Из зарубежной пушкинианы - Фридкин Владимир Михайлович. Страница 9

— Прежде чем задать вам третий вопрос, Серена, позвольте мне процитировать то место из письма Дантеса Геккерну от 6 марта 1836 года, где он пишет о себе и Наталье Николаевне:

«Верю, что были мужчины, терявшие из-за нее голову, она для этого достаточно прелестна, но чтобы она их слушала, — нет! Она же никого не любила больше чем меня, а в последнее время было предостаточно случаев, когда она могла бы отдать мне все — и что же, мой дорогой друг — никогда ничего! Никогда в жизни!

Она была много сильней меня, больше двадцати раз просила она пожалеть ее и детей, ее будущность, и была столь прекрасна в эти минуты (а какая женщина не была бы), что, желай она, чтобы от нее отказались, она повела бы себя по-иному, ведь я уже говорил, что она столь прекрасна, что можно принять ее за ангела, сошедшего с небес. В мире не нашлось бы мужчины, который не уступил бы ей в эти мгновения, такое огромное уважение она внушала. Итак, она осталась чиста; перед целым светом она может не опускать головы. Нет другой женщины, которая повела бы себя так же…»

Какой образ! Я думаю, дорогая Серена, что так о Наталье Николаевне не писали даже самые горячие ее поклонники из среды советских литературоведов послевоенной поры, той поры, когда ее обожествление стало официальной литературной политикой. А вот Щеголев, Ахматова и Цветаева относились к ней иначе… И, как видите, любя Дантеса, она оставалась верной женой. Где же правда?

— Да, такими отношения оставались до осени. Ее свекровь умерла 29 марта 1836 года, и был месяц траура, потом она родила дочь Наталью и только осенью снова стала выезжать в свет. А вот что было осенью 1836 года, — это особая тема… Вы говорите о том, что Наталья Николаевна оставалась верной Пушкину. Но разве измена — это только физическая близость с другим? А измена сердца — это ли не измена? Где провести границу? В Евангелии сказано о грехе прелюбодеяния в сердце. К мужчинам и женщинам это относится в равной мере. Наталья Николаевна — только женщина. А женщина, как и мужчина, может любить не один раз. Вы хотите знать мое собственное мнение о Наталье Николаевне? Вот оно: она была поджигательница. Пушкина погубила ее игра в поджигание. Я думаю, что если бы она пошла в своих отношениях с Дантесом до конца, Пушкин не погиб бы…

Здесь я прервал собеседницу.

— Ну кто же это знает? Сам Пушкин считал, что смерть предопределена свыше…

— Игра в поджигание обернулась осенью 1836 года взрывом. В письме из казармы, которое я датирую 17 октября 1836 года, Дантес пишет о решительном объяснении с Натальей Николаевной в гостях у В. Ф. Вяземской. После этого разговора Дантес совсем теряет голову. Он просит Геккерна поговорить с Натальей Николаевной на приеме у баварского посланника, нет, не просит, а требует. Требует сказать, что между ними должны быть более интимные отношения. В своем отчаянии, каком-то безумии он пишет…

Серена показывает мне ксерокопию этого письма.

— Вот здесь… Всю эту фразу Дантес зачеркнул, так что читается только «Tu pourrais aussi lui faire peur et lui fair entendre que…» Точно перевести и понять эту фразу невозможно. Дантес просит Геккерна в этом разговоре припугнуть и внушить… Но кого припугнуть, ее или его, т. е. Наталью Николаевну или Пушкина? И как припугнуть, рассказать все мужу? Я показала письмо парижской и миланской криминальной полиции. Была использована вся современная техника, но прочесть не смогли. Одно установлено точно. Дантес написал это и сразу же зачеркнул и размазал чернила кончиком пера. Он уничтожил эту фразу сразу же, а не потом.

— Таким образом, Серена, Вы полагаете, что в октябре Наталья Николаевна снова отвергла Дантеса.

— Да, во второй раз. Но игра в поджигание накалила обстановку. Дантес не владеет собой. Наталья Николаевна испытывает страх, а Пушкин, видимо, объяснился с Дантесом и выставил его за дверь дома, где он начал бывать еще в начале года. К тому же Наталья Николаевна ревнует Дантеса к сестре Екатерине, которая уже тогда была в связи с ним и, видимо, рано забеременела.

— Но свадьба Екатерины Николаевны и Дантеса состоялась 10 января следующего года. А их старшая дочь Матильда родилась в Сульце 19 октября 1837 года, т. е. через девять месяцев после свадьбы. Я проверял ее дату рождения в Сульце по документам, она выбита на могильной плите…

— В мэрии можно записать любую дату рождения и потом выбить ее на плите. Обратите внимание на письмо Геккерна своему министру от 2 февраля 1837 года. Он пишет, что из-за недостатка средств и положения его невестки («par le position de le jeune epouse de mon fils») он просит дать ему другое место службы. Дескать, семья увеличивается, и нужно больше денег. Слово «position» нужно понимать как «положение», а не «состояние» (как у Щеголева). А теперь спросите у своей жены, можно ли судить о «положении» через три недели после свадьбы.

И тут только я увидел, как Серена улыбается.

— Не будем спорить. Итак, четвертый вопрос. Переписка Дантеса с Геккерном много говорит об их отношениях. Какими они были, эти отношения?

— Конечно, Геккерн был гомосексуалистом. А что в этом особенного? Или это Вас шокирует? Нет? Об этом говорят все письма. Зная о романе Дантеса, Геккерн испытывает жгучую ревность, и Дантес предпринимает панические усилия, чтобы его успокоить. Да вот взять хотя бы этот отрывок из письма Дантеса от 14 февраля 1836 года. Дантес пишет: «Однако не ревнуй, мой драгоценный, и не злоупотреби моим доверием: ты-то останешься навсегда, что же до нее — время окажет свое действие и ее изменит, так что ничто не будет напоминать мне ту, кого я так любил. Ну а к тебе, мой драгоценный, меня привязывает каждый новый день все сильнее, напоминая, что без тебя я был бы ничто». Или вспомните, как в одном из писем Дантес рассказывает Геккерну, как актер Лаферьер, игравший на сцене Михайловского театра, изменил другому актеру Полю с каким-то приятелем, приехавшим из Парижа. Из этого же письма мы узнаем, что у Геккерна были близкие отношения с этим Лаферьером. Чувства Геккерна к Дантесу можно выразить французским словом «paternage» — свойственное всем гомосексуалистам желание быть отцом. Из писем Дантеса видно, как Геккерн старается очернить Наталью Николаевну в его глазах, как всеми силами стремится потушить эту страсть. При этом, опытный дипломат, он боится и за карьеру, свою и Дантеса.

— У меня остался пятый, последний вопрос. Не было ли в чемодане Клода Дантеса писем от братьев и сестер Гончаровых, например, из Полотняного Завода?

— Ну, это совсем простой вопрос, но ко мне он отношения не имеет. Эти письма Клод Дантес передал Е. Терновскому. Недавно в Париже вышла его книга, где эти письма опубликованы. У меня в книге есть на нее ссылка.

— Есть ли среди них письма Натальи Николаевны?

— Клод Дантес тогда ответил Вам верно, но не совсем точно. Ее писем нет, но в одном из писем Екатерине Николаевне от брата есть ее короткая приписка. Весьма холодная…

Путь к чемодану Клода Дантеса оказался долгим, но плодотворным. Для этого Серена Витале не побоялась стать на время «дантесоведом» — она была свободна от идеологии и предрассудков.

На прощание я сказал, что ее труд стал вровень со щеголевским. Это не был комплимент. Прочтенные ею письма, хранившиеся в старом чемодане, расставили по местам героев этой драмы. Более полутора века Россия оплакивает Пушкина. Более полутора века пушкинисты разгадывают загадку трагедии, разыгравшейся на Черной речке, ищут нити заговора. А заговора не было.

Письма из чемодана отвечают еще на один, может быть, самый главный вопрос. Мы знаем, через какие адские муки и отчаяние прошел Пушкин в последние месяцы своей жизни. Кажется, что он искал смерти.

После кризиса 21 ноября, когда Пушкин разорвал оскорбительное письмо барону Геккерну и не отослал жалобу Бенкендорфу, после обещаний царю, данных через день, гроза, казалось бы, миновала. И все же месяц спустя, 25 января 1837 года, он отсылает по городской почте то самое оскорбительное письмо Геккерну, после которого дуэль становится неотвратимой. Почему? До сих пор это объясняли вызывающей наглостью Дантеса, неосторожным поведением Натальи Николаевны и ядом светских сплетен, отравивших Пушкину жизнь. Есть версия и о новых анонимных письмах в январе. Все это так. Письма из чемодана говорят еще об одной, может быть, главной причине.