Лишний в его игре - Филипенко Алена. Страница 14

«Ничего, зато я делаю доброе дело, — думаю я, когда мы входим в подъезд. — А добрые дела куда эффективней любых слов». Этой мыслью я утешаю себя. Я доволен и горд собой, но тут… Я задеваю пакетом ступеньку. Сильно.

Раздается отчаянный звон. От ужаса я замираю. Катерина Николаевна, которая идет чуть впереди, тоже останавливается. Наступает мучительная пауза.

Я все испортил. Я закрываю глаза, видимо, надеясь, что так кошмар исчезнет.

Мое «доброе дело» даст противоположный эффект: настроит Катерину Николаевну против меня! Теперь она меня возненавидит: я разбил с таким трудом добытый сервиз…

Я хочу извиниться, сказать, что я все как-нибудь поправлю, но горло сжалось, слова застряли внутри. Катерина Николаевна медленно, будто нехотя, поворачивается ко мне. Смотрит на пакет у меня в руках с жалостью и крохотной надеждой: может, сервиз просто звякнул, но не разбился?

— Простите, — с трудом говорю я своим кедам.

Я надеюсь, что Катерина Николаевна улыбнется и скажет, что ничего страшного не произошло. Но она молчит. А потом задумчиво говорит:

— Видимо, это знак, что все-таки придется раскошелиться на посеребренный… — А затем жалобно добавляет: — Но может, хоть сахарница… Уж больно она миленькая…

Мне очень стыдно. Хочется побыстрее занести пакеты к ней домой и убежать, закрыться на балконе и ругать себя. Какой же я безрукий придурок!

Катерина Николаевна открывает дверь ключом. Орет музыка — иностранный рэп. Она сердится. Я ставлю пакеты в прихожую. Хочу побыстрее сбежать, но квартира манит меня. Я оглядываюсь в надежде заметить что-то новое, что ускользнуло от моего взгляда в прошлый раз. Вдыхаю. Чувствую запах мыла, дерева и еле уловимый — жареных грибов.

Катерина Николаевна, кажется, уже забыла о моем присутствии. Она достает из пакета упакованный в бумагу сервиз. Раздается предательский звон осколков. Я понимаю, что надеяться не на что: выживших нет.

— Я пойду. Простите еще раз, — шепчу я.

Катерина Николаевна рассеянно благодарит меня и прощается — на автомате, равнодушно. Весь мир для нее в этот момент сжался до одной точки: кофейного сервиза. А остальное попросту перестало существовать.

Я ухожу расстроенным. Думаю о том, как исправить катастрофу, но ничего не могу придумать. Наверное, лучше какое-то время не попадаться Катерине Николаевне на глаза, чтобы не расстраивать ее еще больше.

* * *

На следующем уроке английского Алла Марковна раздает всем работы.

Она берет каждый листок кончиками пальцев, словно боится испачкаться. Громко выговаривает фамилию автора работы и дает короткий отзыв. Комментарии похожи: почти каждая работа повергла ее в шок. Я получаю свою. Под ней выведена сердитая двойка.

— Я крайне разочарована. Мне говорили, вы сильный гимназический класс. А вы не дотягиваете даже до уровня ПТУ. — Алла Марковна кривит губы. — Не знаю, какие в этой школе критерии оценки, но мои критерии точно будут выше.

Мы все сидим ссутулившись, стараясь сжаться. Никто не шепчется, не двигается.

Урок проходит в пытках. Алла Марковна выбирает жертв, долго и позорно мучает каждую и усаживает с двойкой. На дом мы получаем нереальное по объему домашнее задание. Ну а в конце занятия Алла Марковна «невзначай» упоминает, что занимается репетиторством и к ней можно записаться на дополнительные занятия. Тысяча рублей за академический час.

— Надеюсь увидеть всех присутствующих на этих занятиях. — Алла Марковна высокомерно оглядывает класс из-под полуопущенных век. — Мы же не хотим, чтобы в следующем году в нашей школе стало на один десятый класс больше?

После уроков к Алле Марковне подходят пятеро и записываются на дополнительные занятия. Первый — конечно же, Соколов с подхалимской улыбочкой.

Эх, английский в этом году точно попадает в мой список проблемных предметов. Да что за полоса невезения такая? Мало мне налажать с сервизом, так теперь и это!

Но вскоре у меня появляется шанс хоть что-то исправить.

Я занимаюсь на балконе учебой. Через неплотно закрытое окно слышу снаружи, внизу, возню. Выглядываю и вижу, как под окнами, среди зарослей сухого кустарника, бродит Катерина Николаевна. Она явно что-то ищет.

Я быстро одеваюсь и выхожу из квартиры.

— Добрый день! Что-то потеряли?

— Привет, Даня, — рассеянно говорит она. — Да вот, кольцо обронила. Решила открыть окно на балконе и сразу же после этого увидела, что кольца нет…

— Давайте помогу поискать.

— Ну что ты! У тебя, наверное, дел полно. Я сама поищу. Сама виновата. Знала ведь, что оно велико, стоило сдать в ювелирный, чтобы ужали…

— Я все-таки помогу. Как оно выглядит?

— Золотое, с квадратным изумрудом.

Я помогаю Катерине Николаевне в поисках. Искать тяжело, мешают густые колючие ветки, а еще — сугробы. Но в итоге мы вынуждены вернуться домой с пустыми руками.

Катерина Николаевна расстроена пропажей. Я уже по реакции на разбитый сервиз понял, что вещи для нее очень много значат, она к ним сильно привязывается, и они для нее как живые. Вот он! Отличный шанс загладить вину! Воодушевленный, я решаю поискать кольцо на следующий день после школы. Найду — и буду не только прощен, но и награжден: Катерина Николаевна проникнется ко мне симпатией.

Я беру с собой фонарик — кольцо наверняка даст блики от света. Через несколько часов тщетных поисков мои руки все красные, в цыпках от копошения в снегу, а еще исцарапаны колючками. Расстроенный, я ухожу ни с чем.

Придется придумать что-то еще.

* * *

К Алле Марковне тем временем записались почти все одноклассники. На остальных она нещадно отрывается и занижает оценки. Достается и мне. На очередном уроке Алла Марковна мучает меня у доски: мне нужно перевести предложение с русского на английский.

Предложение ужасно длинное, корявое, с кучей сложных конструкций. Я нервничаю, напрягаю уставший после ночной работы мозг. Алла Марковна подливает масла в огонь: постоянно сбивает меня, задает вопросы, торопит и насмехается.

Соколов за своей партой сияет: он всегда радуется моим неудачам.

Речь в предложении идет о мечтах, в которые не верил автор, но которые дразнят его своей притягательностью. Я с грустью вздыхаю. Передо мной у доски отвечала Юля, а перед Юлей — Паша. Оба посещают дополнительные занятия у Аллы Марковны, и им достались предложения «С утра идет дождь» и «Мэри была в России».

Я допускаю две ошибки. Одна из ошибок состоит в том, что я поставил перед словом «мечты» определенный артикль, а Алла Марковна заявила, что артикль тут стоять не должен.

Она собирается усадить меня с позором и тройкой, но тут Ярослав поднимает руку.

— У вас ошибка, — уверенно говорит он.

Алла Марковна непонимающе смотрит на него:

— Ты хочешь сказать, ошибка у Хмарина?

— Нет, у вас.

По классу пробегает шепоток. Все косятся то на Ярослава, то на учительницу.

— И в чем же эта ошибка?

— Перед dreams надо поставить the, как и написал Хмарин. Речь идет об определенных мечтах.

Одноклассники удивленно перешептываются: неужели кто-то посмел бросить вызов англичанке?

Алла Марковна с холодным раздражением объясняет, что никакой ошибки нет. Нигде не указано, что это какие-то определенные мечты. Ярослав спорит: об определенности говорит вторая часть предложения. Значит, мечты конкретные, они уже упоминались в тексте, и перед мечтами должен ставиться определенный артикль.

— Свои догадки оставь при себе, — отрезает Алла Марковна. — Мы воспринимаем фрагмент самостоятельным текстом, отдельно от остального. И в данном фрагменте нигде не говорится о том, что автор имеет в виду определенные мечты.

— Но это очевидно по смыслу предложения, — хмыкает Ярослав.

Он доводит учительницу до состояния скрытого бешенства.

— Я смотрю, ты полон энтузиазма продемонстрировать нам свои знания, — говорит она холодно. — Что ж, иди к доске. Хмарин, на место.