Юсупов (СИ) - "Гоблин - MeXXanik". Страница 11

— Даже не буду спрашивать, как прошел день, — произнёс я. — И так все ясно.

— Много тебе понятно, — начал было Юсупов.

Я сел в кресло, достал бумажку и принялся задумчиво вертеть ее в руках:

— Депрессия твоя мне непонятна, — произнес я наконец. — Вернее причины-то ясны, а вот как их устранить… Совсем поглотит тебя этот ящик проклятый.

В этот момент передача завершилась, и на небольшую сцену вышел странный детина с круглым лицом. Он был облачен в желтый камзол, расшитый множеством бусин. Для завершения безвкусного образа мужчина нацепил золотые остроносые ботинки. Парень, широко открывая рот, запел песню о старинной балалайке и чьих-то рыданиях. Дядька поморщился, глухо выругался, взял со стола пульт и сделал звук тише. Затем обернулся ко мне.

— Ты меня лечить, что ли, вздумал? — нахмурился он. — Считаешь меня убогим?

— Нет. Не считаю, — я мотнул головой. — Просто я вижу, что у тебя есть проблема…

— Ты о себе беспокойся, Василий. И за собой следи. А на меня пялиться незачем. Я не картина на стене, чтобы ты на меня смотрел, — дядька хотел продолжить отчитывать меня, но заметил в моей руке бумагу, которую мне выдали на улице. — Что это?

— Листовка.

— Сколько бумаги зря расходуется, — заворчал Петр, поднимаясь на ноги и тяжело опираясь на трость.

Он зашагал прочь, продолжая что-то негромко бубнить под нос. А я в очередной раз отругал себя за то, что никак не мог найти подход к дяде.

— Специали-ист, — с горечью протянул я, откидываясь на спинку кресла.

— Громкое преступление произошло несколько минут назад в одном из особняков Каменного острова, — знакомое название, произнесённое телевизионным диктором, вырвало меня из раздумий. Я взглянул на экран.

У кованого забора одного из особняков дежурило несколько машин жандармерии. Проблесковые маячки авто были включены. За металлическими прутьями виднелись люди в форме особого следственного отделения и жрецы Синода в черных рясах.

— Несколько минут назад, неизвестный совершил нападение на особняк князя Милославского, — вещал закадровый голос. — Подробности инцидента уточняются. Преступнику удалось скрыться. Сейчас жандармы пытаются установить его личность.

Я удивленно поднял бровь и покачал головой. В одиночку напасть на охраняемый частной дружиной особняк? Очень безрассудный поступок. Князь Милославский являлся главой одной из старых семей. Был членом Государственной думы, и, по слухам, метил в Имперский Совет. И открытое нападение на такую фигуру привлекло бы слишком много внимания. На поиски убийцы направили бы как силы жандармерии, так и службы безопасности семьи. Рано или поздно, человека бы нашли. И казнили.

Резкий стук в дверь прервал мои размышления. Я поднялся с кресла и направился ко входу.

Стук повторился, и в этот раз он был более настойчивым. Отчего-то показалось, что в нем померещилось отчаянье. Я подошел ко входу, отпер замок и открыл дверь. А пороге стоял парень лет двадцати. И я его знал. Это был Юрий Матвеевич Голицын. В простой серой куртке, с глубоким капюшоном, и таких же серых широких штанах, заправленных в высокие ботинки.

Гость был бледен как лист бумаги. А на лбу его выступила испарина.

— Добрый вечер, мастер Голицын, — начал я, удивленно рассматривая гостя. — Простите…

Юрий поморщился и с трудом прохрипел, перебивая меня:

— Позови… дядьку. Надеюсь… Он здесь.

— Конечно, — опомнился я и посторонился, пропуская гостя в дом. — Прошу, проходите. Сейчас.

— Спасибо.

Голицын вошел в гостиную, я же быстрым шагом направился в правое крыло. Но дядька словно испарился. Двери всех комнат были закрыты. Пришлось прибегнуть к силе. И небольшой хитрости. Я потер ладони, активируя свой дар, и по венам словно бы побежал огонь. Активировал способность «астральных двойников». И сквозь стены проступил силуэт человека с несколькими черными пятнами. Дядька никогда не говорил, что за грехи носит на душе. И мне всегда казалось, что он специально не пытается избавиться от них. Словно это напоминание о каких-то событиях.

А в следующую секунду я удивленно поднял бровь. Точка была в кабинете отца. Вернее, где-то рядом. Быстро подошел к двери, осторожно постучал в створку. И астральный двойник пришел в движение. Послышался какой-то приглушенный гул, а затем стук трости, тяжелые шаги и знакомый хриплый голос:

— Иду. Чего тебе?

— К нам гости, — ответил я. — Княжич Голицын. Он…

Шаги ускорились, дверь резко распахнулась, и я едва успел отскочить, чтобы край створки не сломал мне нос. На пороге стоял раскрасневшийся дядька.

— Где он?

— В гостиной, — я обернулся и пораженно замер. В комнате была астральная проекция Голицына, с черными пятнами. Но вместо привычного ровного белого цвета проекция мерцала, обретая по краям темный контур. А в районе ребер шло несколько длинных, быстро чернеющих полос. Это был дурной знак. И теперь я начал понимать, почему княжич был бледен. Да и причина испарины тоже стала ясна. У парня был болевой шок.

— Это еще что такое? — вырвалось у меня.

— Это значит, что дела плохи, — буркнул Петр, истолковав мои слова по-своему. Опираясь на трость, дядька быстро зашагал по коридору. Я последовал за ним.

Голицын сидел в кресле. И мне показалось, что в этот раз он был еще бледнее. Княжич тяжело дышал, то и дело утирая со лба испарину. И при виде этой картины Петр помрачнел.

— Что это с ним? — удивленно уточнил я, глядя на дядьку.

— Поплохело княжичу, — буркнул Юсупов. — Такое бывает. Давай-ка отведем его в кабинет твоего отца. А то как бы не пришла в дом беда.

— Почему в кабинет? Ему надо лечь. А еще нужна помощь лекаря…

— Много шума, юноша, — хмуро оборвал Юсупов и покосился в сторону окна, за которым раскинулся сад. — Идем. А то чую, пока я буду все объяснять, к нам гости нагрянут.

Глава 6

Свои и чужие

Спорить я не стал. В случае с дядькой это было бесполезно. Подошел к креслу и протянул ладонь Голицыну, который каким-то чудом оставался в сознании. Я помог ему подняться, подставил плечо, чтобы довести до кабинета. К чести княжича, он пытался мне помогать, с трудом переставляя ноги. Но выходило скверно. Был бы Голицын не таким крепким, то я попробовал взвалить его на плечо. Но думаю, что сил на такой подвиг у меня бы не хватило.

— Стой, — произнёс дядька, когда мы подошли к кабинету.

Родич шагнул первым, вынул из кармана сюртука ключ, отпер створку. Распахнул дверь, пропуская нас перед вперед.

В последний раз я был здесь еще совсем маленьким. И кабинет ничуть не изменился за прошедшее время, остававшись таким, каким я его запомнил. Темный начищенный до блеска паркет, тяжелая люстра под высоким потолком, массивный дубовый стол на изогнутых резных ножках, которые напоминали лапы льва. На столешнице были расставлены принадлежности для письма из аметиста с золочеными вставками. Позади, на стене, виднелся обломок дерева. Он выглядел старым, но словно отполированным. Отец принес данную штуку, когда я был маленьким. И, по его словам, это был обломок весла. Я бы никогда не догадался о происхождении вещи, но она была памятной для отца и потому хранилась в раме, под толстым стеклом.

У противоположной стены стоял широкий шкаф, на полках которого разместились фолианты с потертыми корешками. Дядька прошел к хранителю знаний, взмахнул рукой, и он с тихим шорохом отъехал в сторону, открывая взору небольшую лестницу. Из ниши потянуло холодом.

— Прямо как в сериале про тайные общества, — поделился наблюдениями я, с интересом глядя на укромное место. — Или из приключенческой книги.

Старый Юсупов усмехнулся:

— Почти угадал, парень.

— И что там нас ждет? — продолжал допытываться я. — Секретная лаборатория?

— Не совсем, — нехотя ответил мужчина. — Идем. Сейчас сам все увидишь.

Он шагнул в темный провал. И я последовал за Петром, продолжая удерживать гостя.

Дядька покрутил вмонтированную в стену ручку, похожую на мебельную, и под потолком с гудением начали загораться желтоватые лампы. Перед нами была небольшая лестница на десять ступеней, которая уводила в подвал. К черной двери, на которой кто-то талантливо нарисовал горящий очаг с котелком.