Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата. Страница 23

— А затем?

— Затем, когда — хлоп — дверь упала, мы все увидели… Что там творилось! Все было переломано, перевернуто, а дед лежал в луже крови, и горло у него было перерезано вот так, — она провела ребром ладони себе по шее, — от уха до уха.

Она молчала, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— Вам не страшно было видеть эту лужу крови? — спросил Джонсон.

— Нет. А что такого? — искренне изумилась она. — Когда людей убивают, всегда много крови. А здесь — просто все было ею залито!

— И кто-нибудь что-либо сказал? — спросил Пуаро.

— Дэвид сказал что-то смешное. Что же он сказал? Ах да. Он сказал «жернова Господни», — и Пилар еще раз повторила, делая ударение на каждом слове: — жернова Господни… Что это значит? Жерновами ведь мелют муку, верно?

— На этом, я думаю, мы закончим, мисс Эстравадос, — предложил полковник Джонсон. Пилар послушно встала.

— Тогда я пойду.

И, поочередно одарив всех троих ослепительной улыбкой, она закрыла за собой дверь.

— «Жернова Господни мелют хоть и медленно…» — процитировал полковник Джонсон. — И это сказал Дэвид Ли.

Дверь снова отворилась, и полковник Джонсон с удивлением увидел на пороге уже опрошенного Гарри Ли, но, как только тот вошел в комнату, он понял, что обознался.

— Садитесь, мистер Фарр, — пригласил полковник. Стивен Фарр сел, внимательно оглядев каждого из присутствующих. Взгляд его был холодным и умным.

— Боюсь, от меня будет мало толку. Но, пожалуйста, готов ответить на все вопросы. Наверное, сначала мне следует объяснить вам, кто я такой. Мой отец, Эбенезер Фарр, когда-то, еще в Южной Африке, был партнером Симеона Ли. С тех пор прошло более сорока лет.

Он помолчал.

— Отец много рассказывал мне о Симеоне Ли и о том, как много им на пару пришлось потрудиться. Симеон Ли увез домой целое состояние, впрочем, и отец тоже не сплоховал. Он постоянно твердил мне, что если я когда-либо окажусь в Англии, мне нужно обязательно разыскать мистера Ли. «Но прошло столько времени, — как-то сказал ему я, — и он может попросту не понять, что я твой сын», — но отец только рассмеялся. «Ничего, поймет. Те, кому выпало вместе такое испытать, друг друга не забывают», — ответил он. Два года назад отец умер. Я, как видите, оказался-таки в Англии и решил последовать его совету. Я немного волновался, когда ехал сюда, — чуть улыбнулся он, — но, как оказалось, зря. Мистер Ли тепло меня встретил и даже уговорил остаться на Рождество. Я отнекивался, говорил, что мне неловко вторгаться в их семью, но он и слушать ничего не хотел. — И несколько смущенно добавил:

— Все были очень любезны со мной, особенно мистер и миссис Альфред Ли, необыкновенно любезны. Очень сожалею, что на их долю выпало такое несчастье.

— Сколько вы уже здесь, мистер Фарр?

— Со вчерашнего дня.

— Вам довелось сегодня видеть мистера Ли?

— Да, я разговаривал с ним утром. Он был в хорошем настроении и с интересом расспрашивал меня — с кем я встречался, где успел побывать.

— Больше вы его не видели?

— Нет.

— Говорил ли он вам, что хранит у себя в сейфе алмазы?

— Нет.

И, сразу догадавшись в чем дело, сам спросил:

— Вы хотите сказать, что это было ограбление?

— Мы пока ничего не можем утверждать, — ответил Джонсон. — А теперь перейдем к событиям вечера. Не расскажете ли нам, как вы его провели?

— Извольте. Когда дамы нас покинули, я еще некоторое время оставался в столовой — потягивал портвейн. Затем, сообразив, что братья Ли жаждут обсудить семейные дела, я, извинившись, тоже удалился.

— И куда же?

Стивен Фарр наклонился вперед, поглаживая указательным пальцем подбородок.

— Да набрел на какую-то огромную комнату — видимо, танцевальный зал, — равнодушно пояснил он. — Там стоял граммофон и лежала кипа пластинок с танцевальной музыкой. Я поставил несколько — захотелось послушать.

— Может быть, вы рассчитывали, что кто-нибудь придет составить вам компанию? — спросил Пуаро.

Едва заметная улыбка тронула губы Стивена Фарра.

— Может быть. Человеку свойственно мечтать. — И откровенно усмехнулся.

— Сеньорита Эстравадос очень красива, — заметил Пуаро.

— Она — самое привлекательное из того, что я увидел в Англии, — отозвался Стивен.

— Так она пришла? — явно оживившись, спросил полковник.

Стивен покачал головой.

— Нет, я был там один. А когда началась суматоха, я выскочил в холл и бросился вслед за другими, чтобы узнать, что там стряслось. А потом помог Гарри взломать дверь.

— И это все, что вы нам можете сказать?

— К сожалению, все.

Эркюль Пуаро наклонился к нему и мягко возразил:

— А по-моему, мосье Фарр, вы могли бы рассказать нам гораздо больше, если бы захотели.

— Что вы имеете в виду? — резко спросил Фарр.

— Нам чрезвычайно важно уяснить, что за человек был мистер Ли, какой у него был характер. Вы упомянули, что ваш отец много о нем рассказывал. Так что же он представлял собой — если судить по рассказам вашего отца?

— Кажется, я уяснил, к чему вы клоните, — задумчиво проговорил Стивен Фарр. — Каким был Симеон Ли в молодости? Хотите, чтобы я говорил откровенно?

— Разумеется.

— Начну с того, что, как я понял, Симеон Ли отнюдь не был примерным гражданином. Я не рискну назвать его мошенником, но довольно сомнительные истории за ним водились, и не одна. В любом случае, добродетельностью он не отличался. Зато был человеком обаятельным. И фантастически щедрым. Никто из тех, кому не повезло, не уходил от него с пустыми руками. Он пил, но знал меру, обладал чувством юмора и пользовался успехом у женщин. К сожалению, он был очень мстительным. Говорят, слоны удивительно злопамятны. Вот и Симеон Ли никогда ничего не забывал. Отец рассказывал мне, что, случалось, он выжидал годы, чтобы расквитаться с обидчиком.

— Кто-то мог отплатить ему той же монетой, — предположил Сагден. — Кстати, мистер Фарр, может, кто-либо в ваших краях затаил в свое время обиду на Симеона Ли? А вдруг ниточка к этому преступлению тянется из прошлого? Никого не припоминаете?

Стивен Фарр покачал головой.

— Враги у него, конечно, были, такой человек не мог их не иметь. Но я их не знаю. Кроме того, — он сощурил глаза, — насколько я понимаю (честно говоря, я спрашивал у Тресилиана), сегодня вечером ни в доме, ни поблизости не было никого постороннего.

— За исключением вас, мосье Фарр, — заметил Эркюль Пуаро.

Стивен Фарр мгновенно к нему повернулся.

— Ах вот, значит, как? Подозрительный чужестранец, осквернивший своим присутствием стены замка! Нет, тут вам нечем поживиться! Удобный, конечно, для вас вариант: Симеон Ли оскорбил когда-то Эбенезера Фарра, и теперь сынок его явился в Англию мстить за своего отца! — Он покачал головой. — Между Симеоном Ли и Эбенезером Фарром никогда не было конфликтов. И приехал я сюда, как уже сказал вам, из чистого любопытства. Кстати, вас устраивает в качестве алиби граммофон? По-моему, ничуть не хуже всех прочих. Так вот: я не переставая менял пластинки, и все наверняка это слышали. Пластинка играет не так долго, чтобы я успел сбегать наверх (а коридоры тут чуть не в милю длиной!) перерезать старику глотку, смыть с себя кровь и вернуться назад, до того как туда помчались все остальные. Это же нелепость!

— Мы не предъявляем вам никаких обвинений, мистер Фарр, — сказал полковник Джонсон.

— Мне не нравится тон мистера Пуаро, — заявил Стивен Фарр.

— Очень сожалею, — отозвался Эркюль Пуаро. И ласково ему улыбнулся.

Стивен ответил сердитым взглядом.

— Спасибо, мистер Фарр, — поспешил вмешаться полковник Джонсон. — На сегодня достаточно. Но вам придется здесь на некоторое время задержаться.

Стивен Фарр, кивнув, встал и широким размашистым шагом вышел из комнаты.

Когда за ним закрылась дверь, полковник Джонсон заметил:

— Вот вам еще одно уравненьице. Вообще-то его история представляется достаточно правдоподобной. Тем не менее он — темная лошадка. Вполне мог похитить алмазы, проникнув в дом под заранее придуманным предлогом. Снимите у него отпечатки пальцев, Сагден, и проверьте, нет ли его в нашей картотеке.