Кто-то плачет всю ночь за стеною - Ермолаев Александр. Страница 18

Ничего не вышло.

Оставалось только надеяться на Игоря.

Но тот молчал. И молчание его затягивалось.

На самом деле разговор между братьями состоялся в тот же день, когда Сергеич обо всем рассказал Игорю. Но все прошло не совсем по плану — если говорить о намерениях старшего, потому он и не торопился встречаться с Сергеичем: утешить того было нечем. У него было уже около сотни пропущенных звонков от любовника, и каждая новая попытка связаться и поговорить склоняла Игорю к простому решению: заблокировать его. Потому что в противном случае ему пришлось бы признаться в собственной несостоятельности. Или — что еще хуже — мысленно вернуться к унизительному разговору с младшим братом.

— Удали все. Прямо сейчас.

Димасик знал, что Сергеич непременно проболтается Игоряну, поэтому был готов к чему-то подобному. Более того, он подстраховался, перекинул все фото в тайник на компьютере.

Младший брат вальяжно развалился на диване, демонстративно уставившись в игрушку в телефоне и изобразив тоску от внезапного гневного вторжения.

— Что удалить?

— Щас довыделываешься! Быстро взял — и удалил!

Димасик пренебрежительно глянул на брата и рассмеялся. Жаль, подумал он, что Макс этого не видит.

— Успокойся, Игорян.

— Ты не понял, что ли? Я тебе щас успокоюсь!

Димасик отложил в сторону телефон и нагло посмотрел брату в глаза. Брату, которого он не любил. Брату, которого мать-зануда ставила в пример, когда тот поступил в университет на бюджет, — Димасику-то такое счастье не светило, тут бы школу окончить. Брату, у которого была девушка (да еще и симпатичная), а в представлении Димасика это был доступ к неограниченному траху, что, конечно, воспринималось крайне болезненно, учитывая, что у него вообще не клеилось с девчонками. Брату, наконец, которому судьба несправедливо подкидывала больше возможностей, хотя тот был заурядным выскочкой и, как оказалось, пидорасом.

— Тебе чего надо? — крикнул Димасик. — Скажи спасибо, что я тебя пожалел. Или ты хочешь, чтоб Дианка твоя узнала? Или мать?

— Мать? — удивился Игорь. — Ты сейчас серьезно? Ты думаешь, мать тебя по головке погладит, кретин ты мелкий? Станешь теперь любимчиком, да? Так ты думаешь? В ее глазах ты будешь стукачом. Вот и все. Она умнее и мудрее тебя. Сейчас-то она считает тебя просто бездельником и тупицей. Представляю, с каким отвращением она станет смотреть на тебя после этого, стукач ты мелкий.

Димасик покраснел. Щеки всегда его выдавали, каким бы спокойным ни был его голос.

— Да плевать! Стукач — не пидор. В первую очередь ее будешь волновать ты.

Игорь набросился на брата и повалил его. Тот хорошенько ударился головой об пол и завопил. По ужасу на его лице было понятно, что к такому повороту он не был готов. Игорь замахнулся кулаком.

— Хочешь ударить — давай! И я скажу ей, почему у меня появились эти синяки. Давай! Ссыкуешь, голубок?

Игорь так и застыл в боевой позе; Димасик боялся, что может произойти что-то непоправимое.

Наконец он слез с брата, тяжело дыша. Разумная мысль постепенно возвращалась к нему. Димасик, весь красный, быстро поднялся и стал поправлять волосы. На всякий случай он отошел подальше от брата.

— Успокойся ты, — сказал он. — Пусть Сергеич поможет мне с учебой, и все.

Игорь вдруг рассмеялся. Димасик даже вздрогнул от этого. Старший брат пугал его сегодня как никогда.

— Че смешного? Эй…

Димасик чуть не назвал его в очередной раз пидором, но инстинкт самосохранения заставил его резко замолчать.

— Поможет с учебой, — повторил Игорь. — Поможет с учебой! Это смешно. Господи, как же это смешно. Если бы еще и не со мной происходило, — сказал он уже чуть тише, с горечью в голосе.

— В общем, пусть он… Пусть сделает все, как я сказал. Это не так сложно.

— А если у него не получится? — Игорь посмотрел в глаза брату. — Ты правда хочешь испортить ему жизнь?

— Не то чтобы хочу. Но я сделаю это. Это будет весело.

Игорь смотрел на него странным взглядом, изучающим: словно этого видел человека перед собой первый раз.

— Тебя я не трону, — великодушно заявил Димасик.

Он ждал какой-нибудь благодарности от брата после этих слов. Но ее, конечно, не было.

Вместо этого Игорь спросил:

— Где ты этого нахватался?

Но ответа он не получил.

Димасик молча улегся на диван и снова залип в телефоне.

Игорь заблокировал Сергеича. Понимал, что это ужасно, некрасиво и прочее, — но все же заблокировал. Это связь ни к чему хорошему не привела.

Значит, нужно со всем покончить.

Но Сергеич так просто не отстал от него.

— Что ты здесь делаешь? — испугался Игорь, когда любовник вдруг окликнул его.

Уже темнело, когда Игорь возвращался из университета, — именно там Сергеич его и подкараулил, поэтому вполне естественно, что он вздрогнул, когда из тени возник человек, озлобленный вид которого не обещал ничего хорошего. Конечно, Игорь неплохо изучил Сергеича и понимал, что тот по своей натуре не был опасным или жестоким человеком. Но в состоянии нервного срыва — а Сергеич уже, предположил Игорь, мог вполне до этого дойти — возможно было все.

— Ты решил меня кинуть? — спросил Сергеич. — Игорь, почему ты так поступаешь со мной?

— Не надо за мной больше следить. Ты напугал меня. Маньяк херов.

— Если ты решил порвать со мной — так и скажи. Но прежде мы должны кое-что закончить. И ты обещал мне, что поможешь. Обещал, а сам пропал. Разве так делается? Это же свинство. Самое настоящее.

— Не будь ребенком. Сколько можно! Ты старше меня в два раза, а нянькаюсь я с тобой.

— Такой же, как и все. Эгоист.

Игорь фыркнул.

— Да, такой же. Эгоист, похуист. Стало легче. Может, ты теперь повзрослеешь. В свои пятьдесят, или сколько там тебе? Ты чего хочешь от меня, Андрей? Все кончено. Разбегаемся в разные стороны.

— Это я уже и так понял, — с укором сказал Сергеич. — Что с фотографиями? Ты поговорил с ним?

Больше всего на свете Игорь не хотел отвечать на этот вопрос. Озлобленность и бессилие завладевали им настолько, что ничего внятного выдать он не мог.

— Игорь?

Молчание.

— Игорь!

— Сделай, что он хочет. И все!

Сергеич растерялся.

— Я не понимаю. Ты с ним, что ли, не разговаривал?

— Разговаривал.

— И что?

— Ничего не получилось.

— Не может быть.

— Сделай, что он хочет, — повторил Игорь.

Сергеич безрадостно усмехнулся.

— Я пробовал. Все впустую. Никто не хочет ставить ему оценки просто так. Его, кажется, действительно исключат в конце года. — Сергеич задумался, а потом продолжил (жалобным голосом): — Это же твой брат, Игорь. Твой младший брат. Не верю, что ты ничего не можешь сделать.

— Я не знаю! Не знаю, что еще ему можно сказать и как убедить его!

Сергеич только сейчас заметил, что для Игоря этот вопрос был таким же болезненным. Видимо, этот бездарь хорошенько и брата задел.

Тут Сергеич неожиданно для себя произнес:

— Убьем его.

Эта мысль посетила его впервые — и казалась теперь спасительной.

— Что? — удивился Игорь. — Кого убьем? Димасика? Ты свихнулся, что ли!

— Мы сможем. Это самое правильно решение, — сказал Сергеич.

— Какое правильное решение, Господи? Я и не думал, что у тебя настолько крыша поехала. Ты… что ты там сможешь? Ты не из той породы людей, что способны на убийство. Ты слабый, брезгливый. Даже себя убить не сможешь.

Сказав это, Игорь изменился в лице: это было похоже на прозрение, — когда вся тревога разглаживается и в глазах появляется огонек. Сергеич заметил это. Он понял, что в этот момент Игорь живо вообразил, как было бы хорошо, если бы старого любовника вдруг не стало, если бы он наложил на себя руки.

Игорь стал расплываться, черты его стерлись, остался только темный силуэт.