Ваше Сиятельство 6 (СИ) - Моури Эрли. Страница 40

Я глянул на часы: 6.07. Поскольку время уже такое, что не уснешь, встал и решил начать день с занятий боевыми техниками в спортзале, устроенном в подвале. Многие мои приятели из прошлых жизней удивлялись, мол, зачем мне, магу, умение махать кулаками, да еще и ногами. Ответ прост: эти занятия полезны для физического тела и укрепления духа. Не художественной же гимнастикой мне заниматься. Кроме того, такая практика усиливает мою любимую магию — кинетическую, потому как есть прямая зависимость между точностью, силой ударов кулаком или ладонью и той же точностью, силой кинетики.

Поскольку я проснулся раньше и времени у меня было достаточно, позанимался я в подвале, что называется, до седьмых потов, пока в начале восьмого не появился Денис со своими бойцами — они взяли привычку по утрам оккупировать мой спортзал для своих занятий рукопашкой. Я задержался с ребятами еще минут на пятнадцать, показал им технику выполнения «Олофт урулки», что дословно в переводе с лемурийского «Хитрость дурака». На деле за необычным названием кроется удар ногой с ложным замахом. Благодаря некоторым особенностям исполнения, удар неожиданный для противника и очень сильный. Денису нравятся мои техники, и его люди меня за эти необычные умения уважают особо. Для них я не просто какой-то там граф с причудами, но почти бог, способный на то, что не под силу другим. Я научил Дениса и его парней из охраны уже нескольким эффективным приемам. Конечно, до чистоты исполнения им еще очень далеко, но теперь в их арсенале есть то, чего нет ни у кого в этом мире.

Кстати, насчет бога… Эта мысль посетила меня, когда я умывался, поглядывая на себя в запотевшее зеркало. Ведь Небесные, после случая с Герой, притихли, видите ли, переосмысливают. До них медленно, но неотвратимо начинает доходить, что возможности Астерия во многом равны или даже превосходят их божественные. А Элиз считает меня демоном, но молится мне как богу. Того и гляди будет она не одна такая: образуется в этом мире культ Великого Астерия. Возглавит его, конечно, миссис Барнс — станет первосвященником. И в неустанных молитвах и прошения сложится этакий эгрегор, который будет подпитывать вера людей в меня. От этих мыслей я чуть не поперхнулся смехом, представляя Элиз в жреческих одеждах. Смех смехом, но такое в принципе возможно, ведь сильный эгрегор из направленных мыслей общности людей как раз и формирует начальные тела бога.

Только для меня все это крайние глупости. Мне это точно не нужно и будет только вредить моей независимости. А вот сама возможность такого поворота меня очень забавляла, поэтому я вертел ее в голове с таким интересом. Стоя перед зеркалом, я сложил руки на груди и подобострастно глядя на свое отражение произнес:

— Слава тебе, Великий Астерий! Да пребудет Имя твое и Сила твоя с верными тебе поборниками во веки веков! В общем, того, божище… Аминь! — расхохотался и плеснул на свое отражение водой, бьющей из крана.

Когда я зашел в столовую, мама уже доедала овсянку. Я приветствовал графиню поцелуем в щечку.

— Нет вестей от Майкла? — спросил я, устраиваясь напротив Елены Викторовны.

Еще до того, как она ответила, по ее грустному взгляду понял, что нет.

Мама покачала головой и сказала:

— Волнуюсь что-то. Особенно со вчерашнего вечера. Уже перед сном пришло такое беспокойство, что даже два раза курила.

— Ты же знаешь, какая теперь связь с Лондоном. Может быть он тебе уже десяток сообщений скинул, а они никак не дойдут, — успокоил я, разумеется, не посвящая графиню в свои ночные волнения, связанные с Элизабет. Я до сих пор не знал, что именно там произошло, знал лишь, что Артемида помогла моей чеширской кошке. Хотя сделала это очень неохотно и лишь после того, как я ее дважды настойчиво попросил.

Я повернулся к Надежде Дмитриевне, ожидавшей позволения огласить утреннее меню, и когда она его озвучила, выбрал:

— Бифштекс с яйцом и с пюрешкой…

— Саша! — мама укоризненно глянула на меня.

Ах, ну да, граф не должен говорить слово «пюрешка», тем более служанке. Так можно только среди своих, когда никто не слышит. Ну что за веселое утро сегодня. Это против вчерашнего вечера, когда я очень волновался за Элиз.

— Дмитриевна, к бифштексу два яйца, — добавил я. — И что-нибудь из солки. А то жрать с утра очень хочется.

— Саша! — мама стукнула ладонью по столу.

Но едва Надежда Дмитриевна направилась к двери на кухню, как на лицо графини наползла улыбка, едва не перешедшая в смех. Все-таки исправляется Елена Викторовна.

— Мам, сегодня ночевать не приду. Я помню, ты просила, не исчезать из дома, пока нет Майкла. Прости, но обстоятельства такие, что надо, — сказал я, пока служанка на кухне гремела посудой. — Дел очень много на сегодня. Может даже не заеду после экзамена. Но тебе за эйхос обязательно сообщу результат. Хотя и без сообщения можешь считать, что сдал на отлично.

— Опять эту ночь с Ольгой? — графиня снова погрустнела. — Вы не боитесь, что ее родители могут очень рассердиться?

— Нет, нее с Ольгой, — вот не хотелось мне говорить ей сейчас правду, чтобы не отвечать потом на много других вопросов.

— А с кем? С Ленской? — Елена Викторовна нахмурилась.

— С Артемидой, мам. Так нужно. Будет меня ждать. И… — я поднял палец предостерегая ее от лишних вопросов. — Ни о чем не спрашивай. Просто знай, помни на будущее, что так надо и все у меня хорошо.

Перед уходом, я передал дворецкому толстый пакет с материалами по проекту «Одиссей» — за ним должны сегодня же заехать люди от графа Голицына. Жорж Павлович немного волновался — это чувствовалось во вчерашнем вечернем общении с ним через коммуникатор. Прямо он не говорил, что знает о нехорошей ситуации, сложившейся с назначением наследника престола, но я понял, что граф проинформирован. Возможно, не хуже меня, и, скорее всего, самим Ковалевским. Голицын так же намекнул, что в Директории в свете грядущих событий может многое поменяться, и он очень опасается, что мои схемы могут попасть не в те руки. Однако я его успокоил, заверил, что ключ ко всем моим разработкам только у меня в голове. И никто не сможет воспроизвести разработанные мной устройства без моей прошивки управляющих кристаллов.

Жорж Павлович великолепный инженер и, с одной стороны, как бы понимал мои ухищрения со схемами, но в магии он мало смыслил и его терзали сомнения, что до истины могут докопаться другие маги, работающие с кристаллами и эрминговыми потоками. Я на этот счет его успокоил.

Отдав пакет с очень важными материалами Антону Максимовичу, я вышел на улицу и неторопливо направился к школе, предвкушая встречу с Ольгой и предстоящий экзамен, который мы будем сдавать вместе. Уже на полпути от дома пискнул эйхос. Интуиция подсказала, что это сообщение от Элиз. Я снова начал волноваться за чеширскую баронессу — что-то у нее было не так.

Глава 19

Как решить этот вопрос?

Вимана медицинской службы опустилась крайне неудачно. Так, что яркий свет, исходящий от нее, рассеял темноту не только на садовой лужайке, но и за оградой поместья. Теперь Элизабет могли видеть полицейские, вышедшие из эрмимобилей. А вид у миссис Барнс был такой, что не обратить на нее внимание невозможно: растрепанные волосы; лицо, пострадавшее от побоев; ноги, измазанные краской и кровью; и одежда, явно ей не по размеру, да еще весьма экзотическая. Громыхающий металлом мешок добавлял ее образу нежелательного колорита.

Понимая, что спрятаться здесь ей не удастся, Элиз решила рискнуть и начала тихо красться вдоль кустов, постепенно отдаляясь от полицейских эрмимобилей. То ли демон снова помог баронессе, то ли счастливый случай, но она дошла незамеченной до переулка, у которого заканчивалась территория поместья Уоллеса. Там Элиз свернула за угол и пошла по темной улочке, освещенной лишь краешком луны, прятавшейся в облаках. Мешок слишком давил Элизабет на плечо, и все сильнее ее мучил ночной холод. Положение осложнялось еще тем, что миссис Барнс не знала этот городок. В Эшере она была дважды проездом, и куда ей идти, где искать эрмик службы извоза Элизабет не знала. Вариант с вызовом эрмимобиля через эйхос она отбросила сразу — это опасно. Если ее начнет искать полиция, то в первую очередь они будут контролировать запросы с ее номера эйхоса.