Время жить (трилогия) (СИ) - Тарнавская Мила. Страница 264

– Ну, с богом, – прошептал Линд и несколько раз несмело стукнул в глухо загудевшую дверь.

Прошла целая томительная вечность, пока с той стороны не раздался строгий женский голос.

– Кто там?

– Свои! – радостно воскликнул Линд, от избытка чувств хлопнув Неллью по плечу.

– Это кто – свои? – неуверенно спросили изнутри.

– Это я, мама! Я вернулся! Со мной мог друг из Вилканда!

За дверью послышался неясный возглас, затем раздался лязг замков, и на лестничную площадку брызнул свет. Немолодая невысокая женщина в очках с короткими седыми волосами бросилась на шею счастливому Линду. А из глубины квартиры показался еще один силуэт. Молодая стройная женщина с длинными темно-рыжими волосами держала в руке дрожащий огонек свечи. На ее красивом лице с правильными и тонкими чертами отражалась странная гамма чувств – радость, смущение, неловкость и даже опасливая напряженность. Неллью даже показалось, что глаза ее подозрительно блестят. Линд не сразу заметил ее и вдруг растерянно выпустил из объятий мать. Сумка с вещами глухо стукнулась о пол.

– Тэви?!

В старинном подсвечнике горела единственная свеча, рассеивая тьму в небольшой комнате с книжными полками на стенах и пишущей машинкой на столике у завешенного одеялом окна. Чуть синеватый огонек приковывал к себе взгляд, но Ринчар Линд смотрел сквозь него – на Тэви. В комнате было холодно, и она сидела, поджав ноги, на диване с высокой спинкой, закутавшись в клетчатый махровый плед.

– Извини, – сказала Тэви, и ее красивое лицо слегка дрогнуло. – Все вышло случайно. Я встретила твою маму на улице, а когда она предложила жить вместе, я согласилась. Тогда мне было все равно. Рейн погиб, мои родители попали под бомбы уже за городом, и мне некуда было идти.

– Мне очень жаль, – хриплым голосом произнес Линд.

– С тех пор прошло больше месяца. Мне уже не так больно.

– Как странно, – вздохнул Линд, и пламя свечи заколебалось. – Нет ничего бессмысленней сбывшейся мечты. Когда-то я мечтал о том, чтобы ты пришла ко мне, пусть даже потому что тебе было больше некуда идти. Но я никогда… никогда не хотел видеть тебя рядом такой ценой…

– Какой ценой?! О чем ты, Ринчар? Пойми, это всего лишь совпадение, странная игра случая, толкнувшая навстречу друг другу двух людей, которые больше не могли оставаться одни. Если бы я встретилась не с твоей мамой, а с кем-то другим из своих знакомых, я бы пошла с ним. Мы не виделись с тобой восемь лет, у каждого из нас была своя жизнь, и я была в ней вполне счастлива. И если ты все эти годы не мог примириться с этим, это не моя вина, а твоя беда!

– Я понимаю, Тэви. Конечно, было глупо цепляться за так и не сбывшееся прошлое, но ты была для меня почти идеалом. Нет, нет, я знаю, идеальных людей не существует. Но я не встречал никого, кто мог бы сравниться с тобой – по крайней мере, с моей точки зрения. И я не мог не вспоминать…

– Извини, Ринчар, но я вспоминала о тебе только тогда, когда читала твои книги. Кстати, спасибо, мне понравилось, как ты меня изобразил. Я и не подозревала в себе столько положительных качеств.

– Ну… Это была не совсем ты. Но ты права. Описывая свою героиню, я думал о тебе. Поэтому в ней так много от тебя.

– Только ты зря выдумал такую сложную теорию. Все было гораздо проще. Тогда я выбрала Рейна, потому что он был ближе. Он ни на что не претендовал, ему достаточно было быть рядом со мной. Ты же был вечно куда-то устремлен, не любил развлекаться в компании, да еще и постоянно пытался командовать. Для Рейна я была всем, а для тебя – только частью твоей жизни, пусть даже и важной частью. Для тебя главными были твои собственные амбиции.

– Зачем все это? – прошептал Линд.

– Затем, чтобы ты понял. Я не та Тэви, которую ты знал восемь лет назад. И не выдуманный тобой идеализированный образ. Я хочу, чтобы ты не питал напрасных надежд и не испытывал ненужных разочарований. Я поселилась здесь не из-за тебя и могу уйти, если мое присутствие будет вызывать у тебя дискомфорт.

– Нет! – вырвалось у Линда. – Не надо…

– Тогда ты должен примириться с тем, что рядом с тобой будет жить не идеал твоей юности, а реальный человек, у которого может быть плохое настроение, который может быть раздражительным, недовольным тобой, делающим, говорящим и думающим не то и не так, как хотелось бы тебе. Человек, который тебе почти не знаком и которого тебе придется узнавать заново. Человек, у которого есть своя жизнь и своя работа… Кстати, ты знаешь, я сейчас работаю в городской администрации. Занимаюсь информацией и оповещением населения. Это не совсем то, что мне приходилось делать раньше, но я учусь.

– Я тоже буду учиться, – сказал Линд. – Ты права: все эти годы я любил не тебя, а придуманный и взлелеянный мною образ. Но его больше нет, как нет и всего прежнего мира, в котором наши пути разошлись в разные стороны. Я буду рад познакомиться с тобой, Тэви. И пожалуйста, проявляй терпение и ко мне. Я иногда бываю совершенно несносным…

– Хорошо, Ринчар. Честно, я очень рада, что ты вернулся. И у тебя замечательная мама. Я не буду говорить банальности о том, чтобы начать заново или возвратиться в прошлое. Ты верно сказал, Ринчар. У нас больше нет прошлого. И может быть, не будет никакого будущего. Мы можем рассчитывать только на настоящее. И в этом настоящем мы с тобой просто начнем. Как два человека, встретившихся после конца света.

– Договорились, Тэви. Тогда спокойной ночи. Я пойду, переночую в большой комнате.

– Не надо. Там ведь спит твой друг из Вилканда. Как странно: я уже столько времени не разговаривала по-вилкандски, а оказалось, все помню!… Оставайся здесь, Ринчар, ведь это твоя комната, верно? Ложись на свой диван, а я постелю себе на кушетке.

– Может, наоборот?

– Нет, Ринчар. Мне кушетка будет в самый раз, а вот тебя она не выдержит!…

Ночью снег прекратился, и над белым городом вставало неяркое зимнее солнце.

– Мой путь продолжается, – сказал Кир Гордис, глядя куда-то поверх их голов. – Пришельцы сбросили свои бомбы на семь наших городов. Мой друг Дан Мергайдинг побывал в эпицентре взрыва и теперь смертельно болен. Завтра я еду на север. По приказу президента Калансиса там создается новая исследовательская группа. Мне предложено ее возглавить.

– Увы, но я вам больше не могу помочь, – развел руками Ворро. – Наш "Буревестник" уже надежно спрятан на суше, но на его ремонт уйдет не одна неделя. Так что я остаюсь зимовать здесь.

– Я знаю, – кивнул Гордис. – Спасибо вам за все. Вы уже совершили невозможное. Желаю вам счастливо пережить зиму в Криденге. А вы поедете со мной, Ринчар?

Ринчар Линд долго молчал.

– Не сейчас, – наконец сказал он. – Ваша семья эвакуирована на север, но моя-то здесь, и я пока не могу их покинуть. В городе выпускается информационный бюллетень, буду работать в нем. А весной будет видно.

– Пусть будет так, – согласился Гордис. – Буду рад когда-нибудь снова встретиться с вами.

Напоследок физик повернулся к Неллью.

– До свидания, – попрощался он с ним по-вилкандски. – Желаю удачи. Сожалею, что вы сейчас так далеко от дома.

Неллью просительно глянул на Линда.

– Переведите, пожалуйста. Скажите, что в этой стране я не чувствую себя чужим. И я охотно останусь в Криденге – до весны.

Глава 63. Времени больше нет

Почти всю стену палаты занимало огромное окно, забранное глухим толстым стеклом с чуть сероватым оттенком. Как было известно Вирте Эрилис, этот цвет объяснялся повышенным содержанием в стекле солей свинца.

Внутри палаты на единственной койке лежал Равель Мэнсинг, опутанный капельницами и проводами, тянущимися от неизвестных Вирте аппаратов. Мэнсинг был совершенно не похож на себя прежнего: он невероятно исхудал, кожа его приобрела странный кирпично-красный оттенок, а совершенно облысевшая голова с заострившимися чертами лица неприятно походила на анатомический муляж.