Философия в университете. Взгляд из Москвы и Шанхая - Коллектив авторов. Страница 22

Истоком такого нашего дуалистического восприятия добра и зла является вся европейская интеллектуальная традиция. Можно вспомнить как Платона, на вершине иерархии идей у которого располагалась идея «Блага», и противостоящую миру идей «хиле», источник зла и несовершенства. И между материей и миром идей нет ничего общего, кроме того, что они оба вечны.

В религиозном плане столь же строгий дуализм добра и зла мы встречаем в зороастризме, где весь мир есть арена бескомпромиссной схватки, борьбы воинства Ахура-Мазды, бога добра и света, и Анхра-Манью, повелителя зла и тьмы. Под определенным влиянием учения Заратуштры формировалось и моральная доктрина христианства с его последовательным противопоставлением греха и добродетели. Можно интерпретировать проповедь Иисуса как борьбу со злом, причем борьбу в космическом масштабе. Ибо именно для того, чтобы не удваивать количества зла в мире, необходимо отказаться от принципа талиона и провозгласить ««кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую; и кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду» (Мф., 5; 39–40). Победить зло в мировом масштабе возможно лишь в том случае, если мы на зло станем отвечать добром.

Естественным истоком европейской культуры нашей эры является деление всего, что встречается на нашем пути, на то, что восходит к Богу, и то, что имеет своим источником козни Дьявола, на то, что ведет к царствию небесному, и то, что ведет в геену огненную.

Ту же дуалистическую логику в сфере морального учения демонстрирует и марксизм. Из антагонизма классов, образующих дуалистические противоборствующие пары (рабы-рабовладельцы, зависимые крестьяне – феодалы, пролетарии-буржуазия), вытекает и дуализм прогрессивных, позитивных, социальных сил и консервативных, ретроградных, эксплуататорских социальных групп. Всемирная история опять-таки предстает перед нами как арены бескомпромиссной борьбы сил добра и зла.

Ведя борьбу с так понятым «всемирно-историческим» злом, нужно, конечно же, не проявлять никакой мягкотелости, не идти на безнравственные компромиссы со злом и уничтожать кулачество как класс.

Но можно попробовать подойти к данному проблемному полю с несколько иной точки зрения.

Человек в своей практической земной жизни далеко не всегда (а, может быть, и – никогда?) не может выстраивать свою линию поведения в такой абсолютной, божественной логике. Борьба Ахура-Мазды и Анхра-Манью, Саваофа и Дьявола – это хорошо, Иисус может побеждать зло в абсолютном смысле и в космическом масштабе, а человеку приходится жить в земных условиях, где, как мне кажется, такое вот абсолютное противопоставление добра и зла способно приводить к негативным результатам.

Попробуем разобраться в нескольких практических, житейских ситуациях, которые мы нашим нравственным чувством, вслед за Шефтсбери и Хатчесоном, «автоматически», интуитивно подведем под категорию «зло».

Живущие в Москве наверняка хорошо помнят ситуацию, сложившуюся после терактов в метро. Или, совсем недавно, после аварии в том же метро… Мы прекрасно помним бесконечное возмущение всех жителей, представителей власти и журналистов московскими таксистами и «бомбилами», которые в эти дни взвинчивали цены на проезд до заоблачных высот. У людей трагедия, кровавые жертвы, перекрыто движение одной или нескольких линий метро, да и пользоваться другими ветками люди боятся.

Московское метро перевозит в день примерно 8 млн человек. И вот эти миллионы вышли на улицы города и желают ехать наземным транспортом, который не предусмотрен для перевозок такого масштаба. И сталкиваются жители Москвы с безнравственным, жлобским поведением официальных и неофициальных таксистов, задирающих цены до немыслимых уровней.

Очень похожая в нравственном плане ситуация уже была описана и достаточно подробно проанализирована в научной литературе. В 1996 г. на Северную Каролину обрушился ураган Эран. В результате стихийного бедствия один из районов этого штата – Роли-Дарем – остался без электричества. В условиях изнуряющей летней жары около миллиона человек остаются без холодильников и кондиционеров. Возникает масса проблем, причем для некоторых жителей Роли-Дарем это не только вопрос бытового неудобства, но и вопрос жизненной важности. Например, для родителей находящегося на искусственном вскармливании грудного младенца – на 40-градусной жаре детское питание моментально портиться, и его надо как-то сберегать. Или для диабетика, нуждающегося в регулярных инсулиновых уколах, – инсулин при такой температуре тоже портится. Люди в Роли-Дарем бросаются скупать запасы льда в местных супермаркетах. Запасы льда быстро кончаются. В соседнем районе – Голдсборо, – не затронутом стихийным бедствием, находятся четыре молодых человека, которые арендуют автомобиль-рефрижератор, закупают 500 мешков льда по цене 1,7$, привозят их в Роли-Дарем и начинают продавать по 12$ за мешок, т. е. на 600 % дороже, чем купили сами. – Молодые люди по закону штата были арестованы полицией, а их рефрижератор был конфискован.

К слову сказать, в нашем родном российском законодательстве тоже есть статьи, предусматривающие административную ответственность за завышение цен: ст. 14.6. КоАП РФ «Завышение регулируемых государством цен (тарифов, расценок, ставок и тому подобного) на продукцию, товары либо услуги, предельных цен (тарифов, расценок, ставок, платы и тому подобного), завышение установленных надбавок (наценок) к ценам (тарифам, расценкам, ставкам и тому подобному)… – влечет наложение административного штрафа на граждан в размере пяти тысяч рублей; на должностных лиц – пятидесяти тысяч рублей или дисквалификацию на срок до трех лет; на юридических лиц – в двукратном размере излишне полученной выручки от реализации товара (работы, услуги) вследствие неправомерного завышения регулируемых государством цен (тарифов, расценок, ставок и тому подобного) за весь период, в течение которого совершалось правонарушение, но не более одного года».

Товары, на которые устанавливаются регулируемые государством тарифы, определяются Постановлением Правительства 07.03.1995 № 239 «О мерах по государственному регулированию цен и тарифов». Данное Постановление устанавливает возможность тарификации по нефти, газу, драгоценным камням, коммунальным услугам, транспорту, водке, лекарствам. Часть полномочий по тарификации цен передана на уровень субъектов Федерации.

Обратим внимание на установление ограничений цен на услуги транспорта и, особенно, лекарства. Очевидно, что лекарства – чрезвычайно важный товар, от которого может напрямую зависеть жизнь человека. Поэтому право запрещать завышение цен на данный товар кажется нам оправданным с моральной точки зрения в абсолютной мере.

То, что завышать цены морально недопустимо, говорил еще Фома Аквинский. Он утверждал, что если одному человеку очень нужна вещь, которая есть у того, кому она не очень нужна, то второй человек «не должен задирать цену» (см.: Summa theologica. Часть II, т. 2, вопрос 77).

Вернемся к московским таксистам и четверке юношей из Голдсборо – к тем «жлобам», которые взвинчивают цены в условиях чрезвычайной нужды, обрушившейся на других людей, и «обдирают» несчастных. Однако не будем давать волю своему нравственному чувству, о котором писали Шефтсбери и Хатчесон, а посмотрим на ситуацию по возможности рационально.

Во-первых, очевидно, что в чрезвычайных обстоятельствах торговать по прежним ценам невозможно, так как резко вырастают издержки. Прежде всего представим себе торговлю в условиях отсутствия электричества – системы безопасности не работают, телефоны не работают, – в случае ограбления вызвать полицию не получится. Резко повысившийся уровень риска неизбежно должен быть заложен в цену товара.

Поэтому, с точки зрения просто напросто экономической теории, торговать льдом по цене 1,7$ уже противоречит здравому смыслу.

Во-вторых, в чрезвычайной ситуации покупатель, осознавая уже свои – покупателя – риски, согласен платить высокую цену. Причем степень готовности согласится с масштабом повышения цены напрямую зависит от того, насколько сильно человек нуждается в данном товаре или услуге. Например, в случае с таксистами, студент, опаздывающий на лекцию, смирится с возрастанием цены вдвое, но по цене впятеро большей обыденной ни в коем случае не поедет. Он решит, что подобные траты ни в малой мере не оправданы. А вот если студент-программист выпускного курса едет не на лекцию, а на собеседование в компании Google, и шансы, что его возьмут, весьма высоки, то он согласится и на пятикратное взвинчивание цены. А на десятикратно – не согласится, позвонит в компанию, извинится, сошлется на теракт и договорится о переносе собеседования.