Весенняя коллекция - Крэнц Джудит. Страница 16

Но теперь я другая – годы пролетели, страсти улеглись.

– Джастин много лет была моделью, Суперигра, – ответила я как можно сдержаннее. – Я – простая служащая, так что правила меняются.

– «Суперигра»? Меня так никто не называл со школы.

– Аарон-Суперигра, гордость школы имени Авраама Линкольна, – хмыкнула я и послала ему одну из своих убийственных улыбочек. – Всегда готовый к победе! Я помню, как вы проиграли «Эразмусу». И все из-за тебя. Ты лично продул. Помнишь последний решающий бросок? Какой был мяч! И не долетел-то всего немного. Не повезло, а, Суперигра? Или нервы сдали?

– Ну ты и стерва!

– Одно очко и проиграли тогда. Поздравляю! Так что оставь-ка мое лицо в покое.

И он таки оставил его в покое. Во всяком случае, улыбку свою на мне больше не испытывал, а если я и попадала в кадр, то не крупным планом. Думаю, ему больше не хотелось слушать мои воспоминания о его спортивной карьере. Даже у отличных игроков бывают черные дни, а в том сезоне он играл, не считая матча с «Эразмусом», фантастически.

Я оставила Майка и Мод с девочками, которые высыпали на балкон и упивались первыми глотками парижского воздуха. Служащий отеля, не отходивший от меня ни на шаг, сопроводил меня в мой номер.

– Господи, что это?

– Мадам д’Анжель распорядилась приготовить это для вас.

Номер был огромный. Необъятных размеров полукруглая гостиная с тремя высоченными парами дверей на балкон, две спальни с громадными гардеробными и роскошными ванными комнатами, да еще сортир для гостей в коридоре у входа.

– Мадам д’Анжель не знала, какая из спален понравится вам больше – с окнами на авеню Монтень или во двор, поэтому она выбрала номер с двумя, – объяснил он. – В той, которая выходит во двор, тише.

– Но откуда цветы? – И я указала на расставленные повсюду вазы.

– Не знаю, мадам, я не читал карточек. – И он пожал плечами, как это умеют делать только французы. – Позвольте прислать вам горничную, мадам?

– Да, конечно, естественно. И еще – валиум и воды со льдом. Большую синюю таблетку, а не маленькую желтую.

– Мадам?

– Нет-нет, это я так. – До меня наконец дошло, что все это предназначалось Джастин. Когда же она послала факс, что не прилетает? И когда об этом узнал Некер? Наверняка не раньше сегодняшнего утра, иначе вокруг меня не было бы сейчас такого количества цветов, что я даже забеспокоилась, не подхвачу ли сенную лихорадку посреди зимы. Ладно, Фрэнки, лови миг удачи, переселят тебя завтра в чулан, и привет.

– Мадам д’Анжель оставила письмо для передачи вам лично в руки, – сказал он, уходя.

"Дорогая Джастин!

Добро пожаловать в Париж! Надеюсь, вы с девочками долетели успешно и уже устраиваетесь. По поручению мсье Некера приглашаю вас и трех дебютанток на неофициальный ужин, который состоится у него дома в восемь вечера. К семи сорока пяти за вами пришлют автомобиль. Если вам что-то понадобится, обратитесь к управляющему. Ему поручено выполнять все ваши поручения.

С нетерпением жду сегодняшнего вечера.

Искренне ваша Габриэль д’Анжель".

Я дважды перечитала записку. Совершенно ясно – это приказ, и ослушаться его нельзя. Какой этот Некер хладнокровный – через Габриэль пригласил Джастин на общий ужин вместо того, чтобы самому попытаться с ней встретиться.

Что же делать? Девочки придут в восторг – приглашение на ужин в первый же вечер в Париже! Право, глупо было бы ожидать, что Некер просто позвонит Джастин по телефону. Пожалуй, вечеринка действительно самый удачный вариант первой встречи.

Итак, поразмышляв, я пришла к выводу, что это самый лучший план. Есть только одно «но» – Джастин нет в Париже. Или, вернее, два – ее нет, а я есть.

Оставив горничную распаковывать чемоданы с новой одеждой, которой я так еще и не видела, я вышла в коридор. Номеров комнат девушек я не запомнила, но надо же найти их и предупредить про ужин. У лифта я заметила Майка, склонившегося над рукой стоявшей ко мне спиной блондинки. «Наш пострел везде поспел», – мрачно подумала я и поспешила пройти мимо.

– Фрэнки, подожди! Позволь тебе представить бедняжку Пичес Уилкокс, – остановил меня Майк.

Я обернулась поприветствовать самую веселую вдову в мире, которая выглядит так, словно ей по-прежнему и надолго лет тридцать шесть, не больше.

– Привет, соседка! – проворковала она. – Как замечательно – мы все живем на одном этаже. Я читала про этот конкурс Золушек в журнале «Женская одежда» и с нетерпением жду бала. Мне бы хотелось устроить для вас всех вечеринку – познакомить девушек с милейшими молодыми людьми.

– Великолепная идея! – ответил за меня Майк Аарон. – Пичес каталась на лыжах и повредила себе пальцы, – сообщил он, внимательно разглядывая ее руку, – поэтому ей пришлось уехать из Сан-Морица – лыжную палку ей сейчас просто не удержать.

– Знаете, какое это разочарование – торчать в отеле, когда все катаются с гор? – И она расплылась в улыбке, и как я ни критически настроена, но вынуждена признать, что не знаю, как насчет дружелюбия, но зубы у нее точно настоящие.

– Бог ты мой! – ответила я, блеснув собственными зубками. – Терпеть не могу таких ситуаций.

– Майк фотографировал меня для статьи о самых знаменитых женщинах Техаса, – объяснила она. – Так мы и познакомились. Как замечательно, что мы столкнулись здесь.

– Обожаю подобные совпадения.

– Я тоже, – согласился Майк, бросив на меня сальный взгляд. – Ищешь девочек?

– Похоже, таков мой удел.

– Они в комнате Мод, предаются воспоминаниям о том, как теряли девственность. Мне пришлось уйти – не выношу жутких подробностей.

– Благодарю, Аарон, – сказала я и двинула по коридору.

– Комната триста одиннадцать, – крикнул он мне вдогонку.

Я постучалась в дверь триста одиннадцатого номера, дымясь от гнева. У моих девочек еще никто никогда не брал интервью. Они и понятия не имеют о том, как журналист, а особенно Мод Каллендер, может исказить или процитировать в другом контексте совершенно невинную фразу. Она открыла дверь и, увидев меня, нахмурилась. Она была без сюртука, а ее ботинки на пуговицах валялись на полу. Мои подопечные сидели там же и пожирали огромные сандвичи, запивая их кокой.

– Девочки, вас ознакомили с правами допрашиваемых?

– Просто удивительно, – ледяным тоном сообщила мне Мод. – Все трое оказались девственницами. Кто бы только поставил на такое?

– А разве не поэтому статья в «Цинге» называется «Простодушные за границей»? – поинтересовалась Джордан, взглянув на меня искоса и незаметно подмигнув мне.

– Мы думали, что именно поэтому нас и выбрали, – добавила Эйприл, приподняв свою чудесную головку, которой не хватало только тиары. – Во всяком случае, я так думала.

– Меня целовали, – сообщила Тинкер. – «Поцелуй душ», так, кажется, он его назвал. Это считается? Случилось такое только однажды, и мне не очень понравилось.

– Не позволяй такого больше никогда! – отрезала Джордан. – Всем известно, это первый шаг в пропасть.

– Но это было в Новый год, – объяснила Тинкер.

– Нашла оправдание! – сурово заметила Джордан. – Предлог всегда найдется. Новый год, день святого Патрика, выборы президента – говори им «нет», и точка.

– А все-таки наша беседа была совсем не бесполезной, – заявила Мод. – Теперь по крайней мере я знаю, что вы трое – изощренные лгуньи, правда, проку мне от этого никакого – доказательств все равно нет.

– Сегодня мы четверо приглашены на ужин к мсье Некеру, – сказала я девочкам. – Так что думайте, что наденете. И встаньте, пожалуйста, с пола. Да, я надеюсь, что больше вы не будете наедаться сандвичами, по крайней мере до показа.

Взгляд Мод мне совсем не понравился. Я просто могла прочесть ее мысли о том, что не в моих силах заставить девочек соблюдать диету. Откуда-то она знала про мои лишние полтора килограмма. Черт, она права. Меня тут же посетило кошмарное видение – девочки, заказывающие еду в номер.