Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 66

– А, так, значит, ребенок тоже умер?

Она печально кивнула:

– Случается, сударь. Что ж поделаешь? Берит, она хрупкая была, и малыш в нее, видно, уродился. На день или на два всего-то мать пережил. Уж как Харальд убивался! Гуннар говорит, до сих пор так в себя и не пришел…

– Прискорбно, – покачал головой Ивар. – А жили они мирно?

– Вполне, – сухо отрезала Тира. – Он ее обожал, а она только на него и глядела! А если до вас сплетни какие дошли – так люди чего только не наболтают. Ну, ревновал Харальд супругу, так с кем не бывает? Характер у него такой, а она веселая была, красавица писаная… Любил он ее, и точка! Даже и разговаривать тут не о чем!

Советник, не имевший о тонкостях супружеской жизни Харальда ни малейшего понятия, тем не менее замешательства своего не выдал. Только кивнул с утомленным видом:

– Вы правы. Никогда не любил сплетен… Однако не смею вас больше задерживать! Мне и без того перед вами совестно, что лезу то с одним, то с другим.

– Ну что вы такое говорите, сударь? Не для себя же.

Она печально улыбнулась и поднялась, шурша юбками. Ивар, обойдя стол, предупредительно распахнул дверь перед супругой ярла и высунул голову наружу:

– Творимир!

– Эх?

– Проводи госпожу Тиру. И попроси ко мне зайти госпожу Астрид…

Жена Рагнара, в отличие от старшей подруги, вид имела более собранный. Вошла, кивнула дознавателю и без предисловий уселась на табурет: спина прямая, руки сложены на коленях, лицо непроницаемое. Если бы не бледность да не темные круги под глазами – никому и в голову бы не пришло, что женщина расстроена. «Крепкий орешек, – подумал лорд, глядя на Астрид. – Откровений от нее вряд ли дождешься. Ну, по крайней мере, каждые пять минуть успокаивать не надо».

Он вежливо склонил голову и сказал располагающим тоном:

– Мне очень не хотелось вас беспокоить, госпожа, но дело есть дело. Всего несколько вопросов – много времени это не займет.

Она снова кивнула. Ни искры интереса или беспокойства. И глаза сухие. Да, такие деревья под ветром не гнутся… Ивар кашлянул, придвинул к себе новый лист пергамента и выпрямился:

– Итак, приступим. На свадебном пиру вы исполняли обязанности хозяйки?

– Да.

– В чем они заключались?

– Хозяйка принимает гостей, проводит их к столам и следит, чтобы чаши не пустели, слуги не лодырничали, музыканты не напивались, а гости не скучали.

– Задача не их простых, – сочувственно заметил лорд. Понял, что завуалированный комплимент цели не достиг, и попробовал зайти с другого боку. – Впрочем, вам ведь помогала госпожа Тира?

– Да. Я сама ее попросила. И вашу супругу, позднее, тоже.

– Но такая спешка вам, очевидно, была не очень по душе?

– Конунг – человек настроения. А я единственная невестка. Подобное случалось и раньше, мы уже привыкли. В конечном счете все прошло сносно.

– Если не считать убийства…

– Да. Если не считать убийства.

Лицо женщины было все таким же отрешенно-спокойным. Слово «убийство» она произнесла ровным, совершенно каким-то будничным тоном, словно говорила о погоде. «Даже разбитая чашка обычно вызывает куда больше эмоций», – раздосадованно подумал Ивар. А вслух сказал:

– Как, по-вашему, – Эйнар может быть виновным в случившемся?

Пауза. А следом короткое, уверенное:

– Может. И виновен.

– Простите? – изумился советник, даже чуть привстав со своего стула.

Астрид посмотрела ему в лицо и сказала:

– То, что произошло, целиком вина Эйнара. Он не должен был жениться на этой девушке. Не должен был так вести себя, напиваться до бесчувствия. Но он сделал и то и другое. И смерть Хейдрун – на его совести.

– Ах вон оно что, – слегка придя в себя, лорд улыбнулся. – Ваш образ мыслей мне понятен… Но я имел в виду не причину, а следствие. Спрошу еще раз: как вы считаете, мог ли сэконунг нанести своей юной супруге роковой удар? Мог он быть тем самым убийцей? Да или нет?

– Мог, – она пожала плечами. – Но вряд ли стал. В этом не было для него никакого смысла, смерть Хейдрун только ухудшила положение.

– А вы считаете, госпожа, что во всем должен быть смысл? – с любопытством спросил Ивар.

Она кивнула и добавила:

– Кроме того, Эйнар умеет обращаться с оружием. Он убил бы девушку с одного удара. И уж точно не выбрал бы для этого собственный нож. Это глупо.

– Пожалуй. – Советник откинулся спиной на стену. – Больше скажу – не только глупо, но и труднодостижимо. Кинжал сэконунга был заперт в сундуке, в большом доме. Для того чтобы изъять оружие, убийце потребовалась немалая ловкость рук. А Эйнар весь вечер не поднимался из-за стола – это вы, наверное, и сами знаете.

– С чужих слов. Я была занята гостями.

– Да-да, помню. Вам приходилось быть в нескольких местах одновременно. Вероятно, вы и мимо оружейных сундуков не раз проходили?

– Они стояли у самой двери, – равнодушно отозвалась Астрид. – Мне нечего было там делать. В кладовую и винный погреб ходили слуги. Несколько раз я заглянула на их половину – вы видели огороженный угол слева от входа, – дабы удостовериться, что никто не отлынивает от своих обязанностей. К сундукам я не приближалась.

– Но, может быть, вы видели, как это сделал кто-то другой?..

– Битье бочонков – любимая забава Олафа. Гуннар ходил к сундукам за топорами, два или три раза. Это я слышала, но сама не видела: конунг с ярлами расположились в передней части дома, почти что у самых дверей. Их троих сразу окружила большая толпа. Сквозь людей я видеть не умею. А оружие меня заботило в последнюю очередь.

– Вот как? Но, к примеру, супругу ярла Гуннара топоры на празднике весьма беспокоили!

– Тиру? Ее всегда что-то беспокоит.

В голосе Астрид послышалось легкое раздражение. Ивар понимающе усмехнулся, но северянка, заметив это, коротко мотнула головой:

– Не думайте, что я не люблю ее, что только терплю – потому-де, что ее муж служит отцу моему. Это не так. Она славная женщина, очень добрая и в чем-то просто незаменимая. Я отношусь к ней с большой теплотой. Да, на мой взгляд, она порой излишне суетится, но у всех свои недостатки… К тому же со свадьбой она мне здорово помогла.

– Несомненно. И кажется, это даже доставило ей некоторое удовольствие.

Невестка конунга улыбнулась – впервые за всю беседу.

– Тире нравится быть в гуще событий, – признала она. – И помогать другим. А уж в умении управляться со слугами ей просто нет равных. Тира всегда все устроит так, чтобы все остались довольны… Но, мне кажется, она была бы гораздо счастливей, если бы больше думала о себе, а не о других.

– А вы о себе думаете?

– Это не преступление. – Она снова пожала плечами.

Ивар поворошил бумаги, заглянул в последние записи. Выпрямился:

– Ну, хорошо. Оставим вашу подругу в покое и вернемся к тому, с чего начали. К сундукам вы, по вашему же свидетельству, не подходили. Однако именно вы можете рассказать мне о них больше, чем кто-либо. Ведь сундуки – собственность конунга?

– Все, что находится в большом доме, собственность конунга.

– Ясно. Но вы – старшая женщина семьи. Старшая хозяйка. А именно она, если я не ошибаюсь, ведает ключами?

– Да. Обычно я ношу на поясе сразу несколько связок.

– Прекрасно. И одну из них – с ключами от шести сундуков у двери – вы на время свадебного пира отдали ярлу Гуннару?

– Таковы традиции, – кивнула она.

– Тогда вопрос: имелись ли у вышеупомянутых ключей дубликаты?

– Нет.

– Вы в этом абсолютно уверены?

– Да. Я не заказывала пар и не могу себе представить, как это смог бы сделать кто-то еще. Ключи при мне неотлучно.

– Но ведь на ночь вы пояс снимаете?

– Разумеется. – Быстрая насмешливая улыбка. – И вешаю над изголовьем кровати… Знаю, что вы себе вообразили, лорд. Только напрасно – ночью ключи взять еще труднее, нежели днем и на мне! Вы ведь уже говорили с Рагнаром?..

Ивар чертыхнулся:

– Собака?