Ящик водки - Кох Альфред Рейнгольдович. Страница 171

Значит, после Америки я тогда с новым зудом стал ездить по России. Я срывался в нашу провинцию при всяком удобном случае. Только вернувшись из Америки и слетав на октябрьские в Париж, я тут же отправился в Краснодарский край, в поселок Псебай. Мне показались интересны и актуальны тамошние разборки вокруг собственности, что замечательно ложилось на мои американские впечатления от истории недоразумений между белыми и индейцами. То, что у них там происходило 200 лет назад, у нас имело место быть в конце XX века. Вкратце, в цитатах, там была такая ситуация.

«…немецкие инвесторы (фирма „Кнауф“) купили в Краснодарском крае фирму и стали выпускать стройматериалы на экспорт. А местные казаки немцев выгнали – решили, что не следует продавать родину, а тем более по дешевке. Арбитражные суды разных инстанций подтверждали: немцы все купили честно. Но казаки остались при своем мнении. Мы сидим с Берндом Хоффманом, начальником восточного отдела „Кнауфа“, в кабинете на третьем этаже офиса гипсокомбината. Их, хозяев, больше никуда и не пускают. Ну еще разве что в туалет.

– Что же получается – останавливают действие российских законов, а вы на свои немецкие деньги нанимаете ландскнехтов в Москве и пытаетесь восстановить законность?

Я имею в виду частных охранников, которых он нанял.

Он смеется.

Уже 11 разных заводов делают стройматериалы с немецким, «Кнауфа», участием – от Питера, Тульской области, Дзержинска под Нижним Новгородом до Казани. Они на этих заводах имеют до 99 % акций. И никто не обижался на это – пока не напоролись на Псебай.

Сначала у них был совсем тонкий пакет, 17 %, потом он постепенно утолщался и после вливания в завод 1 млн 200 тыс. марок превратился в контрольный. Это было в декабре 95-го. И тогда немцы захотели вникнуть в финансовую отчетность. Больше всего их тогда волновали нормы расхода гипса – уж слишком высокие; то есть, выражаясь по-русски, похоже было на воровство и черный нал.

Вот в этот самый момент немцев и выгнали.

…А может, везде так? Может, вообще везде пролетариат у нас ненавидит капитализм и хочет отмечать Великий Октябрь и бесплатно получать удовольствия? И только в Москве начальство доверчиво думает, что уже настал капитализм, и играет в него со своими командами? А на самом деле кругом одни коммунисты? Ну, строго говоря, даже в Госдуме самый главный – коммунист (на тот момент)…»

После я полетел в Челябинск, чтоб оттуда добраться в Златоуст. Полетел все с тем же любопытством и азартом. Все так же жадно пытаясь всмотреться в новую жизнь, которая, казалось мне, кругом наставала.

«В один прекрасный день МВД огласило новый способ борьбы с оргпреступностью, которая (данные МВД же) контролирует 30–40 % экономики страны. Способ простой: надо всего лишь отрезать бандитов от источников финансирования! Это якобы и было успешно проделано в городе Златоусте, где у бандитов был отнят „Казак уральский“ – ликероводочный завод, с которого братва кормилась. После чего „удалось разгромить группировку, терроризировавшую весь город“. „Возбуждено 117 уголовных дел, при этом резко повысилась рентабельность предприятия“.

Судя по милицейскому рапорту, над «русской мафией» (кавычки – это чтоб милиция не обижалась) одержана победа в одном отдельно взятом городе с населением 200 тысяч. Что уже неплохо! Конечно, становится интересно: как зажил освобожденный от власти криминала Златоуст?

Прилетел, звоню на ликероводочный. Мне отвечают:

– Ну чего звоните? Никого нету. Вы что, не знаете – стоит завод! Реализации нет! Никто не покупает – дорого. Люди самогон нелегальный пьют…

– Подождите, а вот объявляли, что рентабельность у вас поднялась…

– Так это расчетная, теоретическая, как если б водку всю раскупали. А нам тут еще выше насчитали рентабельность, так что цены поднимут. А куда поднимать? И сейчас-то не берут…

…Но не надо думать, будто культурная жизнь в Златоусте благодаря рынку и трудной жизни остановилась. Нет! Она продолжается, несмотря ни на что. Здешний театр имеет статус областного. И городская библиотека настолько хороша, что в ней даже случаются Всероссийские семинары! И еще бывают подпольные собачьи бои с огромными ставками… А молоденькие прыщавые проститутки всего-то по 150 рублей за ночь. Их мне предлагал возле гостиницы 13-летний нежный мальчик с большими умными глазами.

…Как же бандиты кормились водкой, раз она невыгодна?

– Они работали по схеме экспорта, – объясняет мэр города. – Делали бумаги, что водка идет якобы на экспорт, и акциза не платили, а продавали в России… Водка тогда получается дешевая и быстро расходится. Или еще проще делали: заключали договора, отгружали по ним водку, а деньги на счет никогда не приходили. Очень простая схема! Они так водки с нашего завода взяли на 63 миллиарда рублей старыми! Эти ребята, они очень сильно посадили ликеро-водочное объединение. У них ведь задача какая была – обанкротить и потом купить по дешевке. На деньги, украденные у завода же. Мы с трудом отбились от Москвы, чтоб не дать банкротить завод. Да… Прошли у нас тут аресты, разгромили группировку, а через пару месяцев снова возобновилась работа «на экспорт». Опять водка налево!

Начальник местной милиции дал мне свое видение ситуации:

– Часть людей, которые занимают посты… Они ведь крутятся там. Убрать их всех… Родственники и так далее. Дочь вышла замуж за кого-то, тот куда-то залетел, его вытаскивают. Каша… Попробуй разберись в этой каше, – рассказывает он мне про свою печальную кухню. И делает сильный вывод: – Не зря же Петр Первый перенес столицу в Петербург!

– Да ладно вам! Неужели из-за этого?

– В основном, уверен, из-за этого. Но ему просто стыдно было признаться и он объявил другую причину…

…А некоторые тут нашли счастье. Те, которые жизнь не торопят, не жадничают и умеют ценить простые радости, и знают, с какой стороны надо приезжать на тот же Урал – не из Парижа или Москвы, а из глубокой Азии надо сюда ехать. Большой областной Челябинск, так он в Азии, а Златоуст – он чуть левее, и тут уже Европа.

Да взять хоть Свету, официантку из трамвая-бара, который ездит по городу, наливает и дает чем закусить, – интересную брюнетку с раскосыми глазами. Она совершенно счастлива! Ну вот сами смотрите. Она из Степногорска, это всегда считалось под Целиноградом, а теперь вдруг оказалось под Акмолой… И внезапно русский язык у детей в школе стал три раза в неделю, а в остальное время – казахский насильно. Что урановый рудник был под окнами, к этому-то привыкли давно и не обижались, а с языком, конечно, получилось несправедливо. И работы не было, а если у кого была, так денег не давали. Ну, решили уезжать, стали квартиру продавать, а дают за нее 400 долларов. Не в месяц, поясню специально для москвичей, а раз и навсегда, навеки.

И вот переехали в Златоуст. Никакого казахского или иного иностранного языка! Все запросто, по-русски. Рудник урановый остался вдалеке, а тут дым чистый, хороший, без радиации почти совсем. Работа есть! И у нее, и у мужа! Зарплата огромная, 550! И половину прям сразу платят! Ну а вторую продуктами и талонами на свой же трамвай. В общем, «счастье наконец-то настало».

Забавно, что и у меня было приблизительно такое же ощущение. Я работал спецкором, ездил куда хотел, писал здоровенные портянки и печатал их сперва в газете, причем за приличные деньги, а потом в книжках. Иными словами, я воплощал в жизнь свой идеал 70-х – такой я видел вершину своей карьеры. Чего ж еще хотеть? Казалось бы. Ан нет. Таки захотелось. Жизнь оказалась богаче. Тут не очень уместно употреблено единственное число; скорей у меня такое чувство, что я несколько жизней уже прожил и живу вот еще одну. Та жизнь, спецкоровская, – она совершенно отдельная, у нее было начало, был конец, это все изящно закруглялось в некий единый сюжет. Почему одни живут одну жизнь, а другие три или четыре? Поди знай. То ли это такие призовые игры, то ли, наоборот, нас кто-то оставляет на второй год…