Мисс Исландия - Олафсдоттир Аудур Ава. Страница 9

— В прошлом месяце Кинг произнес речь во время правозащитного марша в Вашингтоне, но ни одна исландская газета не пишет, о чем эта речь.

Он выуживает несколько листков.

Газета социал-демократической партии в номере от 29 августа 1963 года лишь упоминает о марше и речи. «Моргунбладит» вообще пишет, что многие известные деятели искусства приняли участие в марше ради саморекламы, и ни слова о Мартине Лютере и его речи. Также сообщается, что участников было меньше, чем ожидалось. «Однако, Гекла, их было больше, чем всех исландцев, вместе взятых».

— Исландцам нет никакого дела до Мартина Лютера Кинга, — продолжает Йон Джон. — Но друг достал мне американские газеты, ему сестра из дома прислала.

Он окидывает взглядом свою коллекцию в поисках нужной вырезки, вынимает статью и, читая, одновременно переводит для меня:

У меня есть мечта, что… четверо моих маленьких детей будут жить в стране, где о людях судят не по цвету кожи, а по их человеческим качествам… У меня есть мечта…

У него в глазах стоят слезы.

— Кинг говорит, что проблема чернокожих — это проблема белых.

Он аккуратно кладет вырезку на место и смотрит мне в глаза.

— Проблема гомосексуалов — это проблема тех, кто не таков, Гекла.

Он складывает вырезки, собирает их и кладет в коробку из-под конфет, затем открывает платяной шкаф и ставит коробку на дно, рядом со швейной машинкой.

Трясет головой.

— Я безрезультатно пытался получить работу на базе. Они не берут ни чернокожих, ни геев. Даже несмотря на то, что я наполовину солдат. Гомосексуалов выгнали из армии и, если обнаруживают, сажают в тюрьму. Их считают педофилами и коммунистами.

Он устраивается на кровати рядом со мной.

— Исландские власти договорились, чтобы на базе не было негров. В прошлом году одного по ошибке прислали, и ему разрешили остаться при условии, что он не будет покидать территорию базы. Этим летом у него возникли проблемы со сном, не мог заснуть белой ночью.

Немного помолчав, Йон Джон добавляет:

— Моя кровь течет в жилах многих, Гекла. Тех, кто ушел, и тех, кто не родился.

Затем он интересуется, как прошло мое интервью. Говорю, что устроилась официанткой в «Борг».

— Должна обслуживать в юбке, а не в брюках.

Он улыбается.

Сообщаю ему, что на следующей неделе в страну приезжает вице-президент США Джонсон.

— Л. Б. Джонсон и Д. Й. Джонссон. Вы с ним, случайно, не дальние родственники?

— Нет. Количество «с» имеет значение. Я Джонссон с двумя «с». Сын Джона.

Нагруженный кофейником, серебряным сливочником и сахарницей, поднос невероятно тяжелый.

В первый рабочий день метрдотель не выпускает меня из поля зрения. Сирри тоже.

— Там моя зона ответственности, а здесь твоя, — наставляет коллега. — Возьми эти столы, а я возьму те.

Она наблюдает за мной и ждет, когда я вернусь на кухню после первого заказа, чтобы предупредить меня насчет некоторых клиентов, которые теряют голову от вина.

— Хуже всего пожилые мужики.

Если тебя будут щипать, уходи на кухню, и мы поменяемся столами. Они хватают, когда проходишь мимо. Кладут руку на задницу и лезут под юбку. Щупают грудь, когда наливаешь им в чашки. Позволяют себе бог весть что, лишь бы заставить нас нагнуться. Обычно роняют чайную ложку. Однажды официант хотел избавить меня от этой экзекуции и потянулся было за ложкой, но клиент потребовал, чтобы это сделала я. Они дышат тебе в ухо, ходят за тобой по пятам, хотят знать, где ты живешь. Они также караулят буфетчиц, когда те заканчивают работать. Один постоянный клиент, напившись, поплелся за девушкой на холодильный склад, куда она пошла за майонезом, закрылся с ней там и пытался облапать, козел. Если тебя будут преследовать на улице, иди в ближайшую аптеку, там сможешь выйти через склад в заднюю дверь. Они туда зайти не посмеют. Или в магазин игрушек и товаров для дома «Ливерпуль». Мне хочется спросить, не помогают ли девушкам книжные магазины, нельзя ли там укрыться, даже остаться на ночь, наедине с книгами, но решаю этого не делать.

— Новичкам приходится особенно худо, — продолжает она. — Если они жалуются, им на это говорят, чтобы они смирились, мол, так было всегда.

Одна девушка, когда ее ущипнули, потеряла равновесие и выронила поднос. Она была матерью-одиночкой, одна растила ребенка. Ей вынесли предупреждение и отправили убирать номера. Говорят, это еще хуже, потому что, пока горничные пылесосят, клиенты ходят голыми в расстегнутых халатах. Не знаю, что уж там случилось, но однажды она пришла с третьего этажа в слезах и сильном душевном волнении. Ее вызвали к начальству.

Коллега пускает несколько колец дыма и тушит сигарету.

— И сказали, что она не подходит для этой работы.

Вернувшись в зал, чтобы собрать грязную посуду, я замечаю знакомого, который сидит за угловым столом в компании пожилых мужчин и следит за мной.

Он ест мясной суп, тщательно очищая мясо от костей и высасывая из них мозг. Кучка костей лежит на краю тарелки. Обращается ко мне из облака сигарного дыма:

— Так вы теперь обслуживаете в «Борге».

Я поднимаю глаза, это мужчина из автобуса, тот самый из общества красоты, который дал мне свою визитку.

— Вам доставляет удовольствие накрывать на стол?

Он не ждет ответа и продолжает:

— Я спрашиваю потому, что одно из заданий конкурса «Мисс Исландия» как раз состоит в том, чтобы накрыть на стол и сложить салфетки.

Он добавляет, что конкурс на стадии разработки, и они также думают дать девушкам возможность посоревноваться в навыках.

— Вас интересуют домашние цветы?

— Нет.

— Рукоделие?

— Нет.

— Чтение хороших книг?

— Нет, только плохих.

Он растерянно смотрит на меня и смеется:

— Смотри-ка, девчонка с чувством юмора.

Мужчина наклоняется к соседу по столику и что-то ему говорит, явно вводит в курс дела. Тот внимательно рассматривает меня и кивает.

Потом мой знакомый снова поворачивается ко мне и спрашивает, подумала ли я над его предложением.

— Относительно чего?

— Могу я предложить вам стать «Мисс Исландия»?

— Спасибо за предложение, но я отказываюсь.

Он не сдается:

— Вы сможете съездить за границу, получите лимузин и персонального водителя.

Я тороплюсь собрать тарелки.

— …«Мисс Исландия» получает корону и скипетр, синий национальный костюм с золотым поясом для участия в конкурсе на Лонг-Айленде, два длинных платья и пальто с меховым воротником. Она попадет на сцену, будет ходить в ночные клубы и встречаться со знаменитостями, ее фотографии появятся в газетах.

Быстро покидая зал, слышу его наставление:

— Вам нужно носить юбку выше колен. Грех прятать такие красивые колени. Важно быть красивой.

Сирри ждет меня в дверях кухни и подбородком указывает на одного из мужчин за круглым столом, которого следует остерегаться.

— Несколько девушек с ним сталкивались.

Когда я снимаю фартук и отмечаю уход, она выбегает за мной. Говорит, что знает девушку, которая принимала участие в конкурсе «Мисс Исландия» несколько лет назад, когда он проходил под открытым небом, и работает оператором в фирме такси. Если хочешь, я вас познакомлю.

— Ей тоже обещали пальто с меховым воротником и что она поедет за границу. Только ничего этого не было.

— Я и не думаю участвовать.

Она поправляет косынку, зажигает сигарету и выпускает дым через уголок рта.

— Я только хотела, чтобы ты знала.

Йон Джон отчаялся найти работу на суше.

— Это безнадежно, — говорит он. — Я вынужден снова уйти в море. Хотя и умру. Хотя потону вместе с этой чертовой ржавой посудиной. Я не сын утеса и волны, ведь меня назвали не в честь Эйнара Бенедиктссона.

Он лежит на кровати и сообщает, что намеревается поехать на запад во фьорды, рассчитывает, что на сезон сельди сможет получить место на «Фрейе» или «Траусти». Спрашивает, какое судно внушает мне больше доверия: названное в честь мужчины или в честь женщины. Имеет также смысл наняться на путину на восток. Хотя заработки везде низкие и людей бессовестно обманывают.