Другие. Возрождение - Хаген Тесс. Страница 4

Когда мы вошли в комнату, я сразу же почувствовала присутствие Сёртуна. Он сидел по правую руку от двери на диване в привычной бордовой мантии с собранными в идеальный хвост золотистыми волосами. Рядом с ним восседал Истиль, нервно теребя свою седую бороду, а около книжных полок тосковала Арма.

Мы молча прошли ко второму дивану и по жесту Марселя сели. Экзистенциалист и Феникс против Феникса. У меня засосало под ложечкой, и желудок жалостливо сжался. Не надо было есть даже яблоко. Перед глазами запрыгали мошки, а когда Сёртун поднял на меня взгляд, душа точно ушла в пятки, и я сжала колено Льё со всей силы. Он даже не дернулся, только накрыл мою руку ладонью. Марсель многозначительно хмыкнул и произнёс:

— Начнём?

— Давайте, хочу посмотреть на этот цирк, — буркнул Мот от окна, поправляя завернувшуюся штанину.

— Мы изучили все факты, которые оказались у нас на руках, выслушали обе стороны и даже заглянули в память. В принципе, разбирательство можно было бы на этом и закончить, как всегда, впрочем, и делалось, — с лёгким американским акцентом монотонно, будто заученный текст, говорил Марсель. — Но у нас остались вопросы. Начнём, пожалуй, с учителя Сёртуна. Объясните, уважаемый, зачем вы делали это со своей ученицей? Это первый вопрос. И второй, какова была ваша цель, когда вы придумали для неё задание на сближение с сущностью и истинным экзистенциалистом?

Меня обдало жаром, я оказалась не готова к публичному обсуждению того, о чём даже старалась не вспоминать. Что скажет Сёртун, и как я смогу оправдаться? Руку сковала боль, и я едва заметно дёрнулась. Льё тут же отреагировал, и склонился ко мне.

— Адочка, — шепнул он на ухо, — спокойно. Пусть говорит, что хочет. Правда на нашей стороне.

— Как вы знаете, Льётольв довольно неоднозначный персонаж, поведение которого предсказать невозможно. Вы загнали его в буфер, в надежде, что он перестанет приносить неприятности и успокоится. Но такие, как он, никогда не перестают заниматься ерундой. Нарушать правила, идти против сообществ, самовольничать — у него это в крови. До меня дошли сведения о том, что он готовил небольшой эксперимент и подыскивал для него Феникса. Новый способ уничтожения влияния, вы, кстати, имели честь видеть его последствия. Недурно, верно? — Сёртун с особой ненавистью в своих болотно-золотых глазах глянул на Льё. — Но это ещё не всё. Я так же узнал, что он планирует добраться до сверх-влияния и попробовать этот метод на нём. И при успехе мероприятия — забрать себе его силу. Вы же знаете, что этот экзистенциалист способен и на такое. Да, мероприятие с огромным риском. Но ему попалась моя дорогая любимая ученица, по глупости и из-за некоторых слабостей. Я прикинул, что это совпадение — идеально. Но кто знал, что Ада решит тоже стать отступницей, продастся за телесные удовольствия? Я думал с её помощью узнать подробности и пресечь деятельность Льётольва. Всё просто.

— Замечательно, — постучал пальцами по столу Марсель. — А по поводу первого пункта?

— Первого? — Сёртун вскинул бровь, противно, хищно улыбнулся, чуть прикусил губу и продолжил. — Тут всё просто. У вас же есть глаза, да? И вы тоже видите это? Почти идеальное тело, а лицо? Пропорции, баланс, мимика… Она же прекрасна! Той соблазнительной красотой, которую ещё надо поискать. Смотришь на неё и понимаешь, что эта девочка способна на что угодно. Огонь внутри! И сила. Один из сильнейших Фениксов!

Меня замутило от его слов и я перестала дышать. Как отвратительно эти в общем-то приятные фразы, звучали из уст Сёртуна. Льё незаметно погладил мои пальцы и осторожно сжал их.

— Ты хотел её силу, — тихо сказал он.

— Не только. Изначально просто её.

— Она была подростком и не могла тебе отказать, — продолжал Льё.

— Может, не хотела? — рассмеялся Сёртун.

— Мы видели воспоминания, — вступил в разговор Саша, спрыгивая со стола. — Она не могла. У неё не было и шанса отказать без вреда для самой себя. И, кстати, Сёртун, вы методично выжигали кусочки памяти. Это бесчеловечно! Фениксы никогда не используют свою силу против друг друга.

— Иначе она бы сломалась, не стала бы такой сильной! Я раскрывал её потенциал! Без ненависти и боли невозможно развить такую силу как у неё! Без самопожертвования! Я ломал инстинкт самосохранения! — защищался Сёртун, поблескивая глазами.

— Это не было необходимостью, — тихо проговорила я, борясь с дрожью и отвращением. — Я и так хотела стать сильнейшим Фениксом, родилась с этой силой. И обошлась бы без твоей помощи! Ты сломал меня! Именно из-за этого я вела слишком разгульный образ жизни. Если бы не это, то никогда бы не попала в руки сущности! Кстати, именно Денеб остановил безобразие своей меткой. Одним этим перечеркнул все твои притворные цели!

— Не надо лжи! — нервно дёрнувшись крикнул Сёртун. — В твоих загулах я не виноват! Ты просто не можешь себя контролировать!

— Ты почти уничтожил мою личность! Стёр из памяти уйму всего.

— Я убрал только травмирующие моменты, — вдруг успокоился учитель и откинулся на спинку дивана.

У меня перехватило дыхание: что же такого происходило ещё более ужасного и унизительного, если даже те обрывки, которые сохранились в моей голове, вызывали приступы тошноты?

— Это преступление. Какими бы мотивами оно не было обусловлено, — заключил Марсель. — За это вы, учитель Сёртун, понесёте наказание. Неоспоримые доказательства вашей вины у нас есть. В отдел назначим нового Феникса. Думаю, Арма пока с этим справится.

— Справлюсь, что поделать, — старуха пожала плечами и как-то брезгливо посмотрела на Сёртуна.

— Ну а вы, Ада, что нам скажете по поводу выполнения псевдо-задания учителя и той информации, которую удалось собрать? — теперь Марсель сверлил взглядом меня.

— Я не могла отказаться от задания. Мне было страшно, не хотелось терять руку. Я же не знала, когда… Когда встретила Дена, что он — сущность. А потом уже было поздно. Поэтому согласилась на всё, — я бросила беглый взгляд на каменное лицо Льётольва и продолжила, — но ситуация изменилась. Льё и Ден… То есть, Льётольв и Денеб оказались не такими, как я думала. Нам удалось подружиться. И помогала я им по дружбе, а не по принуждению. И… — я набралась смелости, даже дерзости, выпрямила спину и гордо посмотрела в глаза Марселю, заставив его чуточку покраснеть, — хочу оставить работу и быть свободной. Пусть даже и отступницей.

— Ах-ха-ха, она забавная. Денеба можно понять, — звонко рассмеялся Мот, продолжая наблюдать за нами от окна. — Чудесная птичка.

— Давайте без фамильярности, — буркнул с дивана Истиль.

— Как скажете, милостивый Феникс, — отвесил поклон Мот и замолчал.

— Отступница — это прекрасно, — Марсель неожиданно встал и вышел в центр комнаты, опустился на самый близкий ко мне стул и зашептал проникновенно, — но что делать с вашим участием в искажении влияния, которое вы трое совершили незаконно?

— Это был эксперимент. И довольно удачный, — без тени сомнения ответила я. Мне порядком надоело “разбирательство” и я просто хотела поскорее уйти.

— Ада. Мы можем рассматривать этот эксперимент, как преступление. Ты понимаешь? — Марсель пристально смотрел мне в глаза, иногда пробегая взглядом по лицу. — Или другой вариант… Место Сёртуна теперь свободно, и ты отличный кандидат…

— Нет. Я не желаю этого.

— Не забудь про связь с сущностью. Её надо изучить, — крикнул от окна Мот.

— Позже. Пусть развлекаются, если хотят. Пока есть время.

— Угрожаете? — вдруг ожил Льё.

— Предупреждаем. Ладно, — Марсель встал. — На самом деле, мы давно уже всё решили. Сёртун отправляется в тюрьму, как только уладим формальности, приступим к принудительному искажению. Есть подозрение, что он подвергся влиянию.

— Не справитесь, — буркнул Сёртун, запахивая свою мантию.

— А вы, Ада и Льётольв, обязаны вернуться в Московский буфер в ближайшие сутки. Без права его покидать до особого разрешения. Займёмся вами чуть позже, — проигнорировав Сёртуна и злобный взгляд Ужаса, резюмировал Марсель. — Счастливо!