Сначала было слово… (СИ) - Леккор Михаил. Страница 2

Колька действительно был слегка рыжеват и не любил, когда ему об этом напоминали. Володя обратился к нему так, чтобы в случае чего сорвать злость. И подраться, если повезет. Его товарищи по кроватям встретят любознательного приятеля насмешками из-за того, что он так легко попался на наколку. Во сказка — в клочья порвали всю деревню, находящуюся в трех километрах от города. Придумает тоже Колька. Он бы еще о появлении Кинг-Конга наврал или снежного человека. Или нет, лучше инопланетян. Сейчас это так модно.

Тут Володя вспомнил о двух скорых и милиции, пролетевших мимо него на большой скорости и притормозил с оценкой завирательных способностей соседа. Что-то все же в Лимоново случилось. Разумеется, не всю деревню перебили. Там после уборки огородов человек двадцать живет. Пару человек зарезали в пьяной драке. Тоже событие. Он вздохнул и примостился поудобнее.

— Смотри сам! — Не обращая внимания на оскорбление, сказал Колька. — Сейчас снова покажут.

По телевизору на самом деле пошла передача местных телевизионщиков, поспешивших на жаренное. Первые кадры выхватили деревенские дома, которые выглядели как обычно. Голос телекомментаторши за кадром, почти такой же дрожащий от нетерпения, как и у Кольки, принялся рассказывать, какой же хорошей была деревня Лимоново. Находящаяся неподалеку от города, она служила прибежищем не только для ее жителей, но и нескольких горожан. Быть бы Лимоново большим дачным поселком, но вокруг лежали болотистые земли, никак не пригодные для сельхозработ. Так и оставалась деревушка в десяток домов.

Пока дикторша объясняла известные вещи, камера киношников приблизилась к нескольким кучам, лежащим посреди деревни. Медики и менты стаскивали в них какие-то мешки, аккуратно держась за их концы. Оператор увеличил кучи в размерах и Колька в экстазе закричал:

— Гляди, вот они!

— Кто они? — Не понял Володя.

— Трупаки, кто же еще!

Володя с опозданием понял, что кучи посреди улицы представляют собой самую большую свалку изуродованных человеческих тел, которые он видел по телевизору. Если, конечно, не считать древних кадров времен Великой Отечественной войны. Но там время сглаживало чувства. Его замутило, когда он разглядел крупным планом цветные кадры с залитыми кровью лицами, искаженными в смертных муках, неестественно выкрученные головы с явно сломанными шеями, оторванные руки, разорванные грудины и животы.

Дикторшу за кадром, судя по звукам, стошнило, телекамера поехала в сторону, видимо, оператору тоже стало плохо. Впрочем, дальше посмотреть сюжет телезрителям не дали. С некоторым разрывом — на студии плохо смонтировали отснятую пленку, — стали показывать останки погибших и деревню на изрядном расстоянии, на котором не было видно подробностей. Дикторшу заменил строгий милицейский голос, записанный на студии.

— Уважаемые горожане! — Произнес голос. — Сегодня, примерно в 14 — 14.30 на деревню Лимоново было совершено нападение. Неизвестные преступники зверски уничтожили все население деревни, включая престарелых жителей и детей. ГОВД обращается к вам с настоятельной просьбой во избежание несчастных случаев не покидать город, отказаться от всех поездок на свои дачные участки. В самом городе как можно реже выходить на улицу, особенно в ночное время. Всем видевшим в городе и его окрестностях подозрительных лиц просьба сообщить о них в органы внутренних дел.

После некоторой паузы, голос повторил:

— Еще раз настоятельно прошу: совершайте как можно меньше передвижений за пределами вашей квартиры. В округе появилась банда, информации о которой у органов внутренних дел пока нет. Эти люди, судя по убийствам в Лимоново, готовы идти на все. Берегите свои жизни.

— То-то они помчались сегодня. — Володя возбужденно поднялся с кровати. Несколько десятков человек убиты совсем недалеко от него. А он в это время страдал от любовных переживаний.

— И что же у нас случилось, Коль? — В комнату зашел довольный Дима, обрывая его переживания. За его спиной пристроился Миша.

— Готовь тазик, — сумрачно ответил Володя и отправился дохлебывать остывший суп. Убийство потрясло его, он даже забыл о своей Свете, а затем его пронзила волна нежности и заботы о ней. Вдруг на нее нападут, а тут окажется он…

«Придурок, — обругал он себя, поймав на мечтаниях, — с ней сейчас спит другой, пусть он и защищает». Володя попытался создать в сознании постельную сцену. Получалось плохо. Гораздо проще представлялась куча мала из кусков человеческих тел. «Может, я извращенец», — вздохнул он, беря ложку в руки.

Он не успел доесть тарелки супа, как в комнату вошел бледный Дима и лег, нет, рухнул на свою кровать. Увидев мирно кушающего Володю, он вскрикнул:

— Как ты можешь!

Володя едва не подавился от резкого окрика.

— Ты чего орешь?

— Как ты можешь жрать после такой резни!

— Но ты же поел, а я не успел, — вполне логично ответил Володя.

— У-у, — взвыл Дима и ринулся к нему.

Володя решил, что наступает его смертный час, и приготовился к отпору, но несчастный сосед зажал рукой рот и проскочил мимо к двери. Туалету придется изрядно поработать — Диму если и выворачивало, то до последней капли супа. Надо же природе устроить такую шутку — создать крепкого, пригожего парня, который настолько брезглив, что готов опорожнить желудок при любом пустяке. Хотя в Лимонове произошел не пустяк. Володя вздохнул и налил еще поварешку супа.

Миша был духом покрепче. Но и он растерянно присел на стул, не зная, что подумать:

— Представляешь, два десятка человек в лепешку превратили. Это кто же такое смог. В Кинг-Конгов я не верю. Питекантропы какие-нибудь в дыру времени провалились из прошлого.

— Подумаешь, питекантропы. Бандюги из зоны сбежали, вот и натворили дел. Как будто в первый раз.

— Володь, ты заколебал жрать. Башкой своей подумай.

— Чего вы оба ко мне пристали, сами нахавались, а теперь лезете. Я есть хочу!

— Да ешь ты, ради бога. Я просто хочу спросить, как ты после виденного можешь смотреть на еду. Я как вспомню ту смятую в лепешку голову.

Миша вздохнул и посмотрел в окно, на покрытые яркой листвой, исхлестанные дождем деревья.

— Вот ты говоришь бандиты…

— Ну да, — отодвинул Володя пустую тарелку. — Ты фильмов, что ли не насмотрелся. Сколько народу перебили после развала страны. Пока делили наворованное, тысячи сгинули.

— Хм, — неопределенно вздохнул Миша. — Сейчас вот Дима проблюется и мы у него спросим, какую надо силу иметь, чтобы отделать людей так, словно их машинами раскатали. Камазами.

— Вон ты о чем, — стало доходить до Володи. — Я об этом и не подумал.

Умный Мишка парень. Как он быстро ухватил. Не зря его преподы хвалят за умение все логично разложить по полочкам. Ведь бедных лимоновцев не зарезали или перестреляли. Даже по телевизору было видно, что били палками. Причем били сильно. Может, их действительно под машины засовывали? Ужас какой.

Он поделился этой мыслью с Мишей. Тот лишь покачал головой.

— Знаешь, непохоже. Я хоть и не знаток, но лимоновцев просто забили. Не машины там были. И не тракторы. Все-таки это обезьяны. Помнишь, у Эдгара По горилла народ глушила.

Володя и сам понимал шаткость своего предположения и не стал спорить. Но гориллы его не устроили.

— Откуда у нас обезьяны возьмутся. А если сбежали из зоопарка, они через день подохнули бы от холода. А вот и Дима, — обрадовался он возможности поговорить о другом. — Полегчало?

— Уйди, — промычал бедняга, бросаясь на кровать. Димка был настолько иссиня-бледным, что приставать к нему расхотелось. Страдалец.

— Кто бы мог такое сотворить, — в раздумье поглядел на потолок Володя в поисках ответа. На бетонных плитах кроме нескольких пятен от раздавленных прошлым летом в праведном гневе комаров ничего не было, и он перевел взгляд на Мишу.

— Кто его знает, — меланхолично произнес тот. — Я, мужики, вот что думаю — на занятия завтра можно и не ходить.

— Забыл, о чем тебе говорил декан на прошлой неделе? — Еле слышно произнес с кровати Дима.