Человек, заставлявший мужей ревновать. Книга 1 - Купер Джилли. Страница 73

Ферди сам был удивлен, что отреагировал на происшедшее как трус.

– И не говори так больше о Джорджии.

Гай же был не на шутку ошеломлен. В прошлом Джорджия выла волком и грозилась уйти. Теперь же она не отвечала на его звонки, уверяя, что увлечена работой.

Но он посмотрел, где она остановилась на нотном листе и в блокноте в понедельник. В пятницу не было никаких изменений.

– Ты слишком много времени проводишь с Лизандером Хоукли, – выговаривал он Джорджии, укутанной в этот жаркий день в шарф, скрывающий засосы.

– А ты – с Джулией Армстронг, – беспечно заявила Джорджия. – Зуб за зуб.

– Не обо мне речь. И это мальчишество – так пытаться мстить.

– Кто-то сказал, что ревность сладка, как пирожное. Гай предпринял еще одну попытку:

– Мы должны больше времени проводить вместе, Панда.

– Хорошо, – ответила Джорджия. – Давай займемся разводом.

32

Изнурительно жаркое лето изматывало, и люди надевали как можно меньше одежды. Джорджия и Лизандер проводили время в постели, а его присутствие в «Магните» заставляло мужей Парадайза ходить на цыпочках. В частности, Гай и Ларри начали заботливо звонить домой утром и вечером, сократили свои спортивные занятия по уик-эндам, а в пятницу возвращались домой пораньше и с букетами цветов. Драма Гая заключалась в нежелании британских железных дорог улучшать сервис.

И только Раннальдини неуклонно продолжал заниматься любовью с Флорой во всех столицах Европы. Гермиона и Сесилия, и неведающие о новой пассии, разделяли чувство одиночества с Наташей и стали требовательны, особенно по отношению к Китти, которая, по их мнению, могла бы сообщить им, когда Раннальдини захочет с ними увидеться.

Единственным утешением для жены, муж которой постоянно меняет любовниц, было то, что Китти поняла: Раннальдини увлечен Флорой больше, чем другими.

Выпуск фильма «Дон-Жуан» задержали до конца августа. Впрочем, его быстро прозвали «Динь-Дон Джио-ванни», поскольку другие персонажи вообще не звучали. Критики, расхвалив постановку, отметили, что дирижер фигурирует в кадрах чаще, чем сам Дон. Парадайз же эпатировало то, что Гермиона Гарфилд и экс-жена Раннальдини Сесилия появились на экране обнаженными. «Скорпион» тут же окрестил их Грин и Барфилд. По Парадайзу поползли пиратские слухи, что звуки, издаваемые Гермионой, исходят из заднего прохода.

Во время позднего просмотра фильма в «Жемчужных воротах» говорили непристойности, а в экран бросали кусочки масла. Гермиону в Парадайзе любили иначе, чем она полагала.

Прихватив копию фильма, показанную Джорджии, Лизандер теперь спустился в Парадайз к мисс Крикдейл. Получив в подарок огромную коробку шоколада, она простила Лизандеру выпитое им и даже стирала белье.

Был подходящий день для свадьбы. После ночного ливня отмытые до голубизны небеса куполом раскинулись над золотыми полями. Каждый стебелек и начавшая уже опадать листва блестели на солнце. Во фруктовых садах Парадайза, как смущенные невесты, краснели яблоки.

Лизандер собирался взять с собой только собак, но Артур так рвался на прогулку, а Тини устроила тарарам, оставшись одна, что пришлось идти всем вместе. Джек гордо вышагивал с привязанной к Артуру веревкой в зубах. Мегги, переросшая Джека раза в три, подпрыгивала, дразня Тини, но держась подальше от ее зубов и грозящих брыкнуть копыт.

Лизандер был счастлив. Одетый только в мокасины и поношенные шорты, он чувствовал лучи солнца на спине, золотившейся больше полей. Лизандер был влюблен. Теперь у него опять была мамочка, заботившаяся о нем, и прекрасная жизнь в Парадайзе. После того как он перепутал церковный праздник со свадебной пирушкой, рассердив жену священника, Мериголд и леди Числеден (всеми уважаемую), его популярность только выросла.

«В этом мире, где все кажется ненастоящим, я отыскал тебя», – пел Лизандер Артуру, мотавшему ушами и не реагировавшему на то, что хозяин фальшивит.

Проходя мимо поместья Боба и Гермионы, Лизандер обратил внимание на двух взмокших работников, водружавших на вершины столбов по сторонам ворот новые белые шары.

Он никого не замечал. Раздраженная тем, что компания Лизандера заняла всю дорогу, заставив ее жаться к краю, к нему приближалась очень высокая и тоненькая девушка. Она была бледна, бежевые волосы торчали, на хитроватом лице выделялись сердитые глаза. На ней было свободное коричневатое платье, совершенно не идущее к ее фигуре. Что-то показалось в ее облике знакомым. Лизандер слышал, как затихают шаги, но, когда повернулся, она уже совсем исчезла. Должно быть, прошла в Жасминовый коттедж, принадлежавший Гермионе, дорого сдававшей его на время каникул.

После чашечки кофе и бокала шерри с мисс Крикдейл он забрал постиранное и выпил еще бокальчик с мисс Парадайз-89 – официанткой в «Небесном сонме», припасшей остатки масляного пудинга для Артура. Заключив пари и приняв пинту цветочного в «Жемчужных воротах», Лизандер в прекрасном настроении направился к «Яблоне». Но поскольку Тини сожрала список покупок, он забыл, зачем пришел.

Побродив по магазину и набив корзинку копченым лососем, мороженым «Марс» и бутылкой «Мюэ» для угощения Джорджии, он наткнулся на Еву, владелицу магазина, низенькую, пухлую и жизнерадостную.

– Кто снял Жасминовый коттедж? – спросил Лизандер.

– Миссис Левицки вернулась, – сказала Ева, шмыгнув носом. – Она была замужем за Борисом, этим русским. И поначалу очень счастливо. У нее двое милых ребятишек и волосы росли до поясницы. А после муж ушел к другой женщине.

– А-а, Рэчел. Она играет на пианино?

– Да. Ей очень нравится, когда ее называют Рэчел Грант.

– Да ведь я же ее знаю, – изумился Лизандер. – Она была так прекрасна, что я при встрече забыл о важной беседе. Изменилась, черт возьми.

Лизандер прихватил еще «Педигри Пал», жевательной резинки и морковки для лошадей.

– Это, конечно, здорово выбило ее из колеи, – продолжила Ева, записывая покупки Лизандера. – Она примкнула к партии «зеленых» и теперь всегда об этом напоминает. Эти фрукты якобы недостаточно полезны. Но у нас не диетический магазин. Потом она сказала, что жидкости для стирки, зубная паста и шампуни вредны. – Ева еще больше распалялась. – Я желаю ей, чтобы у нее позеленели волосы, а затем и выпали. Она уже разогнала многих моих покупателей.

– Но чем ей заниматься в Парадайзе? – спросил Лизандер, беря еще «Сан» и «Спортивную жизнь».

– Вернулась, чтобы аккомпанировать Гермионе. Но получает за это гроши. Говорит, Жасминовый коттедж очень темный. Неудивительно, все окна заклеены призывами «спасать китов, белых носорогов и тропические леса». Лучше бы занялась собственным спасением, – добавила Ева, перекладывая покупки из корзинки в сумку.

– Я по дороге домой загляну поздороваться с ней, – сказал Лизандер.

Ева проводила его на улицу, вынеся еды собакам и по палочке «Твикса» Артуру и Тини.

– Ну а что ты думаешь о фильме нашей мадам? – полюбопытствовала она.

– Вообще-то я ничего не понимаю в опере. Никак не могу понять, как это так громко и долго поют, когда собираются умирать, а уж бедра у Гермионы шире, чем у Артура. Но о бедрах чего разговаривать, лучше их использовать. А вон и священник.

Путь домой был почти таким же долгим, но уже с большим количеством вина после заключения пари и сопровождался беседой с Мамашей Кураж. Она возвращалась из «Ангельского отдыха» с мокрым платьем под мышками, некогда принадлежавшим Гермионе, а ныне купленным в палатке «Почти новых вещей» за два с половиной фунта.

– Не спеши, Сенди, – остановила она Лизандера. – Джорджия играет и поет в своей башенке, как жаворонок. Ты, небось, еще и не соскучился. Привет, Джек, привет, Мегги. Да, я знаю Рэчел. Всегда немножко не в себе. Муж был славный малый. Что-то такое сочинял. Покупал себе вино. Люди говорят, по дороге из России не вылезал из нужника.

Возвращаясь, Лизандер вычитал в «Сан», что во Франции бушуют лесные пожары. Может, это заставит Флору прекратить работу в лопухах под крик: «Раннальдини, еще!» Он подумал о том, что скажут Джорджия и Флора, когда одна узнает, с кем спит другая. Лизандер еще раздумывал, заходить ли к Рэчел, когда дело решил Джек. Заметив полосатую кошку на дороге, он отпустил веревку Артура и бросился в погоню, сопровождаемый Мегги.