Жажда справедливости. Избранный - Кунцевич Алексей. Страница 56

Воздух двора огласился воем милицейских сирен. Через час две машины скорой помощи увезли тела. На одну погрузили тело высокого красивого мужчины и его голову, а на другую— труп молодого парня с посиневшим от удушья лицом, на шее которого был завязан узлом стальной прут, а на лбу нарисована уже запекшейся кровью пятиконечная звезда.

Первый этаж дома заполонили люди в форме и репортеры, которым никто не сообщал о случившимся, но которые, как всегда, все узнали по своим им одним известным каналам. Один из репортеров говорил в диктофон свои соображения. Многие, рядом находившиеся, слышали, как с его уст сорвалось словосочетание «сатанинская секта».

А наутро в областных газетах пестрели заголовки: «Секта Сатаны в Самаре», «Их убили сектанты» и другие. Нашлись и такие репортеры, которые связали эти убийства со многими уже происшедшими в Самаре за последнюю неделю. Понемногу многие самарцы стали бояться выходить на улицу после захода солнца. А в местное Управление Внутренних Дел прибыла группа следователей из Москвы. Было открыто уголовное дело по факту совершения убийств в Самаре. Через сутки дело насчитывало уже около четырех томов, по несколько сотен страниц на каждый.

Глава XXIII

ИППОЛИТ ИПАТЬЕВИЧ

Автобус был переполнен. Виталий смотрел в окно. Мимо проносились люди, машины, дома, заснеженные тротуары, Виталий не спал всю ночь. Он и Леонард со своей компанией уничтожали тело Гебриела в морге. Какое-то чувство злобы поднималось со дна души парня. Чувство злобы на собственное бессилие. Они, как не спешили, а помочь барону не успели. Виталий видел, как выносили из подъезда тела барона и Морозова. «Вот достойный конец для этого подлеца,— подумал про Михаила тогда Серебряков,— Он был превосходной находкой для Осиела. Лучшего и желать было нельзя». Тогда Козлов, бывший, видимо, неким экспертом по всяким непонятным делам, сказал, что это тело не Морозова, это то, что остались от тела молодого охранника больницы. Оказывается Свинцов, когда его собственное тело приходит в негодность, способен для себя использовать любое другое— действующее,— находящееся поблизости. Но и это возможно, если голова Осиела находится на плечах, поэтому-то он отсек голову Гебриелу. Тот тоже обладает такой возможностью. Ясно стало, что уничтожить Осиела будет совсем не просто.

Виталий ехал в больницу. Утром оказалось, что его напарник с сотрясением мозга был увезен вчера на «скорой». Как сообщила его жена, ему сделали какую-то операцию, он пришел в себя и сейчас находится в общей палате.

Козлова видно не было. Но Виталий чувствовал,— тот где-то рядом. После случившегося с Гебриелом он ни на шаг не отставал от Серебрякова. Но в такой толкотне даже увидеть собственную руку было проблемой.

Наконец автобус подъехал к нужной остановке. Серебряков, еле протиснувшись, сошел и едва не упал, поскользнувшись на льду. Едва найдя вход в травматологическое отделение, Виталий попал в здание через обшарпанную дверь и был встречен подозревающей всех и вся вахтершей. Та окинула оценивающе парня взглядом, полным равнодушия и какой-то злобы, и только потом справилась о цели его визита. Убедившись, что Серебряков никаких противоправных целей не имеет, она указала на верхний этаж. Поднявшись, Виталий осведомился у медсестры, где находится привезенный вчера парень. Он назвал имя. Медсестра, пролистав журнал, указала на двести девятую палату. Серебряков вошел и наткнулся на человека в халате.

—Осторожно, молодой человек,— произнес человек,— не следует так торопиться. Вы к кому?

—Добрый день,— поздоровался Виталий.

—Это ко мне, Валерий Витальевич.— Услышал он голос напарника.

Врач вышел.

Коля лежал на ближайшей к двери кровати. Виталий подумал, что он побывал в какой-то драке. Вся область вокруг правого глаза напарника была синей, а лоб покрывал бинт.

—Интересно, в какой потасовке ты побывал?— сказал, прикрывая за собой дверь, Виталий.

Николай поднялся и пожал руку Серебрякова.

—С грузовиком не нашел общий язык. Малость повздорили,— произнес Шипов, пододвигая табурет для Виталия.

Виталий сел.

—Ну, а что на самом деле случилось?— спросил он.

Николай пожал плечами:

—Да не помню. Шел по улице. Перешел дорогу. А потом— всё, не помню.

—Тебя машина сбила?— не унимался Серебряков.

—Нет. Я на тротуаре лежал. И больше, кроме глаза и головы, ничего не пострадало. Соседка вызвала врачей, а потом сообщила жене.

—Ох, и напугалась же она, наверное,— сказал Виталий.

—Всю ночь от него не отходила,— раздалось с соседней кровати. Там лежал с газетой старичок лет семидесяти.

—На дежурстве был лучший хирург— Теплых Валерий Витальевич,— мне сильно повезло. На работе как?— спросил Николай, поднимаясь и усаживаясь на кровати.

—Как всегда,— ответил Серебряков,— заходил правда на оперативку Светлов, тебя спрашивал.

—Чего от меня ему было нужно?

—Не сказал. Наверное хотел выписать этих-самых по первое число.

—А ты чего сказал?

—Сказал, что ты в отгуле.— Виталий открыл дипломат и достал чистый лист. Протянул напарнику со словами: —Пиши заявление. Сегодня среда. Пяти дней тебе, надеюсь, хватит, чтобы оклематься. Инженер в курсе.

Николай написал заявление и протянул Серебрякову. Виталий спрятал лист в дипломат.

—Ты прекратишь жульничать или нет?— воскликнул Виконт после того, как Вельда в очередной раз сорвала банк.

—Ну что я могу поделать,— оправдывалась та,— если мне в покере везет лучше тебя.

—Не знаю,— не унимался де ла Вурд,— можно ли назвать везением, если в десяти случаях у тебя оказывался покер.

Вельда всё прикидывалась дурочкой:

—А сколько партий мы уже играем?

—Десять,— передразнивая соперницу, отвечал Виконт,— если ты вдруг неожиданно забыла.

В зале, кроме Виконта и Вельды, находился Леонард. Он на этот раз изменил несколько своей привычке; вместо коньяка или вина теперь перед ним стояла чашка с черным кофе. Правда сигара находилась при нем.

На коленях графа тихо урчал Маркиз. Его только что накормила Вельда. Попугай по своему обыкновению спал на канделябре. Он уже полностью примирился с присутствием кота, когда понял, что тому глубоко наплевать, где находится Цезарь и чем он занят. Да к тому же и гибель Гебриела подействовала сильнейшим образом на психику попугая.

—Вам еще не надоело?— спросил граф.— Какой смысл играть в карты, если любой из вас может, когда захочет, узнать карты соперника или сделать так, чтобы в колоде были одни тузы? Пора бы понять это давно. Поиграли лучше бы в шахматы.

—Сир,— сказал Виконт,— мы договорились, что будем играть честно.

—Ладно, Виконт.— Граф стряхнул пепел с сигары в пепельницу.— Что сказал прокурор?

Виконт дунул в воздух, и колода карт испарилась. После, наливая себе вина из покрытой плесенью бутылки, сказал:

—Когда я его навестил и предоставил доказательства, он выписал ордер на арест, но признался мне, что его голова после этого не дорого стоит.

—А ты что ответил?— спросил Леонард.

—Ну что я мог сказать? Прописную истину: лучше спокойно существовать на заработанные честно гроши, чем всю жизнь трястись над ворованным золотом. И пообещал, что он останется на своем месте.

—Так он и поверил,— вставил проснувшийся попугай.

—Он поверил,— сказал де ла Вурд,— и еще как! После того, как я разжевал его пепельницу, он поверил бы в то, что я— папа Иоанн Павел Второй.

—Так значит,— сделал вывод граф.— Степашин арестован.

—Именно арестован, сир. Нарядом милиции.— Виконт опустошил второй бокал вина.— На глазах множества соседей.

Цезарь хихикнул:

—Пусть теперь посмотрит на небо в клеточку.

—Нет, Цезарь,— сказал Леонард,— до суда дело не дойдет. Виконтовы доказательства уничтожат, а прокурор будет отстранен от дела. Степашин просидит в КПЗ самое большее до понедельника, пока его папа нажимает на соответствующие рычажки.