Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Купер Джилли. Страница 71
– Ох, Джорджия, мы же выручили шесть тысяч фунтов, и Ферди только что выписал нам чек на тысячу фунтов за разбитое Лизандером.
– Где эта зверюшка?
– Отдыхает в поле.
– Чтоб его там сожгли вместе с сеном. Но Мериголд не слышала и твердила:
– Мы уже выручили шесть тысяч фунтов, и, Джорджия, леди Числеден попросила меня называть ее Гвендолин.
31
В общем Джорджия так устала, что у нее уже не было сил убивать Гая ножом, и они добрались до дома без скандала. Она только дала Благотворительности и Динсдейлу филе.
– Мне пора идти, Панда. Я обещал Джой и Перси помочь убраться. Об ужине не беспокойся. Я съем сандвичи в «Жемчужных воротах». Попозже надо еще на собрание комитета Лучше-Всех-Сохранившейся Деревни.
– Почему бы тебе не выставить Джулию на конкурс лучше-всех-сохранившейся любовницы? – завопила Джорджия. – Она могла бы победить даже Гермиону.
Джорджия плакала и плакала после большого Бакарди и, собрав чемодан, не знала, куда деться. Было так жарко, что пришлось надеть старенький хлопчатобумажный бикини, севший от утюжки. Затем она взяла сливу из фруктовой вазы и в рот положила косточку, выбросив мякоть. Все шло прахом. Бедная Джулия тоже выглядела несчастной. Джорджия поняла, что ее ненависть к ней прошла. А может быть, Мериголд, Гермиона и остальные леди Парадайза правы, и Гай на самом деле совсем не такой, как с ней. Почему Лизандер ее бросил? Потому что равнодушен. Она подпрыгнула от телефонного звонка. Это была Флора.
– Где ты?
– На Женевском озере... э... остановилась в молодежном общежитии. Здесь здорово.
– А где, черт побери, моя белая шелковая рубашка? Надо полагать, она уже треснула на спине какого-нибудь из твоих знакомых игроков в регби, и теперь ею протирается машина.
Последовала пауза.
– Посмотри в свободной комнате, – обиженно сказала Флора. – Ты ее там найдешь. Сходи и посмотри сейчас.
Наверху Джорджия нашла белую рубашку и, вспомнив, что именно в свободной комнате Гай прилаживал зеркало, когда спал с Джулией, вновь зарыдала. Когда она спустилась, Флора уже повесила трубку. Джорджия ужаснулась – ведь ее дочь может прыгнуть в Женевское озеро.
«Я поступила с ней по-скотски, – прозвучал внутренний голосок, – потому что ревную Лизандера». Ее тошнило, сердце учащенно билось, ей хотелось знать все, но она не отваживалась рыться в кабинете Гая. Джорджия немного выпила и может оставить бумаги чуть сдвинутыми.
Ненавидя себя, она пошла в комнату Флоры. Радио и магнитофон были выключены, пол завален вещами. На стене висел плакат с гориллой; под ним кто-то написал: «ФЛОРЕ СЕЙМУР НА ДОБРУЮ ПАМЯТЬ». Здесь же лежал дневник Флоры. У Джорджии тряслись руки, и она никак не могла вникнуть.
«13 августа: Читала французскую повесть (неплохую для серийной книги) о мужчине, который спит с отвратительной старухой, превращающейся в прекрасную принцессу. Я могу кое-что рассказать французам».
«Интересно, превратилась бы в принцессу я, переспав с Лизандером?» – подумала Джорджия.
«14 августа: Воскресенье». – «Ага, вот оно». – «Обед в «Валгалле». Были Лизандер, Ферди и больная Гермиона». Затем следовало много пустого о переходе Лизандера через озеро.
«Он великолепен, но уж слишком стар. Лизандер и Ферди очень милы и пригласили меня в «Магнит». Папочка был тоже очень добр и подвез. Мы славно поболтали. Позже занялись у нас в лесу сексом. Боюсь, что я влюбляюсь».
Издав стон, Джорджия перевернула страницу. «15 августа: X, позвонив, попросил прийти. Он подарил маленький вибратор в виде авторучки на прощанье, чтобы мне без него не было скучно, но я знаю, это нереально. В конце концов он улетает, чтобы потом опять вернуться».
Джорджия так оцепенела от ужаса, что не сразу услышала телефонный звонок. Всхлипывая от боли и отвращения, она спустилась в спальню и схватила трубку.
– Джорджия, это Лизандер. Я так виноват, что напился. Можно зайти?
– Пошел к черту! – завопила Джорджия.
– Знаю, я тебя подвел. Ферди только что на меня наорал. Давай помиримся.
– Ты не хочешь. Твой Джек испортил мне речь, затем ты выставил меня перед всеми дурой, да к тому же трахаешься с моей дочерью. Как ты смеешь? Можете оставить себе эти мерзкие деньги, но чтобы я не видела ни тебя, ни Ферди, и прекрати общаться с Флорой.
Нажав кнопку, она обежала дом, положив трубки всех аппаратов.
Ей не верилось, что всего лишь одиннадцать часов. На террасе ночной воздух был полон запахов. При лунном свете упакованные в блестящий материал тюки сена были похожи на гигантских слизняков, приближающихся, чтобы ее съесть.
Сидя неодетой на двуспальной кровати, Джорджия смотрела на рыжие волосы в большом зеркале над камином, ниспадающие на обнаженные плечи, и видела только Джулию. Приняв две таблетки снотворного, она рухнула спать.
На следующее утро она проснулась, чувствуя себя после снотворного спокойной и пребывая в эйфорическом настроении. Да и что значит хоть миллион любовниц? Ведь она перестанет отталкивать обнимающие руки Гая. Сегодня Джорджия решила быть, как Китти, никогда не презиравшая мужа.
– Давай займемся любовью на свежем воздухе. О, Панда, я по тебе соскучился, – сказал Гай, ведя ее в укромный уголок у озера, спрятавшийся среди ив и царапающейся желтой травы. Но как только он просунул руку между ее ног, сквозь ветви ивы проломился Динсдейл и помчался куда-то, словно услышал неуклюжую походку Мамаши Кураж.
Джорджия, которой было необходимо изжить отчаяние, вдруг обнаружила сексуальный зажим.
Она слишком напряглась, чтобы достичь оргазма, и начала плакать и умолять Гая войти в нее, но чуть не завопила от боли.
– Это было так сладко, дорогой, – пробормотала она, когда все закончилось, – я так тебе благодарна.
Но когда она вышла из ванной, Гай поцеловал ее в щеку и объявил, что уезжает в Оксфорд.
– Ты, Панда, все жалуешься, что не можешь работать, так я решил предоставить тебе целый день.
Несомненно, он встретится с Джулией в лесу Рикки Франс-Линча и скажет: «Так больше не может продолжаться. Джорджия просто ужасна».
Было нестерпимо жарко. Запах укропа, идущий от грядки, напомнил Джорджии об Уиллере, Лондоне и ее поклонниках. Изнуренное стадо коров, сопровождаемое пастухом Ларри, искало в долине пастбище. Отзвонили колокола церкви Всех Святых перед обновлением шпиля. Молодые лисички сидели на стерне, не двигаясь и ожидая, пока испуганные кролики или полевые мыши от жажды забудут об инстинкте выживания. «Как я, – подумала Джорджия, всхлипнув. – О, Господи, пожалуйста, помоги мне». И она упала на колени.
Господь приказал ей заняться работой. Она надела бикини, взяла рукопись, ручки и бисквиты для Динсдейла, который, ворча, вернулся, и вышла на террасу.
Зачесав назад волосы, чтобы загорал лоб, она приподняла бикини, намазала бледную грудь кремом и задумалась. Клеопатра всегда что-то выкрикивала Антонию, обаятельному, самовлюбленному, обожаемому слугами. Джорджия увидела на западе красное зарево под клубами дыма. Солому жгли, как некогда погребение Антония.
Джорджия, закрыв глаза, запела. Постепенно мелодия, мучавшая ее уже несколько дней, сформировалась, и быстро нашлись слова:
– «Мне б от любви ещехотъраз сгореть, пока настанет время умереть».
Она радостно начала писать, но на местах пятен от крема перо не оставляло следов. Пришлось взять свежий лист; так или иначе, но Джорджия должна спеть об обреченности их любви.
Она не знала, как долго писала, мелодия лилась вместе со словами, как речные потоки с гор после дождя. Она собиралась остановиться, находясь «еще в работе», и сделать кофе, но тут залаял Динсдейл, а через лужайку понеслись Джек и Мегги. Мегги тащила растрепанный ею конверт. Джорджия едва успела завязать и распушить волосы и натянуть на грудь бикини, как из-за угла появился Лизандер.
Надев темные очки Ферди, он нес бутылку шампанского и букет розовых и лиловых астр. Было непонятно, отчего его трясет – от волнения или с похмелья.