Брак с другими видами - Мотоя Юкико. Страница 13

Поднимаясь все выше по виражам серпантина, мы заезжаем в такую глушь, что я начинаю бояться, как бы на дорогу не выскочил какой-нибудь зверь. И хотя, согласно навигатору, до экопарка еще далеко, асфальт на дороге под нами кончается, а вот поймать на горной грунтовке провожатого — большая удача, и я пристраиваюсь в хвост к какому-то грузовику, перевозящему гравий.

Еще в самом начале пути я разрешила Китаэ-сан выпустить из переноски кота. И похоже, всю дорогу она так и прогладила его у себя на коленях.

— Ну как тебе? Вот они, твои горы… Видишь? — бормочет она у него над ухом.

Когда грунтовая трасса превращается в подобие звериной тропы, я останавливаю машину. Никакой дороги дальше навигатор не считывает, а красная стрелочка на экране показывает: поворачивайте назад.

Они долго молчат.

— Приехали, — несмело выдыхаю я.

И пока решаю, глушить ли мотор, Араи напоминает жене полушепотом:

— Слышь? Приехали…

— Угу, — отзывается она и продолжает обнимать Сансё, опустив голову, но не двигаясь с места.

— Может, вы ожидали чего-то другого? — поворачиваюсь я к Араи, извиваясь под ремнем безопасности.

Грустно улыбаясь, Араи качает головой.

— Смотри, Китаэ… Ты все решила, назад уже не повернуть.

— Да… Да, — повторяет Китаэ-сан, но так и не поднимает головы.

— Пойду проверю, что вокруг, — говорю тогда я и выхожу из машины. Но не успеваю захлопнуть за собой дверь, как все мое тело обволакивает холодный воздух, которым я еще и захлебываюсь, невольно вдохнув полной грудью. Влажный и липкий, этот холод целует кожу, чуть не впиваясь в нее. Затянув покрепче шнурки на кроссовках, я бормочу себе: «Вперед!» — и двигаю дальше по той же тропе.

Над головой не смолкают птицы. Видимо, щебечут, сидя на вершинах больших деревьев. Правда, где именно, я уже разобрать не могу. Конечно, я представляла себе холод в осенних горах. Но и подумать не могла, что, едва солнце скроется за верхушками деревьев, начнется такой колотун.

В высокой траве меж кустов и деревьев буйно цветут шалфей и горечавка. Видимо, на их листьях еще осталась влага, — я замечаю, что промочила ноги, и возвращаюсь к машине.

Араи, похоже, отчаянно пытается успокоить супругу. Издалека, хотя и с трудом, я различаю, как Китаэ-сан все прижимает к себе кота, не желая поднимать голову, а муж, тряся головой, все пытается в чем-то ее убедить.

Ну, а я в душе все надеюсь, что кто-нибудь из нас сейчас скажет: «Ладно, поехали домой!» Выжить в горах бедняга Сансё не сможет просто никак. Теперь, на каменных склонах, я убедилась в этом окончательно. Бросить его на ступеньках храма было бы гуманней — все какая-то надежда. Но Китаэ-сан сказала: «Если оставим на улице, его задавит машина». Что поделаешь, если в детстве ей пришлось наблюдать, как соседскую кошку размазало колесами автомобиля…

Слушая, как Китаэ-сан повторяет, как мантру: «Горы — наше спасение», я и сама понемногу уверилась в том, что Сансё отлично приспособится к дикой жизни. Но если подумать трезво — это же бесполезно. Ничего не выйдет вообще.

«Если уж кого и засылать в горы для выживания, так моего мужа!» — думаю я, вспоминая, как тот буквально переродился, оказавшись на склонах древнего Мачу-Пикчу.

Стараясь не поскользнуться меж деревьев, я возвращаюсь к автомобилю и вижу, что рядом на пеньке сидит Китаэ-сан с кошачьей переноской на коленях.

— Ну, как Сансё? — спрашиваю я. Неужто муж уговорил ее?!

— Сансё? Н-ну… Он на удивление спокойный.

Проговорив это, она расстегивает на крышке у переноски длинную молнию и через тонкую нейлоновую сеточку подглядывает внутрь.

— Сансё! — подзывает она. Кот шипит, задирая голову. — Ну, видишь? Это горы… Го-ры! Твой новый дом. Можешь пи́сать везде, где душа пожелает… All-You-Can-Pee, представляешь? Везет же тебе!

Уши Сансё нервно дергаются, а осторожный взгляд начинает перескакивать с места на место. Так он выжидает несколько секунд, а затем резко бросается вверх и вырывается из проема верхней половиной тела наружу.

Сейчас убежит! — пугаюсь я, но Китаэ-сан тут же хватает беглеца за голову и запихивает обратно в темницу.

— О нет, о нет, о нет… — причитает она, качая головой, того и гляди разрыдается.

Почему бы нам просто не поехать назад?! Слова эти подступают к самому горлу, но я все-таки умудряюсь сдержать их. Сказать — дело нехитрое. А дальше-то что?

Араи, вернувшись с обхода по окрестностям, обводит взглядом жену, скорчившуюся на пеньке, потом меня, столбом стоящую рядом, и, похоже, сразу все понимает.

— Дорогая, давай я все сделаю. Прогоню его сам, — предлагает он ей так спокойно, будто речь идет о мытье посуды.

— Ты сказал… прогоню?! — вскрикивает Китаэ-сан, но таким растерянным голосом, какого я у нее и представить себе не могла. В этот крик она вкладывает последние силы, а дальше уже просто открывает рот и тихонько воет: — А-а… А-а!.. А-а-а!!

Осторожным движением Араи снимает переноску с ее колен. И поворачивается ко мне.

— Я скоро вернусь, — говорит он.

— Д-да, хорошо… — отзываюсь я. И тут же поправляюсь: — Я с вами!

Озадаченно хмурясь, он переводит взгляд на затылок жены.

— Все в порядке. Идите… Для этого она и здесь, — говорит Китаэ-сан, не поднимая головы. Муж едва заметно кивает и, развернувшись, шагает прочь.

Уже удаляясь с ним в чащу, я вроде бы снова слышу, как она кричит. Странным криком: то ли воет от ярости, то ли облегченно хохочет.

Миниатюрный Араи поднимается по горной тропе впереди. Переноска оттягивает его плечо. Кот внутри ящика должен весить не меньше пяти кило, но Араи бредет так уверенно и спокойно, будто гуляет в городском парке.

За моими же плечами — рюкзак, который Китаэ-сан так старательно запихивала в багажник перед отъездом. От непривычной для бедного тела нагрузки я ловлю воздух губами, как рыба, вынутая из воды.

Шаг за шагом подошвы моих кроссовок утопают в мягкой земле. И чем выше мы поднимаемся, тем острее ощущается кислород. Я наконец-то осознаю, что вдыхаю не просто воздух, а сами эти деревья, эту землю и все, чему стать снова землею еще предстоит.

Не сбавляя шага, я отвлекаюсь на зуд мошкары, когда Араи впереди меня вдруг резко, по-звериному дергает головою вбок. Словно что-то учуяв, он сворачивает с тропинки и начинает карабкаться вверх по склону, лавируя меж деревьев. Я кое-как взбираюсь за ним, и вскоре подъем обрывается. Мы стоим у подножия скальной расщелины, из которой вытекает вода.

— Родник? — соображаю я, переводя дух. — Но как вы узнали?

— Вырос в горной деревеньке… — отвечает он, и в его приглушенном голосе будто звякает колокольчик. Оглядевшись по сторонам, он бережно опускает переноску с плеча на землю. — Ну, что скажешь? Может, здесь?

Ну и вопрос. Спохватившись, я обвожу взглядом окрестности. За скалами хорошо прятаться и наблюдать, и потому здесь вроде бы безопаснее. Но нельзя забывать, что такое укромное местечко может привлечь и других зверей.

— Ну… можно и здесь, — с опаской говорю я. Как ни крути, а безопасности в таких местах не бывает нигде.

Араи легонько кивает.

— Ну, тогда решено! — объявляет он и, заметив, как я взмокла, предлагает привал. — Давай-ка присядем. Здесь так красиво!

Тяжеленный рюкзак Китаэ-сан оказывается набит какими-то совершенно безумными аксессуарами. Чего тут только нет! Сухой корм. Кошачьи консервы. Блюдца. Любимое шерстяное одеяло Сансё. Его игрушки. Пластиковые бутылки с водой. Складной кошачий домик из пластмассы.

— Разложи это на полянке — все звери тут же и сбегутся! — мрачно усмехается Араи, словно прочитав мои мысли, и присаживается на ближайший кусок скалы. — О чем же она думала? О пикнике, не иначе…

— И сколько уже лет вы женаты? — интересуюсь я. Вопрос, конечно, бесцеремонный, но лучше уж думать о чем-то подобном, чем о Сансё в переноске на голой скале.

— Сколько? Ну, когда это было-то! В этом году вроде стукнет лет сорок пять…