Мушкетерка - Лэйнофф Лили. Страница 69

— Больше никаких секретов, — откликнулись мы все. Портия была слишком занята своей прической, чтобы заметить, какая боль прозвучала в шепоте Арьи. Как ее глаза провожали Портию, когда та уселась перед туалетным столиком и принялась заправлять непослушную прядь волос надо лбом.

Теа отошла к ростовому зеркалу, чтобы проверить недавно подшитый подол. Арья прислонилась к изголовью кровати, скрестив руки. Портия втыкала в волосы шпильки, каждый раз шумно вздыхая.

— Что-то не так? — в конце концов спросила ее Арья.

Встретившись с ней взглядом, Портия покраснела.

— Я уже несколько недель толком не спала. К тому же этот проклятый снег! Боже, я ненавижу зиму. — Она указала на свое лицо.

— И что мы должны увидеть? — спросила Арья.

— Ну, понимаешь, я могу пользоваться вот этим, — она опустила руку к лифу платья и демонстративно поправила грудь, — чтобы отвлекать объектов, однако губы у меня чересчур бледные, и даже макияж не может это исправить. И мне кажется, эти отеки никогда не сойдут. — Она прикоснулась к коже под глазами и поморщилась. — Наверное, моя девичья красота никогда не восстановится, но, по крайней мере, я пожертвовала ей во имя благой цели.

— Не смеши меня, — ответила Арья.

Поперхнувшись, Портия обернулась к Арье, которая буквально кипела от возмущения.

— Тебе легко говорить, — наконец выдавила она. — Посмотри на себя.

— Ты можешь хоть раз меня послушать? — закричала Арья. — Ты красивая! Всегда была красивой! И всегда будешь.

Портия залилась румянцем:

— Не думаю, что ты…

— Зато я думаю! — В мгновение ока Арья подлетела к туалетному столику и подняла Портию на ноги. Что-то со стуком упало на пол. А затем руки Портии обхватили Арью за талию, Арья зарылась пальцами в тщательно уложенные волосы Портии, и они слились в поцелуе так отчаянно, словно ждали его много месяцев.

— Что за выкройку ты хотела показать мне в другой комнате? — спросила я у Теа.

— Выкройку? — пискнула Теа. — Какую вы… ах да, выкройку!

Мы быстро вышли; по дороге она оглянулась через плечо, одновременно протягивая мне руку для поддержания равновесия. Только в конце коридора она наконец разразилась потоком слов:

— Я понятия не имела! Ты догадывалась? Они всегда спорят, я думала, они друг другу даже не нравятся, но ведь, когда два человека друг другу не нравятся, они не станут делать так! — Ее глаза были похожи на две тарелки.

— Нет, — рассмеялась я, — пожалуй, не станут.

Теа вдруг смутилась:

— Ой. Кажется, я все испортила, я не хотела опять поднимать эту тему, то есть мы уже все обсудили, и ты ведь не обязана объясняться снова и снова…

— Со мной все в порядке.

— Таня, — сказала она, вдруг сделавшись очень серьезной. — Ты должна знать, что мы никогда бы не позволили мадам де Тревиль выгнать тебя, что бы ты ни сделала. Мы мушкетерки, и мы все когда-нибудь совершим ошибку, но мы всегда найдем дорогу обратно друг к другу.

Вдруг раздался громкий звук, как будто множество дверей одновременно открылись и закрылись, и их хлопанье соединилось в один непрерывный грохот. Этот грохот отдавался у меня в ребрах.

— Все сюда! Скорее! — прокричал Анри.

Я в ужасе взглянула на Теа. Мы проговорили весь вечер — должно быть, сейчас была уже почти полночь. Зачем ему звать нас в такое время? Разве что…

Теа подлетела к оружейной стойке у дальней стены. Я поспешила за ней и приняла две шпаги, включая мою собственную, из ее рук. Мы встретились с остальными в коридоре.

— Что это за чертовщина? — спросила Портия.

— Нас зовет Анри, — объяснила я.

— Мы ничего не слышали, кроме грохота, — сказала Арья, с благодарностью принимая шпагу из рук Теа.

— Мы сами виноваты, что отвлеклись, — ответила Теа, забирая оставшуюся шпагу.

— Прошу! Скорее! — снова раздался голос Анри.

Арья направилась к ближайшей двери:

— Я помогу Тане с подъемником.

— Если нас атакуют, если контрабандисты прислали солдат, или шпионов, или убийц, или еще кого-то похуже, лучше иди ты — ты дерешься лучше меня, — возразила Теа.

— Что может быть хуже солдат, шпионов и убийц? — удивилась Портия. — Даже не знаю. Может быть, драконы?

Теа сердито шикнула на Портию, схватила меня за запястье, и мы поспешили к двери. Я устроилась на сиденье, она начала спускать меня.

— Быстрее! — скомандовала я.

В следующую секунду я начала падать вниз. Я зажмурилась, ощутила, как сердце бьется где-то в горле. Это будет не почетная смерть, но, по крайней мере, быстрая. В последний момент падение рывком остановилось, страховочные ремни натянулись вокруг моей талии. Я зависла в метре от пола. Все вокруг стучало, грохотало, кувыркалось.

— Прости! — крикнула Теа.

— Уже второй раз, Теа! Второй раз!

Спустившись с сиденья, я бросилась к двери. Я была готова увидеть за ней все что угодно. Я слышала в своем сердце наставления отца, в ушах — голоса сестер. Я вытащила шпагу и шагнула навстречу неизвестности.

— Я уж думала, мне самой придется идти вас искать! — воскликнула мадам де Тревиль, когда я вбежала через дверь. — Mon Dieu, девочка, убери свою шпагу. Ее надо держать острием вниз, если ты не сражаешься. А не то выколешь кому-нибудь глаз.

— Но я… мы же слышали… — запинаясь, пробормотала я. Теа влетела следом за мной с боевым кличем, врезалась в столик и сбила стоявшую на нем фарфоровую вазу. Лилии описали широкую дугу, прежде чем упасть на пол, разбросав по комнате лепестки вперемешку с осколками фарфора.

Мадам де Тревиль схватила нас за локти и потащила в библиотеку.

— Теа, уйми свой пыл, пока ты не разнесла весь дом по камешку.

— Так, значит, на нас никто не напал? — спросила Теа, из которой будто выпустили весь воздух.

— С чего ты вообще это взяла?

— Грохот, — объяснила я. — Мы подумали, что здесь идет бой или…

— Анри налетел на книжный шкаф и как-то умудрился опрокинуть его, а с ним еще два. Он очень бурно на это отреагировал, стал кричать и жаловаться, но я думаю, мальчика можно понять, учитывая его волнение.

— Волнение? — не поняла я.

Мы вошли в библиотеку. Книжные шкафы лежали на боку. Анри выглядел так, словно его переехало экипажем. Его лоб, подбородок, все руки были перемазаны чернилами, и даже пара локонов приобрела отчетливый темно-синий оттенок. Он помахал нам кипой бумаг, которую держал в руках. Отчего они, разумеется, разлетелись по сторонам.

Мадам де Тревиль недовольно фыркнула, когда Анри бросился их собирать, а потом повернулась к нам:

— Анри считает, что ему удалось расшифровать код.

Глава двадцать девятая

— Что ты сделал? — спросила Портия, когда мы убедили ее, что сейчас никакая опасность нам не угрожает. Арья медленно обводила взглядом присутствующих, словно не верила тому, что видит и слышит.

— Расскажи нам, — попросила мадам де Тревиль своего племянника, который сновал по комнате, охотясь за разлетевшимися бумагами. — И не торопись, ведь сегодня не последняя ночь перед предполагаемым покушением на короля.

Корона, облитая кровью. Окровавленное папино лицо.

Мою грудь словно обручем сдавило. Неужели он нашел ответ?

Анри поднял с ковра последний листок, выпрямился и попытался сложить их в подобие стопки.

— Первым делом я изучил научные работы, которые Теа раздобыла в университетской библиотеке. Они великолепны! Вы все искали связь между текстом на веере и другими источниками, так что я подумал, что принесу больше пользы, если сосредоточусь на истории этой поговорки: откуда она пошла и все такое. Я не нашел конкретного источника, однако мне попался целый сборник известных пословиц. В нем мне встретилась фамилия Бэкон. Тогда я вспомнил. — Анри потянулся к одной из книг на столе и благоговейно взял ее в руки. Внезапно я поняла, что уже видела эту книгу раньше — в тот день, когда Анри подарил мне карту Люпьяка. Это был один из философских трактатов, по которым он учил английский. «О знании и продвижении в изучении божественного и человеческого», Фрэнсис Бэкон.