Колодец душ (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй. Страница 29

У Вильгельмины было достаточно времени подумать, что она будет делать, если ей удастся вернуться в Лондон. Для начала стоит избегать пекарни Джованни — слишком много воспоминаний, слишком много объяснений, — но теперь, оказавшись на знакомых улицах, она передумала. Следовало покончить с прежней жизнью окончательно, завершить как можно больше оставленных дел. По крайней мере, следовало получить зарплату, тогда она может перестать думать, как передвигаться по городу.

Только сначала надо выяснить точную дату, чтобы знать, сколько времени прошло с момента ее первого рокового путешествия. Она зашла в магазин WH Smiths и направилась к полке с журналами и газетами. Беглый просмотр «Таймс» заставил ее задуматься; взгляд на дату «Гардиан» стал искомым доказательством. Обе газеты утверждали, что сейчас идет как раз тот месяц и год, когда она ушла из этого мира, но вот день… А какой был день тогда? Воскресенье — да, конечно, воскресенье — они же с Китом планировали пройтись по магазинам в выходной. «Таймс» у нее в руках утверждал, что сегодня понедельник.

Мина вышла на улицу слегка ошарашенная. Теперь она понятия не имела, как к ней отнесутся на старом месте работы. Она остановилась напротив пекарни и какое-то время наблюдала. Казалось, ничего не изменилось: тент в зелено-белую полоску на месте, и вывеска на окне с надписью «Наш фирменный хлеб — хлеб ручной работы» была точно такой же, как в последний раз. Решившись, она перешла улицу и толкнула дверь. Входной колокольчик звякнул, извещая о ее прибытии, и девушка за стойкой подняла глаза.

— Мина! — завизжала кассирша Татьяна. — Ты здесь!

— Я, э-э…

— Боже, что это на тебе?

Вильгельмина оглядела себя.

— Ерунда, просто надела, что под руку попалось. Не спрашивай.

— Ты не вышла с утра, — обличительным тоном заявила Татьяна. — Что с тобой стряслось? — Мина только собралась ответить, но кассирша и не думала умолкать. — Мы тебе звонили! Мы волновались. Просто какое-то безумное утро!

— Извините, — только и смогла сказать Вильгельмина.

В этот момент из кухни вышел владелец пекарни Джон с подносом заготовок для булочек.

— Что еще стряслось? — проворчал он, огляделся и увидел исчезнувшего пекаря.

— Мина! Что случилось? Ты не открыла пекарню сегодня утром.

Вид ее работодателя, магазина, теплый дрожжевой запах выпечки вызвали у Мины такую волну эмоций, какой она от себя никак не ожидала.

— Кажется, я съела что-то нехорошее, — пробормотала она. — Извините. А телефон у меня барахлил, я с ним не справилась.

— Шутишь? Я тебе все утро названивал. — Джон поставил поднос и внимательно посмотрел на нее. — Ты как-то не так выглядишь. Ты вообще в порядке?

— Вообще-то я хотела взять больничный, — храбро ответила она. — Как думаешь?

— Ну, ладно, — согласился Джон. — Если нужно, возьми пару дней. Я выйду за тебя завтра.

— Спасибо. Ценю. — Она поколебалась, а затем спросила: — А зарплату не дашь?

— Так она же на карточку приходит

— Да, — сказала Мина, — я не подумала.

Зарплата переводилась на ее счет в электронном виде. За деньгами надо идти в банк, а у нее больше не было банковской карточки.

— Ладно, я бы с удовольствием поболтал с тобой, — проговорил Джон, — но у меня там еще один поднос. Увидимся позже. — Он убежал на кухню. — Повидайся с Рэйчел, — бросил он через плечо, — спроси, закончила она квартальный отчет?

Вильгельмина попрощалась. В магазин вошли две покупательницы, а за ними мама с коляской. Стало тесно.

— Надеюсь, Мина, тебе лучше, — произнесла Татьяна уже деловым тоном, поворачиваясь к покупателям. — Здравствуйте, чем могу помочь?

Вильгельмина попятилась к двери. Почему-то теперь, когда она увидела своих сослуживцев, она не могла заставить себя сказать: «Прощайте». Все, что ей удалось выдавить из себя, это фальшивое: «Увидимся».

Она все-таки заглянула к жене Джона, ведущей бухгалтерию, и убедилась, что да, зарплата естественно будет у нее на карточке.

— А что, Мина, что-нибудь не так? — спросила Рэйчел.

— Ну, не то чтобы совсем не так, — протянула Мина. — Похоже, я карточку потеряла. Понимаю, это мои проблемы. — Она вздохнула. — Ладно. Пойду.

— Я могу выдать тебе за прошлую неделю, — предложила Рэйчел, — если это тебе поможет. Я еще не отправляла данные.

— О, а ты, правда, можешь? Это бы мне здорово помогло. — Она подождала, пока бухгалтер достала ключ, открыла нижний ящик стола и достала металлическую коробку.

— Только ты тогда мне распишись вот тут, — сказала Рэйчел. Она отсчитала несколько купюр. — У тебя действительно все в порядке?

— Более или менее. А почему ты спрашиваешь?

— Да как-то ты по-другому выглядишь. А может, мне кажется… — Она протянула Вильгельмине деньги. — Вот. Тут шестьсот.

— Спасибо. — Вильгельмина сунула деньги в карман и расписалась на корешке квитанции. — Большое спасибо. Увидимся.

Через минуту она снова оказалась на улице. Следующий пункт — квартира Кита.

Пока она шла до его дома, в голове роились планы. Надо же придумать, что сказать? Придется объяснить, что некоторое время они не будут видеться, если вообще увидятся когда-нибудь. Да уж, тут думай-не думай, проще с собой покончить. Сделав глубокий вдох, она громко постучала, подождала, и снова постучала. Никто не открыл. Значит, Кита нет дома. Вот вечно с ним так, когда надо, никогда не застанешь, подумала она. Можно написать записку, но вот беда — писать не на чем. Ладно. Отложим сцену расставания до другого раза.

Вернувшись на улицу, Мина взбодрилась. С тех пор, как она в последний раз была в Лондоне, прошел всего один день. Ноги сами понесли ее к своей старой квартире. Почему не зайти? По крайней мере, посмотрит, не надо ли захватить что-нибудь полезное. И домовладельцу стоит сообщить, что ее некоторое время не будет.

Десять минут спустя Мина свернула на свою улицу и скоро уже поднималась по ступенькам. Зашла к старушке, жившей в квартире внизу, и забрала запасной ключ.

— Только запереть не забудь, — посоветовала миссис Паркер, передавая ключ.

— Обязательно, — ответила Вильгельмина. — Когда буду уходить, положу в ваш почтовый ящик.

— Да, да, не забудь.

— Спасибо, миссис Паркер. — Мина поднялась в свою квартиру. Открыла дверь и вошла. Один взгляд на ее уютное гнездышко окатил ее волной меланхолии. Ноги ослабели. На коврике лежала почта, она собрала ее и бросила на стол в холле. Вошла в гостиную, увидела свой диван и подушки, флисовое одеяло, и книгу, которую читала — это было почти невыносимо. Она пошла на кухню и, взглянув на еще свежие цветы в вазе на подоконнике, разрыдалась.

Если бы кто-то спросил ее, почему она плачет, она бы не смогла дать вразумительного ответа. Слезы текли сами по себе. Она уговаривала себя, что уже выросла, чтобы так реветь, и что ее нынешняя жизнь гораздо счастливее прошлой, она ни на что ее не променяет. А слезы все текли и текли…

Успокоившись, она прошла в спальню, вылила воду из стакана рядом с кроватью, поправила пуховое одеяло, а затем начала осматриваться: не прихватить ли что-нибудь с собой для ее нового дома и новой жизни. Покопавшись в гардеробе, достала легкий черный джемпер и пару ботинок со шнурками, она надевала их всего один раз. А без остального можно и обойтись. Закрывая дверь гардероба, она заметила банку со старыми монетами — шиллингами, полупенсовиками и тому подобным. Зачем она ее держала? Банку она отнесла на кухню и сунула в пластиковый пакет. Потом заглянула в ванную.

Одного взгляда на блестящую белую плитку оказалось достаточно, чтобы подумать о душе. Она открыла воду, быстро разделась и намылилась. О, какая роскошь! Прошло так много времени с тех пор, как она принимала душ, что восхитительные ощущения почти забылись. Она вымыла голову, а затем просто стояла под душем, пока ванная не наполнилась паром. Со вздохом сожаления она выключила воду и вытерлась пушистым полотенцем. Потом почистила зубы, щетку и зубную посту взяла с собой. Сходила в туалет на дорожку и выключила свет. Ладно, не все так плохо, подумала она, возвращаясь в спальню; хотя, конечно, кое-какие удобства Праге не помешали бы.