты? — недоумевал я.

Ты делала глоток вина, затягивалась сигаретой и продолжала свой монолог, не обращая на меня никакого внимания:

«…я всегда позволяла любить себя, всегда. Вот и ему, сложенному, как Аполлон, красивому мальчику, который был моложе меня на десять лет, я позволила. Не знаю, зачем я ему была нужна, девчонки вешались на него косяком, а он приходил ко мне. Пять лет длился наш роман, пока я не прогнала его. «Слушай, — сказала я ему как-то, — у меня появился серьезный шанс выйти замуж, а ты мне мешаешь. Уходи!» И он ушел. А спустя год я узнала, что он утонул, спасая лдою подругу-эту великовозрастную потаскуху! Она давно на него положила глаз, а когда я с ним рассталась, быстренько его захомутала. Они поехали на пляж, был очень сильный шторм, и эта сука вдруг захотела, видите ли, купаться, она захотела купаться, сука! Он вытащил ее, а сам так и не смог спастись, понимаешь?! Но я знаю, он следит за мной с небес, охраняет и, как только мне становится плохо, приходит на помощь. Я тебе не говорила, но мы познакомились с тобой в день годовщины его гибели. Разве это не знак свыше, скажи?!»

И ты плакала.

Я слышал, как ты плачешь, и мне хотелось сцеловывать каждую твою слезинку, мне хотелось успокоить тебя, укутать тебя в нежность, мне хотелось быть рядом с тобой, мне хотелось дарить тебе сладкие мгновенья секса и счастья.

И так оно и было. До поры до времени. Пока вдруг, как в фильмах ужасов, из тебя не полез совершенно другой, не знакомый мне человек. И этот человек сделал все для того, чтобы привести наши отношения к разрыву.

Этот человек начинал с самоуничижения:

«Да, ты прав — я безнадежно глупа. Если тебе так удобнее и комфортнее — пусть так и будет. Не имеет значения.

Очень больно, когда все так странно вдруг рушится… Когда вдруг (в который раз!!!) понимаешь, что ни с кем и никогда нельзя себе позволить расслабиться, быть собой и просто быть.

Никаких объяснений с твоей стороны я и не ждала — так что мог бы и не напрягаться. Я уже давно привыкла ни от кого ничего хорошего не ждать…»

Это еще полбеды; я заметил вот что: по какому-то странному, роковому стечению обстоятельств (Юрий Арабов назвал это «механикой судьбы»), принося вначале своим возлюбленным высшее — горнее — наслаждение, ты точно так же-в продолжение отношений — оборачивалась для них(возлюбленных) высшим злом, карой. Твой первый муж. за которого ты поспешила выскочить замуж, спился, юный любовник-погиб, во втором супруге после нескольких лет страсти вдруг проснулись садистские наклонности, и он едва не убил тебя…

Я не знаю, что будет со мной, но какими удушающими были наши отношения в последнее время?! Мне не хватало воздуха, я задыхался, я жаждал перемены участи. И когда ты почувствовала, почуяла своим ведьминским, звериным чутьем, что я ухожу, ты вмиг стала человеком правил, морали, упреков. Каких только оскорблений я от тебя не наслушался, каких только помоев ты не вылила на мою голову!

Я не защищался, я действительно стал уходить от тебя, а твои нападки становились злее и горячее.

Ты не уставала повторять, чтобы я, наверное, выучил это наизусть:

«И тебя больше нет со мной. Нет!!! Я это знаю, чувствую, ощущаю…

Ты ушел. Тебе там лучше будет. Я это знала. С самого начала. Только, пожалуйста, не пытайся мне доказать обратное. Это не каприз и не рисовка. Я это чувствую. Так же, как и ты чувствовал раньше все, что было связано со мной».

Вначале на меня это действовало.

Потом перестало.

Потом…

…Когда-то Андре Мору а процитировал своего друга Алена — философа и писателя: «Мало принимать человека таким, как он есть, — хотеть его таким, как он есть: в этом и заключается истинная любовь…».

Протащи эту любовь через заросли, окровавь ее, сдери с нее кожу, заставь кричать, корчиться от боли, но от этого она не перестанет быть любовью.

Прими меня, как есть, прими как человека игры, ловца легкости, искателя впечатлений, но прими, и сквозь проклятья и слезы приди ко мне. оскорби меня, царапай, вой, но люби меня, несмотря на все это. Не опускайся до уровня базарной торговки, не поддавайся инстинктам, которые превращают тебя в старую каргу, изрыгающую банальные проклятия и посылающую на мою голову хулу.

Помни о любви, если ты любила; помни о хорошем, если тебе было хорошо со мной.

Увы, все хорошее быстро забывается, все плохое, особенно если его и не было, не забывается никогда.

Прощай.

Я никогда не отправлю тебе это письмо; может быть, какой-то странной волей случая, игрой хитрой судьбы оно до тебя и дойдет, но это уже не будет иметь никакого значения.

3. Вне игры

…Я выкинул фортель: я изменил тебе, и не позаботился намеренно о том, чтобы ты об этом не узнала.

Тебе было больно?

Но неужели ты не поняла, что я решил дать тебе последний шанс, устроить последнее испытание?

Вот он-я; либо принимай меня такого, как есть, со всеми зазубринами и огрехами, либо забудь слово «любовь» к чертовой матери!

Нет, не так. Я ничего не делал, я ничего не планировал — провидение само позаботилось о том, чтобы ввергнуть тебя в испытание, погрузить в пучину отчаянья, с тем, чтобы проверить, чего стоят твои распаленные чувства и загнанное в силок воображение.

Надо ли говорить о провидении?

Безусловно. Ибо как иначе оценить тот факт, что я сел за твой компьютер один-единственный раз, и этого раза хватило, чтобы привести события к финалу, предварительно закрутив чуть ли не детективную интригу.

И если вначале я пытался провести собственное расследование, дабы хоть как-то пролить свет на твою беспричинную ненависть ко мне, то впоследствии все то же провидение, играючи, подбросило мне разгадку.

Как-то, сидя в интернет-кафе, я просматривал переписку со своими виртуальными любимицами и внезапно узрел, что кто-то переписывался с ними от моего имени; бросилось это в глаза еще и потому, что русский текст посланий был «оформлен» латинскими буквами.