Магия и кровь - Самбери Лизель. Страница 66

Я так давно сдерживалась, что теперь внутри словно разжалась раскаленная пружина — жар заливает мое лицо и пальцы.

— Опять обо мне сплетничали? Обсуждали, что я такая рохля, что не справлюсь с заданием, зато влюблюсь в первого же мальчишку, который согласится иметь со мной дело?

От злости я шиплю и булькаю, будто раскаленное масло на сковородке. Все, что я затолкала поглубже вчера, рвется наружу, смешиваясь с моим сегодняшним отвращением к себе.

Мама белеет от ужаса, видимо поняв, что вчера я их подслушала, но быстро берет себя в руки:

— Что за тон?!

— А что такого? Мне надо делать вид, словно вы не говорили ничего у меня за спиной?

Я оглядываюсь вокруг. Все смущенно ежатся, понимая, что я теперь знаю. Точнее, только взрослые. Алекс и Кейша ничего не понимают.

— Будто вы не молчали о тете Элейн, словно это постыдная тайна?

Мама качает головой:

— Мы не понимаем, о чем ты…

— Не ври! Вы хотели, чтобы я хладнокровно убила мальчика. Все только и твердят, что надо делать все ради семьи. А при этом вы стерли воспоминания о ней, будто она пустое место! Вы так к ней относитесь, да? Она для вас пустое место?

Раздается оглушительный грохот — это папа с размаху ударяет кружкой о стол. Кружка разлетается вдребезги, осколки брызжут во все стороны. Иден вскрикивает и громко плачет.

— Уилл, что ты делаешь?! — Прия хватает дочку на руки и выбегает из кухни.

Папа смотрит на отбитую ручку чашки в своих окровавленных пальцах. Крутит запястьем, чтобы осколки снова превратились в целую чашку, но ничего не получается.

— Она не пустое место, она моя сестра!

Он смотрит на меня, видимо ожидая, что я удивлюсь. Мне нечем его порадовать.

— Твоя сестра, жена дяди Ваку, мама Алекс и исследовательница, которая изобрела геномоды совместно с Джастином Трембли.

Только когда я вижу ошарашенное лицо Алекс, до меня доходит вся серьезность того, что я сейчас сказала.

Да чтоб меня хакнуло. Надо было молчать. Надо было сначала все рассказать Алекс. Один на один. А не выпаливать все при всех, застав ее врасплох.

Кейша и Кейс смотрят на меня исподлобья, я краснею. Они-то помалкивали, как я и просила, а я не исполнила свою сторону договора.

Бабушка громко вздыхает:

— Ну вот, приехали.

— Мы договорились не обсуждать этого с детьми, пока они не вырастут! — Дядюшка раздувает ноздри.

— Вообще-то Алекс уже девятнадцать. А Вайя, похоже, знает уже более чем достаточно. — Бабушка переводит взгляд на меня. — Правда ведь?

Я скриплю зубами.

— Нет. И все благодаря тебе. — Я набираю в грудь побольше воздуху и поворачиваюсь к Алекс. — Прости меня, пожалуйста, я должна была сказать тебе первой.

— Поздно, — качает головой Алекс. — Мне очень интересно услышать, что скажет о моей матери бабушка, которая всегда отказывалась обсуждать ее со мной.

Я смотрю на бабушку выпученными глазами. Я не знала, что Алекс уже спрашивала ее о своей маме.

— Я больше тебе не верю, — говорю я. — Если бы я промолчала, ты и дальше притворялась бы, будто ее никогда не было.

Бабушка отвечает суровым взглядом:

— А ты не вешай все на меня. Элейн сама так решила. Ей нужно было, чтобы Трембли ее забыл, и она не хотела, чтобы вы, дети, ее помнили.

Жар в моей груди тут же гаснет.

— Как это?!

Алекс встает и прислоняется к стене.

Мне в голову не приходило, что это тетя Элейн решила, что мы должны забыть ее.

Мама усаживается рядом с бабушкой.

— Я могу…

— Сама разберусь.

— Я же ее мать, мне надо…

— Я матриарх.

Мама прикусывает язык.

Тетя Мейз подтягивает к себе табурет и устало опускается на него.

— Ну что ж, давайте поговорим.

— Значит, теперь тебя устраивает, что мы будем все знать?

С тех пор как мы вернулись домой, Кейс молчала. А сейчас задает вопрос бабушке, не глядя на свою маму. Кейша и Алекс тоже смотрят на бабушку не мигая.

Я впервые в жизни вижу, как бабушка прячет глаза.

И не от Кейс и Кейши.

От Алекс.

От той, которая больше всех нас заслуживает знать истину.

Я до того погрузилась в мысли о своем задании, о том, как важно для меня самой выяснить все о тете Элейн, что упустила из виду, что она вообще-то родная мама Алекс. Насколько иначе сложилась бы жизнь моей двоюродной сестры, если бы ее мама была жива? Каждый год в День матери они с бабушкой ходят куда-нибудь вдвоем, но я всегда задумывалась, не грустно ли Алекс, что она не проводит этот день с мамой, как все мы.

Я не могу представить себе, как жила бы без мамы, — а для Алекс это повседневная реальность.

— Элейн боялась, что ее история бросит тень на вас, — говорит бабушка. — Что вам станет страшно менять что-то в общине, если вы будете оглядываться на ее неудачу.

— Ничего себе неудача! — Папа хмыкает.

— Она сказала, что тот мальчик работает над методами улучшения генетики, но потом ему сделалось мало и он попытался взять нашу семью в заложники. Попытался вмешаться в наши гены, чтобы забрать власть над нами. Пообещал испортить нам жизнь.

Я поджимаю губы:

— Но ведь у тети Элейн все получилось как надо. Они с Джастином изобрели геномоды. Просто вы с Эйприл-Мэй и Ли рассчитывали, что Джастин иначе ими распорядится. Он не избавил вас ни от слабых даров, ни от той аномалии, когда дети колдунов рождаются без волшебных способностей.

Глаза у бабушки вспыхивают на миг, а дядюшка роняет яблоко и бормочет:

— Кто тебе все это рассказал?!

— Те, кто был готов говорить мне правду! — И еще мне помогли хакерские способности Люка плюс моя интуиция. — Те, кто не прячет от меня ничего важного — например, что наша магия слабеет. Мы же семья. Как нам держаться вместе, когда у нас такая куча секретов друг от друга?

Мама встает с табурета и шагает ко мне:

— Вайя…

— Не оправдывайся! — Я отворачиваюсь — и вижу на пороге кухни такое, что у меня отвисает челюсть.

Там стоит Иден. А за спиной у нее присел на корточки Люк. Я смотрю, нет ли рядом Прии. Нет. Иден улыбается мне, зажав в ладошках чашку с горячим шоколадом.

Люк вытаскивает из-за спины длинный кухонный нож. На пластиковой ручке подпалины — нож забыли на горячей плите. Я держала этот нож в руках столько раз, что и не сосчитать. Люк подносит лезвие спереди к шее Иден и смотрит на меня глазами, которые я теперь так хорошо знаю. Потом он изображает улыбку, прикусывает губу и делает движение, чтобы перерезать Иден горло.

Я с визгом хватаю что попало под руку и со всей силы швыряю Люку в голову.

Раздается оглушительный звон, по деревянному полу разлетаются коричневые брызги. Ни Люка, ни Иден в кухне больше нет. Только тишина и осколки чашки в луже кофе.

Я тяжело дышу, меня трясет. Кто-то прикасается к моему плечу, и я снова визжу и отшатываюсь.

Мама отдергивает руку.

Я силой воли заставляю себя выговорить:

— За что Джастин ополчился на тетю Элейн? — Если сосредоточиться на этом, а не на том, что сейчас произошло, можно будет сделать вид, будто ничего и не было. — Это имело какое-то отношение к смерти его отца?

Алекс смотрит то на меня, то на бабушку.

— Так, погодите минутку, а то мне не уследить. Джастин? Типа Джастин Трембли?! Это тот Трембли, про которого говорил дядя Уилл? Какое отношение он имеет к моей маме?

Бабушка пытается перехватить мой взгляд, но я ей не позволяю, а смотреть на Алекс она не хочет, поэтому смотрит в кружку у себя в руках.

— Да, тот самый Джастин Трембли. У Элейн был дар исправлять гены, но она не могла разобраться, как его применить, чтобы решить наши вопросы. Она умела исцелять одну-единственную мутацию за раз, а тут все было сложнее. Джастин должен был помочь ей определить, как именно нам подправить гены, чтобы получать более сильные дары, перестать рожать детей без магических способностей и продолжить свой колдовской род. За это он получил возможность исследовать дар Элейн и придумать, как воспроизводить его без магии. На самом деле он хотел воссоздать волшебные генетические манипуляции, чтобы создавать людей, неуязвимых для болезней. Чтобы спасти своего отца. Однако Элейн поняла это далеко не сразу.