Сэру Филиппу, с любовью - Куин Джулия. Страница 64

— Не поручусь. Честно говоря, когда я увидел, как эта Эдвардс бьет моих детей книгой, мне захотелось ее четвертовать!

— Могу себе представить! — фыркнула Элоиза.

Филипп рассмеялся — в тоне его жены было что-то забавное и, во всяком случае, успокаивающее. Хорошо, что Элоиза умеет найти забавную сторону даже там, где, кажется, ее вовсе и быть не может!

— Она этого заслуживает, — передернула плечами Элоиза и вдруг озабоченно посмотрела на Филиппа. — Но ведь ты ее не тронул, я надеюсь?

— Нет. Более того, я даже разговаривал с ней относительно спокойно — сумел все-таки держать себя в руках! Значит, могу и с детьми…

— Это значит, — подытожила Элоиза, — что ты больше никогда не сорвешься на детей! — Она погладила его по руке и, словно желая показать, что эта тема закрыта, стала смотреть в окно.

Филипп облегченно вздохнул. Вера жены в его природную доброту внушала Филиппу веру в себя, чего ему не хватало все эти годы.

В этот момент гармонии и взаимопонимания Филиппу хотелось поделиться с женой еще большим, и, даже не зная, стоит ли это говорить, он произнес:

— Я боялся, что ты убежала от меня…

— Вчера вечером? — Элоиза резко повернулась к нему. — Господи, Филипп, с чего ты это взял?

Он смущенно пожал плечами:

— Не знаю. Ты так неожиданно ухала к брату и все не возвращалась…

— Ну что ж, теперь ты знаешь, почему я задержалась у Бенедикта. Филипп, я никогда не покину тебя, никогда! Как ты мог подумать…

— Ну, мало ли…

— Филипп, я ведь стояла с тобой под венцом, давала клятву… — заговорила Элоиза уже сердито. — А клятва для меня все-таки что-то значит. Кроме того, я поклялась заменить мать Оливеру и Аманде… Их я тоже никогда не брошу!

С минуту Филипп пристально смотрел на нее.

— Я знаю, — проговорил он, наконец, — что ты никогда не бросишь ни меня, ни детей. Глупо было с моей стороны даже подумать об этом!

Элоиза откинулась на спинку сиденья, скрестив руки на груди.

— Впрочем, Филипп, ты имел право так подумать, зная меня, — добавила она, немного остыв. — Ты прав: я порой бываю довольно взбалмошной… Но детей я бросить не могла. Они уже потеряли мать, потерять теперь и мачеху… Разве я могла сбежать от них?

Филипп и сам уже недоумевал, как он мог сомневаться в Элоизе. Неужели они встретились так недавно? Филиппу казалось, что он знает Элоизу уже целую вечность, знает о ней все и даже больше. Разумеется, у нее, как и у каждого человека, есть свои секреты, которые он, может быть, так никогда и не узнает. И, тем не менее, Филипп мог твердо сказать, что знает Элоизу. Во всяком случае, знает настолько, чтобы быть уверенным: эта женщина никогда не покинет его.

А тогда он решил, что она сбежала от него, только потому, что был в панике и боялся, что с ней что-то случилось в дороге. Но Филипп не мог допустить даже мысли, что Элоиза погибла. Пусть сбежала — тогда, по крайней мере, он мог бы приехать в дом Бенедикта и вернуть ее. Смерти Элоизы Филипп не пережил бы.

Филипп не мог бы точно сказать, когда он это понял, но теперь он твердо знал, как дорога ему Элоиза, и хотел сделать все, чтобы она была с ним счастлива.

Филипп должен сделать ее счастливой. Тогда и его жизнь, наконец, войдет в нормальное русло. Сознание того, что Элоиза несчастна, было бы для него как острый нож.

Филипп много раз говорил себе, что брак ему нужен в первую очередь для того, чтобы у детей была мать. Теперь же, когда Элоиза поклялась, что никогда не бросит Оливера и Аманду, Филипп вдруг почувствовал ревность. Черт побери, он ревновал жену к собственным детям! Филиппу хотелось услышать, что Элоиза никогда не бросит его, она же говорила в первую очередь о детях…

Филиппу было необходимо, чтобы она оставалась с ним. Не из чувства долга, не потому, что дала клятву в церкви, не ради детей — а потому, что не может жить без него. Потому что любит его.

“Любит его”? Откуда у него такие мысли? Ведь сначала Филипп думал лишь о замене матери для детей и о хозяйке в доме. Элоиза знала это — Филипп и не скрывал этого от нее.

Затем была страсть. Целых восемь лет Филипп не спал с женщиной и теперь словно брал реванш за все эти годы. Одно прикосновение к коже Элоизы пьянило его, а ее реакция…

Филипп давно уже не верил в идеальные браки, но сейчас не мог не признать, что, вступив в брак с Элоизой, он получил все то, о чем раньше не смел и мечтать. Элоиза была идеальной хозяйкой днем и наполняла безумной страстью его ночи. В ней Филипп находил все, что только мог желать получить от женщины. А главное — Элоиза растопила его сердце, заставив Филиппа снова поверить в себя и в то, что жизнь прекрасна.

Филипп любил ее. Он не искал любви, не думал о ней, но вот она пришла — мощная и бурная, как весенний поток. Разве может что-нибудь сравниться с ней?

Филипп чувствовал, что для него начинается новый период, новая глава в его жизни. И если потребуется, он будет бороться за свое счастье, ибо не собирается терять то, что обрел — жену, детей, самого себя.

Филипп посмотрел в окно. Карета уже приближалась к Ромни-Холлу. Все вокруг казалось серым: затянутое тучами небо, окна старого дома, отражавшие это небо, сам дом, даже трава. Тем не менее, эта картина не показалась Филиппу мрачной — она была спокойной и словно выражала то, что сейчас было в его душе.

Дворецкий, встретивший их, помог сначала Элоизе, а затем Филиппу выйти из кареты.

— Филипп, — Элоиза зевнула, — честно говоря, я устала, и ты, думаю, тоже. Может быть, немного поспим?

Филипп хотел было согласиться, но передумал и произнес:

— Хорошо, родная, ты иди, я приду немного позже.

Элоиза удивленно посмотрела на него, но Филипп слегка дотронулся до ее плеча.

— Я тоже пойду спать, — объяснил он. — Но прежде мне хотелось бы обнять своих детей.

ГЛАВА 18

Пробудившись от сна, Элоиза с удивлением обнаружила, что, судя по всему, Филипп так и не ложился. А ведь он устал уж никак не меньше, чем она, — волнения, поездка в Ромни-Холл под дождем, бессонная ночь…

Одевшись, Элоиза отправилась на поиски Филиппа, но его нигде не было.

“Ничего страшного, — успокаивала она себя. — Филиппу просто за последние несколько дней пришлось многое пережить, вот ему, наверное, и захотелось уединиться… Сама я не люблю одиночества, но это же не значит, что все должны его не любить!”

Элоиза рассмеялась про себя. Именно это всю жизнь было ее недостатком — повышенная общительность заставляла ее иной раз перейти границу тактичности.

Может быть, и не надо разыскивать Филиппа — пусть побудет один? Элоизе снова вспомнился совет матери — не торопить события. Для того, чтобы брак был удачным, приходится иногда идти на компромисс, тут уж никуда не денешься… Как ни близки они с Филиппом, на некоторые вещи они смотрят по-разному. Нужно уважать друг в друге личность! А если что-то в Филиппе — для его же блага! — Элоизе и хотелось бы изменить, то ей и в себе кое-что изменить тоже не мешало бы…

Весь остаток дня Элоиза так и не видела Филиппа — ни за чаем, ни тогда, когда пришла пожелать близнецам спокойной ночи, ни за ужином… Сидя в столовой за огромным столом красного дерева, Элоиза чувствовала себя потерянной и одинокой. Лакеи, прислуживавшие за ужином, смотрели на хозяйку с сочувствием, но заговорить не смели.

Элоиза улыбалась им, потому что считала, что в любой ситуации надо быть вежливой с другими и не выставлять своих чувств напоказ, но на сердце у нее было не очень-то весело. К тому же ей не хотелось, чтобы слуги (особенно если эти слуги — мужчины) жалели ее.