Дислексия - Олонцева Татьяна. Страница 5
А что происходит?
Саня смотрит в пол, молчит.
А что у вас происходит?
Нинель Иосифовна заходит в класс.
Класс встает. Поднимаются все, и Дуня, и другие принципиальные. Вытягиваются в струну, в идеальную вертикаль. Нинель Иосифовна не спеша проходит к доске. Стоит перед классом. Стоит тишина в классе. Саня вжимается в угол.
Я вам запрещаю, слышите, запрещаю на уроке выходить из класса. Пока не научитесь себя вести. Терпите, ходите под себя, носите подгузники, делайте что хотите, ссыте в штаны. Но во время урока ни один из вас больше не выходит.
Нинель Иосифовна наклоняет голову и встречается глазами с каждым. Каждый должен поймать посыл и опустить виновато голову.
До конца урока остается две минуты. Саня пишет на доске домашку: сочинение на полстраницы. Выбрать одну эмоцию и сравнить ее с животным, с предметом, с цветом. Выразить свое отношение к ней.
Саня получит много грусти, одно одиночество, один страх и одну радость. Она сфотографирует детские почерки и некоторые отправит Горошку. Как грустно, напишет Горошек.
Грусть — моя эмоция серого цвета. Мне сейчас грустно. Мне хочется домой, пасмурно. Хочется отдохнуть от школы. Нечасто я испытываю эту эмоцию.
Моя грусть — светло-серо-голубая. Такого цвета пасмурное небо. Еще моя грусть, наверно, похожа на заброшенную в угол, давеча любимую игрушку. Или постаревшую кошку, выброшенную хозяевами на улицу. Я хотела бы избавиться от этой эмоции, но это не в моих силах.
Моя эмоция — это одиночество. Она темно-серого цвета. Как небо и земля. Как мое тело внутри. Моя эмоция — как мой кот. Он всегда одинок. И я это чувствую, но я не подаю виду. Я пытаюсь улыбаться. Я хотела изменить свою эмоцию, но не получается. Иногда я чувствую ненависть. Потому что на меня орут, кричат. Меня лишают свободы. Из-за этого я чувствую эту эмоцию.
Я чаще всего чувствую страх. Салатовый цвет, потому что я боюсь потеряться в лесу. Мое духовное животное — это заяц.
Я сейчас ощущаю радость. Цвет моей радости — зеленый. Этот цвет напоминает мне порядок везде. Светофор — по нему смотрят, как правильно двигаться. Зеленый — это порядок во вселенной. Каждый день радость приходит ко мне хоть по чуть-чуть. Даже в плохих ситуациях радость бывает у меня в гостях. И я хотел бы ее сохранить, ведь (написано «вить») без нее жизнь была бы грустной.
Александра Сергеевна, спасибо за урок!
Саня научила их этим словам: спасибо за урок, говорила она каждый раз после любого, даже самого провального часа, а они ее обнимали всегда, даже если она все провалила. Благодарности и объятия — это совсем неплохо, думает Саня, собирает рюкзак и выходит из класса.
В коридоре к стене жмется Анжей.
Мне надо зайти к завучу, подожди меня, не уходи.
Я буду в столовке.
В столовой
Поначалу Саня в столовую не ходит.
Столовые в местах с хештегом Фуко (больницы, детские сады, другие госучреждения) оказывают самое угнетающее влияние, говорит она. Мы обсуждали это, и она дошла до того, что вспомнила поездку в Веймар, в Бухенвальд.
Она рассказывала так: мы с Горошком не смогли пройти все бараки. Сидели на остановке у музея и ждали обратный автобус. Не разговаривали, не делились впечатлениями, это было невозможно. Мы прошли через стерильное мертвое место. Колючая проволока, железные ворота, надпись: «Каждому свое». За воротами торчала труба крематория. Сбоку — здание администрации, столовая. Из столовой — запах супа, пирожков, жирного мяса.
Конечно, нельзя сравнивать, говорит Саня, где школа, а где лагерь, но и там, и там запах еды считывается как враждебный, аппетитное воспринимается тошнотворным.
Вот почему. Потому что кто-то решает, кому — что.
В методичке Саня прочитала: в Бухенвальд сажали евреев, цыган, гомосексуалов, бездомных, свидетелей Иеговы.
В школу сажают всех.
Однажды Саня приходит в столовую посидеть.
Ей надо переждать окно, потому что в учительскую по вызову Веры Павловны явились родители и посыпались крики.
Саня взяла тетради на проверку и пошла.
Постояла у окна на третьем этаже. Спустилась на первый, в спортзал. Там было пусто и гулко: светился загнанный под скамейку баскетбольный мяч, два серых каната колыхались, как ноги космического паука. Пустой зал успокаивал, но сидеть здесь нельзя. Саня идет дальше.
В другом крыле у раздевалки висят портреты отличников. Дуня в советском школьном платье с белым фартуком, на макушке бант. Петя в красном берете юннатов, первый в строю, с задранным подбородком. Бледная Настя из седьмого «Г», угрюмый Вася из одиннадцатого.
Саня садится за стол с видом на стену. Во всю стену — выцветший натюрморт: белая скатерть, красный арбуз, синие груши, кувшин.
Подходит работница столовой, протирает стол мокрой тряпкой. Для учителей стол вон там, говорит. На учительском столе есть солонка, сахарница и тарелка с хлебом. За учительским столом сидеть весело (сплетни) и почетно (обслуживание). Учителя привыкли есть детскую еду и пить слабые напитки.
Однажды в столовую прорывается кто-то из родителей. Гремит скандал. Родительница возмущается качеством посуды, качеством еды, хамством работников. Родительница — активистка и шлет письма в инстанции.
Повар Даша и две ее помощницы всю неделю ходят в кабинет директора.
В учительской Саня слышит: мамка эта бесстыжая, тварь неблагодарная, кто же ее пустил, да как она смеет, ребенка ее отсталого мы тя-я-я-янем, а в ответ получаем во-о-от что.
Директриса кричит всю неделю. У нее талант.
Каждому свое, вздыхает Саня, зверю — берлога, страннику — дорога. Директрисе — кричать, детям — молчать.
После случая с родительницей в столовой появляются пирожки. Аромат свежей выпечки окутывает первый этаж. Пирожки сметают за перемену. Столовая преображается. Даша получает похвалы и расцветает. На ней новый колпак и белый халат. На столах — стаканы с салфетками.
Саня приходит на перемене и берет детский кофейный напиток. Его наливают из большой алюминиевой кастрюли. Каждому по полстакана. На поверхности плавает пенка.
В следующий раз Саня пробует чай. Слабый, чуть теплый, сладкий. Можно не пить, но у Сани болит горло, она замерзла. Вышла из класса, чтобы переключиться, говорит она, чтобы не быть в учительской. Она пьет детский чай.
Дети покупают пакетированный сок и соломку. Смотрят на Саню, им интересно, раньше они ее здесь не видели. Приятного аппетита, Александра Сергеевна. Это Вилкина, смотрит в упор, улыбается.
Зимой Саня бывает в столовой чаще. В понедельник, когда окно между третьим и пятым уроком. Во вторник два окна. В среду окно перед последним уроком.
Зимой в учительской холодно. Зимой учительская превращается в склеп. Учителя сидят по кабинетам. Саня сидит в куртке и не может согреться.
В столовой окна запотели от пара. Столовая похожа на прачечную, как будто здесь кипятят белье, как делала бабушка, когда Саня была маленькая.
Саня садится к окну. В окно дует. За окном идет снег. Он идет дни напролет, не переставая. День за днем Саня идет в школу давать уроки, которые никому не нужны. Читать тексты, которые ни от чего не спасают.
Она садится у окна напротив натюрморта, берет чуть теплый чай, проверяет тетради. Тетрадей много, у каждой свой характер, свой почерк. Саня знает почерки всех учеников. Митя пишет карандашом, Иванов пропускает листы, Беляков не пишет ничего. Ваня размашисто, на всю страницу, а Маша сжато, на две строчки. Чтобы прочитать Харитонову, эти однообразные вязальные крючки, нужно не фокусироваться на отдельных буквах, а как бы пролететь над обрывом, взглянуть сверху, как дрон. Тогда можно прочесть Харитонову. Дуню читать интересно, от нее Саня узнала слово «печужка» и разницу между «проталиной» и «прогалиной». Анжея читать странно. В ВПР есть вопросы на понимание фразеологизмов. Выражение «бросать слова на ветер» он интерпретировал так: это бежать по берегу моря и чувствовать ветер в лицо, говорить ему что хочешь.