Язык до Китежа доведет (СИ) - Хорунжий Дмитрий. Страница 17

— Живой пока. Ночка выдалась весёлая, бурная, но меня пока не съели, хоть и попытались. Уже добрался до места, гощу у Бабушки Яги, — в последние слова я постарался вложить как можно больше иронии, чтобы узнать реакцию собеседника. — Обедать собираемся.

— Так Яга рядом? — Искренне обрадовался тот. — Пожалуйста, передайте ей трубку!

— Бабуль, тут тебя к телефону! «Проводник», — крикнул я в комнату.

Старушка возникла на крыльце почти мгновенно, осторожно приняла у меня трубу и приложила к уху.

— Слушаю, говори! — Потребовала она сурово. — Да поживее, у меня гость усталый, некормленый.

По мере разговора её лицо становилось то испуганным, то удивлённым, но закончила она совершенно спокойно:

— Ясно. Выполняю.

Отдала мне трубку, прищурилась и зорко оглядела поляну. Покачала головой.

Я тоже осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил. Лес как лес: птицы поют, листья шумят. Людей не видно.

— Что ж ты, мил-друг, молчал, что за тобою по пятам истинный оборотень с прихвостнем таскаются? — Спросила Яга, настойчиво увлекая меня в избу и запирая дверь на крепкий засов. — Я бы тебя сперва переправила, а после уж и об угощении заботилась. Дома-то спокойнее будет, там Серый с ребятами. С ними эти твари не захотят связываться.

— Что? Ку-куда переправила? — Не понял я.

— Как это — куда? В наш мир. Тебя чего, не предупредили? Ты же, как я поняла, не гуляешь, а на работу устраиваться прибыл?

— Ну да. Проводник писал, что здесь инструкции дадут, на собеседование к боссу направят…

— Вот этим сейчас и займёмся. Только формальности уладим. Лист пропускной имеется?

— Чего? Какой лист?

Старушка закатила глаза.

— Ох уж этот Проводник, не смог правильно подготовить человека… Стареет, наверное. Тебе же документы передали?

— А, да, точно! Передали! — Я сунул руку в рюкзак, вытащил мятый конверт, расправил и протянул Яге.

— Разве ж можно так с важными бумагами обращаться! Видишь, измял все… — Пробурчала та, ногтем вскрывая пакет и высыпая на стол его содержимое. — Так, паспорт вижу, маршрутный лист — тоже. А где пропуск? Без пропуска с поручительством никак нельзя! Ага, кажися, вот оно!

Она отобрала сложенный вчетверо пергаментный лист, ­развернула. Придирчиво щурясь, изучила все печати и подписи. Удивлённо присвистнула:

— Ого-го, какие люди за тебя ручаются! Что ж, документы в порядке. Держись, соколик, поехали!

Усадив меня на лавку, хозяйка ухватилась за свисающую с балки ржавую цепь и с силой потянула.

На чердаке что-то натужно заскрежетало. Пол дрогнул, в печи звякнули чугунки, и изба снова пришла в движение. За окном поплыли деревья, затем вдруг резко потемнело.

— Что случилось, почему так темно? — Занервничал я.

— Расслабься, друг Арсений. В нашем мире уже ночь. Лёгкое несовпадение часовых поясов, но, думаю, ты быстро освоишься.

Вращение прекратилось, избушка замерла. Тихо звякнул колокольчик, под потолком засияла масляная лампа.

Я с изумлением понял, что комната изменилась: стала больше, просторнее. Рядом с печью появилась дверь — возможно, вход в чулан или хозяйскую спальню. Обеденный стол покрыла чистая белая скатерть, в центре которой словно из воздуха соткался блестящий медный самовар с белым фарфоровым чайничком на короне и связками румяных бубликов на витых ручках.

— Добро пожаловать в Свет, гость из Тьмы! — Торжественно провозгласила Яга. Но, наткнувшись на мой стекленеющий взгляд, обеспокоенно покачала головой. — Э, ­милок, да ты совсем плох! Видать, придётся немного подсобить с адаптацией.

Она взяла с полки пузатую глиняную бутыль, наполнила резную деревянную чарку и поднесла мне.

— Вот, выпей, сердешный. Один глоточек, и мигом попустит.

Таинственное зелье пахло хорошим коньяком, поэтому я смело влил его в себя и со стуком опустил чарку на стол.

Тут же по телу разлилось приятное расслабляющее тепло, перед глазами замелькали разноцветные звёздочки. Когда же они исчезли, в голове просветлело.

Я вдруг вполне чётко осознал, и главное — поверил, что всё это не сон, не розыгрыш и не сдвиг по фазе. Это действительно сказочная избушка самой настоящей Бабы Яги, и только что она куда-то меня перенесла. Точнее — переправила. Осталось разобраться, куда именно и зачем.

— Фух, хорош коньячок! Сразу мозги поправил. Даже дышаться легче стало. Жаль, лимончика нет, чтобы уже всё по-взрослому.

— Как ты сказал? Коньячок? — Удивлённо вскинула брови хозяйка. — Нет, соколик. Гномий самогон это, самый лучший, на клопах домашних настоянный. Ну, и немного практической магии сверху. А всё вместе расширяет сознание, не даёт ему перегореть. Славно, что тебе так быстро помогло.

Зелье чуть было не ринулось обратно. Я икнул, но сдержался.

— Ты, друг Арсений, запомни главное: в нашем мире далеко не всё есть то, чем на первый взгляд покажется. То бишь — не верь глазам своим. Не верь!

— Да уж постараюсь, — буркнул я. Следом забурчал желудок.

Яга весело рассмеялась:

— Там, за печкой, лохань с водой да рушничок на гвоздике. Не банька, конечно, но тоже пойдёт. Баньку тебе к утру подготовлю. Ополоснись, а я пока на стол соберу. А покуда мыться будешь, продумай вопросы, которые мне задашь. Чую, поднакопились.

С этими словами она вынула печную заслонку и принялась накрывать на стол. В комнате так вкусно запахло, что я, сглотнув голодную слюну, решил не спешить с вопросами. Вот честно, не до них сейчас. Быстро, но тщательно вымылся, вытерся красивым вышитым полотенцем и опустился на лавку в предвкушении.

Передо мной появилась скромная глиняная миска густого, ароматного борща. Не холодного, не тёплого, а, как я и люблю — горячего, почти кипящего. Над красной борщевой поверхностью с капустными волнами скалистым островом возвышался добрый кусок варёного мяса. Также хозяйка выставила на стол плошку с домашней сметаной, блюдце с нарезанным салом и плетёнку с пампушками. Подумав, добавила головку чеснока.

Картина вышла — загляденье! Хоть натюрморт рисуй. Только больно уж миска маленькая…

Заметив мой поскучневший взгляд, Яга усмехнулась:

— Что, милок, порция мелковата? Мне не жалко, не подумай. Я тебе хоть корыто борщом наполню, кушай на здоровье. Да только, что прикажешь с остальными харчами делать? Волкам да гусям-лебедям скармливать?

Я смутился и промолчал. Да и что тут скажешь? У нас дома, если на обед был борщ, второго блюда уже никто не просил. А тут прямо как в ресторане…

— Кушай, Сеня, кушай. Долгая дорога ждёт тебя, не раз мою стряпню вспомнишь. В трактирах да харчевнях так не кормят.

Вооружившись расписной деревянной ложкой, я принялся за дегустацию. Старушка присела рядом и, подперев голову рукой, с нежным умилением наблюдала за мной.

Мисочка быстро опустела, и мне пришлось призвать всё своё воспитание, чтобы не вылизать её.

— Бабуля, да ты мастерица! Борщ неимоверно вкусный.

— Правда? — Яга довольно просияла и покраснела, как девчонка. — Приятно, когда угощение дорогому гостю по вкусу приходится. Погоди, сейчас второе подам!

Её бесцветные глаза блеснули яркой синевой, и мне вдруг подумалось, что в молодости она была очень хороша собою. Возможно, и от женихов отбоя не было — о такой хозяюшке можно только мечтать!

На второе был запечённый с яблоками гусь и варёная молодая картошка, зажаренная луком. Это не считая маринованных лесных грибочков, красной свеклы в рассоле, квашеной капусты с клюквой, бочковых огурчиков и пары крупных сушёных судаков.

Почуяв аромат рыбки, я наклонился к своей сумке и выудил из неё литровую баклажку любимого пива.

— О! А это что? — Заинтересовалась хозяйка.

— Да вот, наше пиво! — С гордостью ответил я. — Поддерживаю национального производителя.

— Плесни-ка бабушке чуток, — попросила она, придвинув ко мне деревянную кружку. — Больно интересно, как там у вас пивоваренное дело поставлено.

Ловко открутив крышечку, я мастерски, почти без пены наполнил подставленную ёмкость. Баба Яга понюхала, осторожно попробовала и кисло скривилась.