Безрассудная Джилл. Несокрушимый Арчи. Любовь со взломом - Вудхаус Пэлем Грэнвил. Страница 39
Дойдя до угла 41-й улицы, он нашарил в кармане ключ.
– Вот, держи. Окинь взглядом мое новое гнездышко. Двадцать второй этаж! Непременно выйди на крышу и полюбуйся оттуда видом, он того стоит. Получишь представление о размерах города. Чудесный, изумительный город, душенька – а главное, полный людей, которым жизненно необходим «Нервино»! А я тем временем загляну на полчасика в клуб. Мне дали членскую карточку в «Авеню» на две недели. Шикарное местечко!
Свернув на 41-ю улицу, Джилл подошла к величественному сооружению из камня и стали, рядом с которым скромные здания, отделанные бурым известняком, казались лилипутами. Даже не верилось, что можно устроить личное гнездышко на вершине такой горы. Джилл вошла, и лифт с головокружительной скоростью вознес ее на двадцать второй этаж.
Короткий пролет каменной лестницы упирался в дверь. Поднявшись по ступенькам, Джилл вставила ключ в замочную скважину, повернула его и ступила в коридор, ведущий к гостиной. Небольшая, но солидно и уютно обставленная, она ласкала взгляд. Впервые после приезда в Нью-Йорк возникло ощущение, что шум и суета большого города остались где-то очень далеко.
А здесь – глубокая, умиротворяющая тишина, царство книг и мягких кресел, на которые взирают с патриархальным добродушием напольные часы с широким циферблатом.
При виде этого мирного гнездышка, вознесенного над грохотом цивилизации в самые небеса, каждый нерв в теле у Джилл расслабился в восхитительном блаженстве, как будто попала она к Питеру Пэну в шалаш на дереве.
Тяга к исследованиям, свойственная всем нам, была у Джилл необычайно сильна. Она не могла пробыть и двух минут в незнакомой комнате, чтобы не рассмотреть с любопытством книги, картины, фотографии. Так и теперь она тут же пустилась бродить по гостиной.
Начала, конечно же, с каминной полки, где обычно более всего проявлялся характер владельца. Здесь полка была заставлена фотографиями, большими и маленькими, в рамках и без них. Посередине, отдельно от других, виднелся крошечный снимок, странно неуместный среди своих крупных соседей.
У полки было темновато, и Джилл понесла его к окну, под меркнущий дневной свет. Непонятно почему, но снимок заинтересовал ее. В нем была какая-то тайна: слишком скромным он выглядел для такого почетного места.
Сделан явно любителем, но исключительно удачный. Такие успехи изредка случаются у начинающих фотографов и не дают им бросать свое увлечение.
На снимке была девочка в белом коротком платьице, открывавшем стройные загорелые ножки. Она стояла на крыльце старого дома, держа в одной руке летнюю шляпку, а другой гладя ирландского терьера, который встал на задние лапы и заглядывал ей в лицо с глубокой печалью, столь характерной для ирландских терьеров.
По-видимому, ярко светило солнце – детское лицо сморщилось в улыбке, кривой, но обаятельной. «Какой жизнерадостный ребенок!» – подумала Джилл.
И тут сердце у нее подпрыгнуло, а к горлу подкатил удушливый ком. На фотографии была она сама!
Память одним скачком перемахнула через годы, и Джилл вновь ощутила на лице солнечный жар и услышала голос четырнадцатилетнего Фредди Рука, счастливого обладателя первой в жизни фотокамеры. Тот умолял постоять так еще хотя бы полминуты, пока он не поправит какую-то чертову деталь, которая заела.
Затем послышался громкий щелчок, и Фредди неуверенно пообещал, что все получится – если, конечно, он не забыл перевести кадр, иначе Джилл склеится с коровой, запечатленной по пути домой. В памяти осталось и радостное облегчение терьера Пата, ничего не смыслившего в искусстве фотографии.
Сколько же лет прошло с тех пор? Джилл задумалась. Теперь Фредди вымахал в длинноногого денди, а она достигла возраста благоразумия и длинных платьев. Старый Пат умер, в старом доме поселились чужие люди… но здесь, за три тысячи миль от английского сада, каким-то чудом сохранилось молчаливое свидетельство того солнечного дня.
Сумрак сгустился. Верхушка гигантского здания чуть качнулась, отчего маятник напольных часов задел стенку деревянного корпуса. Джилл вздрогнула, не сразу разобрав, что за стук раздался в мертвой тишине. На миг показалось, что она больше не одна, будто бы в тенях прячутся гоблины и подглядывают за незваной гостьей. Она метнулась к каминной полке и поставила карточку на место, чувствуя себя сказочной героиней, очутившейся в замке великана. Сейчас раздастся топот гигантских башмаков – бум, бум…
Бум!
Сердце подпрыгнуло снова. Стук был настоящий! Кажется, хлопнула дверь. Джилл стояла, напрягшись всем телом и прислушиваясь. И тут, разорвав тишину, из коридора донеслось громкое пение:
Мгновенное облегчение сменилось у Джилл еще большим страхом. Цепенящий ужас отпустил, разум подсказывал, что нечисть не поет песенок в стиле рэгтайм. С другой стороны, владелец квартиры запросто может, а она, пожалуй, охотнее встретилась бы с гоблином, чем с ним. От одной мысли о том, что придется объяснять свое присутствие, голова шла кругом. Мало ли какой человек хозяин, захочет ли выслушивать объяснения?
Голос слышался совсем близко, за самой дверью…
В темном проеме входа обозначился смутный бесформенный силуэт. По стене зашарили пальцы.
– Ну где ты, черт побери? – спросил голос, обращаясь, судя по всему, к выключателю.
Джилл вся сжалась, судорожно вцепившись в спинку кресла. На стене сбоку вспыхнул свет.
В дверях стоял Уолли Мейсон.
Глава 13. Прибытие посла
В наш век скоростей, когда жизнь состоит почти из одних потрясений, сильных и не очень, нет чувства мимолетнее удивления. Какой-то миг Джилл ошарашенно глядела на Уолли, а он – на нее, а затем оба почти одновременно и неосознанно посчитали эту встречу не отдельным, абсолютно необъяснимым случаем, а результатом вполне логичной цепочки событий.
– Привет! – растерянно кивнул Уолли.
– Привет! – отозвалась Джилл.
Не самое возвышенное начало беседы, однако оно дало им время немного опомниться.
– Хм… Я не ожидал тебя увидеть.
– А я не ждала тебя.
Повисла пауза. Уолли обдумывал ее слова, крутя их в голове, и в конце концов решил, что они не укладываются в его теорию произошедшего.
– Не ждала? – переспросил он.
– Конечно нет.
– Но… ты же знала, что я тут живу?
Джилл покачала головой. Уолли вновь задумался, а затем в счастливом озарении угодил в самую суть тайны:
– Тогда с какой стати ты сюда явилась?
Очень нужный вопрос, подумал он. Чувство нереальности в первый момент встречи, подавленное было логикой, вспыхнуло с прежней силой. Если Джилл не знала, где его квартира, то каким чудом она тут оказалась? Уж не замешана ли тут телепатия, какое-нибудь внушение на расстоянии? Ведь он не переставал думать о Джилл с той минуты, как они расстались в отеле «Савой» три с лишним недели назад. Да ну, чушь, должна быть какая-то разумная причина! Оставалось только ждать, когда Джилл объяснится.
Она же пока просто не могла заставить себя это сделать, отшатываясь от неизбежности объяснений, как утомленный путник от бескрайней жаркой пустыни. Оттягивая решительный момент, она задала встречный вопрос: