Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата. Страница 21

— Значит, она тоже была обижена? — спросил Пуаро.

— Да. Кроме того, отец весьма грубо высказался на ее счет, заявив, что она жила с морским офицером. Он, разумеется, имел в виду ее отца, но прозвучало это несколько двусмысленно. Магдалина вспыхнула, и ее можно понять.

— Ваш отец говорил что-нибудь о своей покойной жене, вашей матери?

Кровь то приливала к щекам Дэвида, то отливала. Он стиснул лежащие на столе руки, которые чуть приметно дрожали.

— Да, говорил, — приглушенным голосом ответил он. — Он ее оскорбил.

— Что он сказал? — поинтересовался полковник Джонсон.

— Не помню, — резко отозвался Дэвид. — Что-то очень уничижительное.

— Ваша мать давно умерла? — тихо спросил Пуаро.

— Она умерла, когда я был еще подростком.

— Она была не очень счастлива в этом доме?

— Кто мог быть счастлив с таким человеком, как отец? — презрительно усмехнулся Дэвид. — Моя мать была святой. Он разбил ей сердце, и она умерла.

— Однако, возможно, ваш отец был опечален ее смертью? — продолжал Пуаро.

— Не знаю, — отрывисто сказал Дэвид. — Я ушел из дома. — И помолчав, добавил:

— Вам, вероятно, не известен тот факт, что до этого визита я не виделся с отцом почти двадцать лет. Поэтому, как вы понимаете, я ничего не знаю: ни о его привычках, ни о его врагах. Я вообще не знаю, что тут у них происходило.

— Вы знали, что у вашего отца в сейфе хранились алмазы? — спросил полковник Джонсон.

— Да? — равнодушно переспросил Дэвид. — По-моему, довольно глупая прихоть.

— Пожалуйста, расскажите, что вы в тот вечер делали, — попросил Джонсон.

— Я? По окончании обеда я довольно быстро встал из-за стола. Мне наскучило сидеть со стаканом портвейна в руке. Кроме того, я понял, что между Альфредом и Гарри назревает ссора. А я ненавижу скандалы. Поэтому отправился в музыкальную гостиную, где сел за рояль.

— Это рядом с большой гостиной? — спросил Пуаро.

— Да, рядом. Я играл, пока.., пока не случилось все это.

— Что именно вы услышали?

— Будто где-то наверху падали стулья и что-то более крупное. А потом — этот.., просто нечеловеческий крик. — Он снова стиснул руки. — Так, наверное, кричат души грешников в аду. Господи, это было ужасно!

— Вы были один в музыкальной гостиной? — спросил Джонсон.

— Что? Нет, со мной была моя жена Хильда. Она пришла из большой гостиной, куда удалились после обеда все дамы. Мы.., мы побежали вслед за остальными.

И нервно добавил:

— Надеюсь, вы не заставите меня описывать то, что я увидел?

— Нет, в этом нет необходимости, — ответил полковник Джонсон. — Спасибо, мистер Ли, на этом закончим. Ведь у вас, наверное, нет никаких предположений относительно того, кому понадобилось убивать вашего отца?

— По-моему, желающих нашлось бы немало! — неосторожно вырвалось у Дэвида. — Но кто именно это сделал, понятия не имею.

И он быстро вышел, громко хлопнув дверью.

Полковник Джонсон многозначительно откашлялся, однако сказать ничего не успел, поскольку дверь отворилась, и вошла Хильда Ли.

Эркюль Пуаро посмотрел на нее с любопытством. Он не мог не отметить, что жены этих Ли — весьма интересные объекты для наблюдения. Острый ум и породистая грация Лидии, умение себя подать и манерное изящество Магдалины. А теперь вот Хильда — основательная, полная какой-то умиротворяющей силы. Она выглядела старше своих лет — из-за довольно старомодной прически и вышедшего из моды платья. В тускло-каштановых волосах не было ни сединки, а спокойные карие глаза на полноватом лице лучились добросердечием. Славная женщина, подумал Пуаро.

Полковник Джонсон тоже явно ей симпатизировал, и голос его был полон дружеского участия:

— …большое испытание для вас всех. Насколько я понял из разговора с вашим мужем, вы впервые в Горстон-Холле?

Она наклонила голову.

— Вы были ранее знакомы с вашим свекром?

— Нет, — тихим приятным голосом отозвалась Хильда. — Мы поженились уже после того, как Дэвид ушел из дома. Он не хотел иметь ничего общего со своими родственниками. До вчерашнего дня я никого из них не видела.

— Почему же тогда состоялся этот визит?

— Мистер Ли написал Дэвиду письмо, в котором очень просил его приехать. Он хотел, чтобы все его дети собрались у него в доме на Рождество. Просил не отказать в просьбе, ссылаясь на свой преклонный возраст.

— И ваш муж откликнулся на это приглашение?

— Честно говоря, это я уговорила его поехать. Я абсолютно не так все поняла.

— Не будете ли вы так любезны, мадам, — вмешался Пуаро, — разъяснить смысл ваших слов? Мне думается, это может помочь нам в расследовании.

Она живо к нему обернулась:

— Тогда я еще не знала своего свекра. И понятия не имела, что на самом деле побудило его пригласить всех своих детей. Я решила, что он стар, одинок и действительно хочет помириться с ними.

— А на самом деле?

— Я уверена, я совершенно уверена, что… — она запнулась на миг, — что мистер Ли вовсе не собирался ни с кем мириться… Он, напротив, хотел посеять вражду и раздор.

— Каким образом?

— Ему доставляло удовольствие играть на самых низменных человеческих инстинктах, — тихим голосом объяснила Хильда. — В нем было — как бы это сказать? — какое-то дьявольское злорадство. Ему хотелось их всех перессорить.

— И что же — это ему удалось? — спросил Джонсон.

— О да, — ответила Хильда. — Вполне.

— Нам рассказали, мадам, — вставил Пуаро, — о спектакле, разыгранном сегодня во второй половине дня. Вероятно, это было малоприятное зрелище.

Она наклонила голову.

— Не опишете ли нам — и как можно подробнее, — что же все-таки произошло?

На секунду она задумалась.

— Когда мы вошли, мистер Ли разговаривал по телефону.

— Как я понял, со своим адвокатом?

— Да. Он хотел, чтобы мистер… Чарлтон, кажется… — я плохо запоминаю фамилии — приехал к нам, поскольку мой свекор решил составить новое завещание. Прежнее, сказал он, уже устарело.

— Как вы считаете, мистер Ли намеренно сделал так, чтобы вы все услышали этот разговор, или это вышло чисто случайно? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.

— Я почти не сомневаюсь, что он сделал это намеренно.

— Чтобы посеять недоверие и враждебность между вами?

— Да.

— Значит, возможно, он вовсе не собирался переделывать свое завещание?

— Нет, — немного поразмыслив, ответила она, — по-моему, все-таки собирался. Он действительно решил составить новое завещание, а заодно и поразвлечься…

— Мадам, — сказал Пуаро, — я лицо неофициальное, и мои вопросы, как вы понимаете, несколько отличны от тех, какие задал бы вам представитель закона. Так вот, мне очень хотелось бы знать, какие, по-вашему, изменения были бы внесены в новое завещание. Меня интересует — я подчеркиваю — не то, что вам известно, а ваши предположения. Les femmes [24] с ходу все улавливают, Dieu merci. [25]

— Я отвечу, раз вас так интересует мое мнение, — чуть улыбнулась Хильда Ли. — Сестра моего мужа, Дженнифер, вышла замуж за испанца Хуана Эстравадоса. Только что сюда приехала их дочь Пилар. Очень красивая девушка, да к тому же единственная внучка в семье. Она очень понравилась старому мистеру Ли. Он к ней сразу привязался. Мне думается, в новом завещании на ее долю пришлась бы солидная сумма. А в прежнем ей, видимо, предназначались какие-нибудь крохи, а может, и вовсе ничего.

— Вы были знакомы со своей золовкой?

— Нет, ее я ни разу не видела. Ее муж погиб при трагических обстоятельствах вскоре после женитьбы. Сама Дженнифер умерла год назад. Пилар осталась сиротой. Вот почему мистер Ли и предложил ей поселиться в его доме.

— А остальные рады были ее приезду?

— По-моему, она всем понравилась, — спокойно ответила Хильда. — Приятно, что в доме появилось такое юное, жизнерадостное существо.