Когда случились мы (ЛП) - Солис И. Б.. Страница 75

— Отличная работа, Хэнк, — Хейзел слегка ухмыляется. Очень отличается от той зубастой улыбки, которую я привык видеть на её лице.

Я заставляю себя улыбнуться и киваю, как будто ценю это. Но я ничего не говорю. Если я заговорю, мой голос сорвется, и они все поймут, что я не притворялся.

— Ещё раз!

Я вдыхаю и выдыхаю. Патрик подправляет мой макияж, и я позволяю боли снова вырваться на поверхность.

Глава 39

ГЕНРИ

Всё причиняет боль. Больно улыбаться, чтобы соблюсти приличия. Больно смеяться, притворяясь, что со мной всё в порядке. Просыпаться каждый день без неё больно.

Хотя я и хочу обвинить её, я сам во всём виноват. Я с самого начала был не в себе. Это моя вина. Я знаю это. Но это также и её вина. В том, что заставила меня так сильно влюбиться. В том, что она такая заботливая, умная и веселая. В том, что она красивая и сексуальная. В том, что слушала меня, подбадривала и никогда не осуждала. В том, что она чертовски идеальна.

Пока она не солгала мне. Пока она не разочаровалась в нас.

Она сдалась. И теперь я в аду.

В четверг, когда я с ужасом и нетерпением жду встречи с Луной, появляется курьер, чтобы доставить мой гардероб.

И вот оно.

Она не хочет меня видеть. Теперь, когда я знаю, что она здесь, она приняла решение.

В пятницу происходит то же самое. Такая сильная боль в середине груди…такое ощущение, что меня разрывают надвое.

Если бы я только мог поговорить с ней, попытаться понять, заставить её объяснить. Нет, это к лучшему. Для неё. Наталья должна вернуться к понедельнику, и Луна снова исчезнет из моей жизни. Тогда можно будет избежать неловких стычек. Мы не будем сталкиваться друг с другом. Оба прекрасно осведомлены о каждом движение друг друга. Мы не столкнемся друг с другом в пустом коридоре, где я смотрю прямо перед собой, как будто её там нет, и она делает то же самое. Но когда мы пройдем мимо друг друга, мы украдкой бросим взгляды друг на друга, когда думаем, что другой не смотрит. Я поймаю её взгляд, и, конечно, она тоже поймает мой. Нас не будет на съемочной площадке, где я буду делать вид, что разговариваю по телефону, пока она пытается починить самую раздражающую рубашку в истории мира. И тогда, может быть, я перестану чувствовать себя так ужасно и опустошено.

ЛУНА

Майя улыбается мне.

— Чего ты хочешь?

— Кхе-кхе. Хэнк. Кхе-кхе, — бормочет Хейзел, прикрываясь кулаком.

Я бросаю на неё неодобрительный взгляд.

— Ты только что…неважно. Хм, я не очень голодна. Но вы, ребята, берите всё, что захотите. Я угощаю.

— Мы должны заставить тебя заплатить, — зевает Хейзел. — За то, что ты такая грустная, унылая и чертовски тоскующая. Ты выводишь меня из себя, бро.

С тех пор, как я больше не живу в отеле, я не провожу столько времени с Хейзел и Майей. Я почти никуда не выхожу. У меня нет сил. Вот почему, когда они пригласили меня на ужин, я отказалась, но они всё равно пришли к Тадаши.

Мы заказываем много тайской еды и две большие пиццы. Они спрашивают, нравится ли мне жить у Тадаши.

— Мне здесь нравится. Здесь тихо. Обычно мы смотрим старые игры "Доджерс", когда он здесь. Иногда игры "Лейкерс". В остальном, здесь всего лишь я, которая занята писательством.

— Это звучит довольно жалко и невероятно скучно.

— Спасибо тебе, Хейзел. Ты всегда знаешь, что сказать, чтобы мне стало лучше.

Майя хихикает.

— Я скучала по тусовкам с вами обеими.

Я перевожу взгляд с одну на другую.

— Вы разве не каждый вечер куда-нибудь ходите?

— Нет! — Хейзел драматично кричит, падая обратно на диван. — Зайир был в городе, поэтому Майя игнорировала меня. По крайней мере, когда ты была с Хэнком, ты всё ещё тусовалась с нами.

Слышать, как об этом говорят так пренебрежительно — когда ты была с Хэнком — это пронзительная боль. Но Хейзел права; мы больше не вместе. Начнем с того, что мы даже не были вместе так долго. Всего несколько недель. Как это вообще возможно? Кажется, что больше. Я не помню времени, когда я его не знала…

Когда я выхожу из своих мыслей, Хейзел и Майя всё ещё спорят. Я знаю вопрос, который заставит их остановиться.

— Кстати, как там Зайир?

Выражение лица Майи становится восторженным. У Хейзел же наоборот.

— Сегодня он улетел обратно в Нью-Йорк.

— Иначе её бы здесь с нами не было, — бормочет Хейзел.

— Да, была бы.

— Но ты бы взяла его с собой.

— Да, Хейзел. Почему это проблема?

— Это не проблема, — бормочет Хейзел.

— Звучит так, будто это действительно проблема, — замечаю я, потому что я предпочту сосредоточиться на чужой драме, а не на своей собственной.

Прищурив на меня глаза, Хейзел издает тихое рычание.

— Хочешь знать, в чём проблема? У меня их две. Ты, — она указывает на меня. — И ты, — она сердито смотрит на Майю.

Я фыркаю.

— Что я сделала?

— Послушай, ты мне нравишься, малышка, — заявляет Хейзел.

Я всего на три года моложе.

— Но ты даже не представляешь, насколько сильно облажалась! Тебе нужно проснуться. Есть человек, который без ума от тебя, прямо как в чертовых фильмах и книгаз, которые мы пишем! И ты уходишь? Ты, блядь, уходишь?

Я могу лишь моргать, смотря на неё.

— Ты выглядишь растерянной. Это не так уж и сложно.

— Это сложно.

— На самом деле это не так, — Хейзел хмурится, такая серьезная, какой я никогда раньше не видела. — Ни у кого не бывает счастливого конца. Это дерьмо ненастоящее. Реальная жизнь — грязная штука, и это отстой! Вот почему, когда ты находишь того единственного человека, ты, блядь, не отпускаешь его! Ты просто не отпускаешь. И ты определенно, блядь, не сдаешься ещё до того, как всё начнется. Это так неправильно.

Я не спорю. Не сейчас, когда слова Хейзел напоминают мне о том, что говорил Генри, когда они звучат как вещи, в которые я когда-то верила. Майя бросает на меня сочувственный взгляд.

— Может, у тебя будет пара лет, или даже всего несколько месяцев, или гребенная неделя! — Хейзел выглядит невероятно расстроенной. — Но ты проведешь это время с человеком, которого любишь, который любит тебя! Ты знаешь, как это редко? У меня это было; это чертовски красиво. Я знаю, что много чего говорила тебе в лицо и за твоей спиной, Луна, но это глупость следующего уровня.

Слышать, как она называет меня моим настоящим именем, странно. Всё остальное — нет. Майя не утруждает себя тем, чтобы прикрыть хмурый взгляд рукой. Она выглядит оскорбленной за меня. Всё не всегда так просто, как утверждает Хейзел.

— А ты, — Хейзел поворачивается к Майе. — Я знаю, что назвала Луну глупой и идиоткой…

— Ты не называла меня идиоткой.

— Я собиралась. Но, Яя, тебе не нужно быть такой…отчаянной.

Теперь Майя выглядит обиженной.

— Из ниоткуда возвращается этот парень, и ты бросаешь всё и вся, чтобы вернуться к нему?

— Ты только что сказала Луне не отпускать.

— Зайир отпустил тебя. Он поступил с тобой грязно. Не боролся за тебя. Он выбрал легкий путь, — надменный тон Хейзел исчез. Теперь она звучит просто покорно и грустно.

Ещё больше слез наполняет глаза Майи.

— Мы оба согласились. Это было к лучшему.

— Разве это была не его идея?

Беззвучные слезы катятся по лицу Майи.

— Мы все совершаем ошибки, — уверяю я её, вставая с дивана, чтобы погладить Майю по спине. — Иногда мы не осознаем этого, пока не совершим их сами.

— Верно, — соглашается Хейзел. — А иногда ты можешь просто извиниться, и всё в порядке. Луна, ты можешь позвонить Хэнку прямо сейчас, сказать: «Прости, давай потрахаемся», и я уверена, что он был бы за этой дверью через десять минут. Знаешь, откуда я это знаю? Потому что я видела его с тобой. То, что у вас было, было слащавым и отвратительным, но это было по-настоящему. Ты не видела, как он говорил о тебе. Всё его лицо изменилось, как будто он не мог поверить в свою удачу, в то, что он был с тобой.