Роковое дерево Книга пятая (ЛП) - Лоухед Стивен Рэй. Страница 21

Первого мальчишку вытащили вперед, и бросили на колени. Один солдат вывернул ему руки за спиной, другой схватил за волосы и потянул вперед. Юноша рыдал, умоляя сохранить ему жизнь. Телохранитель царя сделал шаг назад и поднял топор.

— О, мой Бог! — выдохнула Хейвен. — Они же сейчас убьют его! — Она схватила Джайлза за руку и подтолкнула вперед. — Мы же не можем просто стоять и смотреть на это. Надо что-то сделать!

Хейвен решительно начала проталкиваться вперед сквозь шеренгу царских придворных. Им никто не успел помешать. Хейвен бросилась к бьющемуся в истерике мальчишке, а Джайлз встал между ним и палачом с топором.

— Desisto! Desisto!

Император от удивления отступил назад, а царь, нахмурившись, грубо взял ее за руку.

— Подождите, подождите, милорд, — просила Хейвен.

— Чего я должен ждать? — требовательно спросил Симеон. — Возвращайтесь на место, пока вас не наказали.

Двое телохранителей схватили Джайлза и хотели оттащить. Джайлз сопротивлялся, держась за парня.

— Минуту, милорд. Послушайте меня, умоляю вас!

Царь Симеон взглянул на императора, стоявшего в стороне в ожидании, чем кончится этот конфликт. Он не хотел вмешиваться. Симеон отпустил Хейвен и выпрямился.

— Говори! — повелел он.

— Вы хотите запятнать блеск этого дня кровью несчастного? Если вы не можете пощадить жизнь этого разгильдяя, то подумайте о своем величии и чести, милорд.

Латынь Хейвен была бедной, но ее слова подействовали на Симеона. Он подумал и махнул рукой солдатам, которым удалось оторвать Джайлза от приговоренного.

— Отпустите его, — приказал он. Солдаты беспрекословно исполнили приказ, и Джайлз тут же снова занял свою позицию над мальчишкой.

— Милорд, любой негодяй может отобрать жизнь, но только по-настоящему могущественный повелитель может ее сохранить, — продолжала Хейвен. — Разве ваша мощь может сравниться с этим уличным хулиганом в лохмотьях? Вы должны быть выше тех, кто хочет вас унизить. Пусть ваша сила сравнится с вашим милосердием, чтобы ваша слава сияла ярче солнца.

Царь Симеон понял то, что пыталась косноязычно донести до него Хейвен, и задумался. На площадь пала тишина; и византийцы, и булгары стояли, затаив дыхание, ожидая решения царя. Симеон склонил голову, видимо, он что-то решил. Он шагнул вперед и одним движением поднял мальчишку на ноги.

— Ваш пояс! — отрывисто сказал он, протягивая руку. Императрица Зоя сняла свой пояс — кусок очень дорогой парчи, расшитый изумрудно-зелеными и лазурными цветами; она передала его хану, а тот протянул его мальчишке.

Затем, преклонив колени перед дрожащим нарушителем, Великий Царь просто сказал:

— Очисти меня.

Парень, трясясь и всхлипывая, попытался стереть пятно со щеки и плеча коленопреклоненного монарха. Но у него так тряслись руки, что он никак не мог справиться. Великий Царь Булгар терпеливо взял руку юноши в свою и вытер грязь.

Когда чистота царского лика и мантии оказались восстановленными, Симеон встал, и, взяв парчовую ткань, аккуратно сложил ее вдоль и, наклонившись, обвязал вокруг талии юноши поверх его заляпанного ветхого хитона. Повернувшись ко второму мальчишке, король призвал ему встать рядом с первым. Они стояли все еще напуганные, но глаза уже горели надеждой. Симеон положил руки им на плечи, строго посмотрел на них.

— А теперь идите и подумайте о том, что видели здесь сегодня. Думайте о том, что своими жизнями вы уже готовы были расплатиться за свои поступки, но вот эта женщина, — он указал на Хейвен, стоявшую в стороне, — просила за вас и взывала к высшему закону. Радуйтесь, что спаслись сегодня, и вспоминайте, когда в следующий раз у вас появится искушение согрешить.

Он приказал телохранителям вывести их из дворца. Затем он поклонился императору и поблагодарил Льва за то, что он предоставил ему право решить эту досадную неприятность.

— Что ж, ваш поступок благороден, — сказал ему Лев. — Пусть это будет символом для наших двух домов. Я не забуду, что путь сострадания и милосердия всегда перед нами. Нам остается только избрать его. Всем следует помнить об этом всегда.

Единственным человеком, недовольным завершением происшествия, была императрица Зоя, лишившаяся ценной детали своего гардероба. Но царь, догадавшись о причине ее кислого выражения, галантно снял свой золотой пояс и преподнес его императрице взамен утраченного. Учитывая стоимость пояса хана, императрица осталась в выигрыше, и в немалом.

По мнению Хейвен, отношения между двумя монархами-врагами с этого момента стали гораздо лучше. Она и Джайлз заняли свои места в свите, и казалось, что об этом происшествии скоро забудут. Оба властителя двинулась во дворец. Торжества должны были пройти в Аккубите, большом зале Девятнадцати Диванов. Однако, когда гости уже сели за стол и готовились приступить к трапезе, состоявшей примерно из двадцати блюд, император Лев, чувствуя все растущее расположение по отношению к своему бывшему противнику, наклонился к нему и спросил:

— Эта женщина из вашей свиты, та, которая с такой страстью говорила об этих уличных хулиганах, — кто она?

Царь Симеон взглянул на нижние столы, за которыми собралась его свита.

— Эта? — переспросил Симеон, хотя во всем зале вопрос мог относиться лишь к одной женщине. — Она иностранка, этакая своенравная путешественница, она и ее верный спутник.

— Так они не из вашего народа? — изумился Лев, протягивая слуге чашу, чтобы тот наполнил ее. В подвалах императора лучше вина не было, и он не скупился.

— Нет, она чужая в этих землях, — ответил Симеон. Он уже успел опрокинуть две-три чаши сладкого темного греческого вина, и в данный момент пребывал в благодушном настроении. — Они блуждали по южным равнинам, когда мы наткнулись на них. С собой у них не было ни воды, ни еды, что довольно странно.

— В ней живет высокий дух воина, — заметил Лев. — И мужчина с ней, похоже, того же сорта.

— Они сказали мне, что принадлежат к саксонской расе с острова Пританния, — объяснил Симеон. — Вам доводилось слышать о таком месте?

— Да, я слышал о нем. — Лев внимательно посмотрел на Хейвен с высоты своего высокого стола. — Поразительный экземпляр! Интересно, все ли ее соотечественники таковы?

Уловив намек, скрытый в словах императора, Симеон заметил:

— У нас впереди еще много вопросов обмена движимым имуществом и заложниками. Разберемся и с этим. Позвольте в знак доброй воли предложить Вашему Величеству принять выходцев из саксонских земель в качестве подарка, залога мира и будущей гармонии в отношениях двух наших народов.

ГЛАВА 14, в которой справедливость торжествует

В дверь постучали, и в комнату сунулся секретарь магистрата.

— Простите, что беспокою вас, господин Рихтер.

— Что такое, Павел? — спросил судья, не отрываясь от бумаг.

— Этот человек снова здесь.

— Кого ты имеешь в виду, Павел? В твоей должности надлежит быть конкретнее.

— Пекарь, — ответил секретарь. — Тот, что из кофейни на площади.

Главный судья без всякого энтузиазма воспринял это известие.

— Ах, этот… — Он поднял голову и посмотрел на секретаря. — И с чем теперь? Сколько раз он у нас был? Шесть? Семь?

— Девять, герр Рихтер. Это девятый раз, когда он просит вас о встрече.

— Ну так отправь его. Ты же видишь, я занят. Скажи ему, чтобы уходил.

— Слушаюсь, господин главный судья, — ответил Павел. — Так и сделаю.

Судья вернулся к чтению, но его секретарь остался стоять в дверях. Единственный день недели, когда приемная судьи открыта для подачи просьб и жалоб, всегда доставлял неудобства. Сегодня, казалось, ситуация повторяется.

— Да, Павел? — вздохнул судья Рихтер. — Что-то еще?

— Просто я подумал… — замялся секретарь. — ради Бога, не подумайте, что я указываю главному судье, как вести дела…