Кто-то плачет всю ночь за стеною - Ермолаев Александр. Страница 22

Обратившись к ней по имени-отчеству, Константин Федорович, не успев озвучить просьбу, тут же получил шутливое замечание:

— Просто Дарья. Я ведь еще не такая старая, да?

Новый учитель улыбнулся, но по застывшему взгляду и вскинутым бровям он понял, что вопрос этот был не риторическим: она выпрашивала комплимент. Константин Федорович отказался от этой игры и положил ей на стол список нужных учебников.

«Просто Дарье» это не очень понравилось, но она, что называется, проглотила. Взяв список, она манерной походкой ушла за учебниками. Пока ее не было, на столе заиграл телефон. Константин Федорович обратил внимание, что это была последняя модель «яблока». И что она здесь забыла, подумал он.

Через пару минут она вернулась со стопкой учебников. Затем она создала карточку на нового учителя и дала ему расписаться. Пока он это делал, Дарья Анатольевна взглянула на пропущенный вызов и недовольно цокнула языком.

— Спасибо, — сказал Константин Федорович и потянулся к учебникам.

Но Дарья Анатольевна, уже и забыв, что осталась без комплимента, поторопилась задержать нового учителя. Сегодня она еще никого даже не успела замучить своими разговорами, отчего испытывала дискомфорт: срочно нужны были свободные уши.

Она начала разговор, который больше напоминал рассуждения вслух (что-то о невыносимости здешней погоды), но Константин Федорович, который совершенно не хотел оставаться с ней, извинившись, быстро покинул библиотеку.

Однако через урок ему пришлось вернуться: Дарья Анатольевна, будучи человеком рассеянным, ошиблась с одним учебником.

— Виноват, — сказал Константин Федорович, — не проверил.

Дарья Анатольевна, смущенно улыбаясь, снова исчезла на несколько минут в пыльном лабиринте. Как и в прошлый раз, заиграл телефон. Константину Федоровичу показалось, что Дарья Анатольевна выругалась из своего темного уголка. Странный экспонат, подумал он и невольно, под давлением любопытства, опустил голову: на экране светилась «Доченька».

Наконец Дарья Анатольевна вернулась с нужным учебником. Вид у нее был нервный, даже злой. Константин Федорович сначала принял это на свой счет, но, увидев, как она смотрит в телефон, а потом чуть ли не швыряет его в ящик, понял, что на самом деле ее довела «Доченька».

Однако она очень быстро переключила настроение, подняв глаза на нового человека. Ему показалось, что она изучает его как мужчину. Она снова улыбалась ему, что — как только сейчас заметил Константин Федорович (потому как тоже, забыв о стеснении, изучал ее) — выглядело не так привлекательно, как это казалось «просто Дарье»: из-за подтяжек, ботокса и прочих вмешательств улыбка ее была покалеченной, неестественной и отталкивающей.

— Константин Федорович, — она резко оборвала тишину, а ее неживое лицо, похоже, изображало прозрение, — у меня есть идея!

Может, не надо, подумал Константин Федорович.

— Я заметила, что у вас нет кольца, — хихикнула она.

Затем она выпучила глаза: готовься, мол, сейчас я тебя ошарашу.

— А давайте — я вас с дочкой своей познакомлю!

Константин Федорович невольно перевел взгляд на ящик, в который Дарья Анатольевна швырнула телефон.

— Она у меня хорошая! Сейчас я вам покажу!

Она полезла в ящик за телефоном и стала искать фото.

— Вы знаете, Дарья Анатольевна, у меня уже есть… кое-кто, — соврал Константин Федорович.

Неживое лицо изобразило разочарование, — кажется, ее фантазия уже успела улететь слишком далеко.

— Как же так? — спросила она.

Константин Федорович пожал плечами: вот так.

Однако «просто Дарья» недолго унывала, в глазах засияла новая идея.

— Вот, посмотрите все-таки…

Не школа, а «Давай поженимся», подумал он.

Она протянул ему телефон с фотографией. На Константина Федоровича глядела хмурая худощавая девушка, с мрачным макияжем и пирсингом в носу и на губе.

— Ей тридцать восемь. Хорошенькая, правда? Да, она у меня такая, немного… — Дарья Анатольевна хихикнула, — необычная. Я к чему вам ее показываю. Если вы уже заняты, то, может, у вас друзья есть одинокие? — посмотрела она с надеждой. — Познакомим их! Хорошее дело сделаем. Не должен человек быть одиноким, согласитесь. А Ксюша у меня девочка хорошая. Умная очень. Хозяйственная, кстати… Что думаете?

— Мне жаль, но я приезжий. В Кемерово никого не знаю.

Дарья Анатольевна тяжело вздохнула.

— Ну что ж, нет так нет. Но она у меня хорошая, — зачем-то повторила она. — Да, может, и не самая красивая. Это она в отца пошла.

Константин Федорович напомнил про учебник.

— Да, конечно, — сказала она и протянула ему карточку.

Он расписался и поблагодарил ее за помощь.

— Заходите на чай, — криво улыбнулась она.

Ни за что, подумал Константин Федорович, улыбнувшись в ответ.

Так они и расстались.

Правда, уже переступив порог, он услышал знакомую мелодию. Еще он услышал, как «просто Дарья» снова ворчит.

Видимо, решил Константин Федорович, снова звонила «Доченька». ***

Дарья Анатольевна далеко не всегда была такой богатой. Миллионы свалились на нее сравнительно недавно, пять лет назад. До этого же она соответствовала тому образу, который приходит в голову со словом «библиотекарь».

Но вот о деньгах «просто Дарья» мечтала всегда. Еще в юности она любила начинать разговор с фразы: «Вот когда я разбогатею…» При этом она никогда не объясняла, как именно она собирается это сделать, разбогатеть.

Годы шли, но фантазии о внезапном богатстве не покидали ее. И когда взрослая женщина мечтательно произносила: «Когда я разбогатею, то…» — собеседник, как правило, испытывал за нее неловкость, а если собеседников было несколько, то они непременно начинали переглядываться, что означало передачу очевидной мысли: Господи, ну что за дура!

Дарья Анатольевна воспринимала свое будущее состояние как акт справедливости — ни много ни мало. Судьба обязательно наградит ее, потому что… Вот дальше было интересно. Для себя Дарья Анатольевна никогда не формулировала, почему это ей должно так повезти. Потому что страдала? Да нет, обыкновенная жизнь. Потому что принесла много пользы? Тоже не то. Тогда что? Если бы ей можно была прямо в лицо задать этот вопрос, то она наверняка бы невинно хихикнула и сказала: «Ну а почему нет? Чем я хуже остальных богачей?» Вот так просто. И многих, конечно, эта простота раздражала. Не говоря уже о том, что продолжали коронную фразу еще более дикие фантазии. Когда я разбогатею, то буду несколько раз в год отдыхать в Турции. Когда я разбогатею, то накачаю себе губы. Когда я разбогатею, то уеду в столицу и сниму там кино. Насчет последнего особенно удивлялись: кино? На что Дарья Анатольевна задирала бровь и очень серьезным голосом отвечала: «Ну да. Я люблю искусство. Я читала Ремарка».

Остается только представить удивление всех этих людей, когда «просто Дарья» действительно разбогатела. Более того, все перечисленное она сумела воплотить в реальность.

Дарья родилась в самой обычной семье: мать — повар, отец — грузчик.

С ранних лет стало понятно, что особенных талантов девочка не имеет, интереса к учебе не проявляет, всякой работе противится, но очень любит поболтать. Свое детство сама она вспоминает как «ужасно скучное». Она возлагала большие надежды на университетскую жизнь. Однако она вышла не такой уж беззаботной. На третьем курсе Дарья познакомилась с Олегом, будущим мужем. Поженились они быстро, через полгода после первой встречи. Не от большой любви, но от большого живота. Брак был несчастливым.

Если Олег был семьянином, домашним человеком, то Дарья терпеть не могла просто сидеть дома. Ей нужны были прогулки, танцы и путешествия. А так как наличие мужа и маленькой дочери предполагало более скромный образ жизни, ее разочарование переходило в озлобленность. Злилась она, конечно, на тех, из-за кого ей приходилось жертвовать настоящей жизнью: на мужа и на дочь.

Дарья Анатольевна устроилась после университета в библиотеку. Там она получала небольшие деньги, как, собственно, и ее муж — шахтер. Поэтому она не переставала мечтать о миллионах.