Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна. Страница 68

– Как угодно. – Астрид тоже встала. – В таком случае я предупрежу, чтобы она никуда не отлучалась с половины слуг, пока вы за ней не пошлете.

– Премного благодарен, госпожа. – Советник обошел стол и распахнул перед женщиной дверь. – Благодарю за терпение и постараюсь больше не беспокоить. Но если вы вдруг вспомните что-нибудь…

– То обязательно вам сообщу. Не сомневайтесь, лорд Мак-Лайон.

Она набросила на голову воротник плаща и вышла. Ивар задумчиво глядел ей вслед, стоя на пороге. Но мысли его были не об Астрид – о Харальде. Угрюмый, резкий сын конунга, ставящий превыше всего долг… Некогда любящий, хоть и ревнивый муж красавицы Берит… И крайне несчастный человек, который скорее умрет, чем признается в этом. «Три совершенно разные маски, – подумал лорд. – Интересно, какая из них настоящая?»

– Эх…

Королевский советник моргнул и обернулся.

– Потерпи, друже, – сказал он. – Пятеро осталось, скоро закончим. Вот что, давай-ка сюда эту Альвхильд! Как жена ярла Ингольфа и мать Хейдрун, она ценный свидетель. По крайней мере, я очень на это надеюсь…

Глава 17

Альвхильд, которую прямодушная Тира обозвала «сорокой», была миловидной женщиной лет тридцати. То есть ей определенно было больше – учитывая возраст Хейдрун и двух ее старших братьев, но северянки, в отличие от дочерей горячего юга, старятся заметно медленней. Особенно такие – которым не приходится губить свою красоту и молодость тяжелой домашней работой… Весьма недурна, пожалуй. Изящная, с чистой кожей, холеными белыми ручками и большими, чуть навыкате, серыми глазами. «Хорошенькая кукла, – определил для себя Ивар. – Наверняка умом не блещет, но внешность этот маленький недостаток компенсирует с лихвой».

Лорд поспешно приподнялся на стуле и, улыбнувшись жене Рыжего самой располагающей улыбкой, жестом пригласил ее сесть. Та осторожно опустилась на предложенный табурет. Нервным жестом расправила подол платья и, не дав Ивару и слова сказать, воскликнула:

– Это ужасно!

Голос у нее был высокий, пронзительный.

– Это просто ужасно! – повторила супруга ярла, прижимая руки к груди. – Бедняжка Хейдрун! Она была гордостью нашей семьи, гордостью всего Тронхейма – и теперь она лежит бездыханная в холодном сарае, а этот… это чудовище… О! Вы должны найти его, лорд! Вы обязательно должны найти его!

Похоже, она любила все повторять по два раза. И к тому же играть на публику. Лорд Мак-Лайон отметил про себя ее сухие глаза и пришел к выводу, что мать погибшей, кажется, не очень-то горюет об утрате. Она была расстроена, взвинчена, возмущена – и только.

– Будьте сильной, – утешительно проворковал королевский советник, взирая на ломающую руки женщину. – Теперь уж ничего не поделаешь, госпожа…

– Альвхильд, – подсказала та, хотя имя ее лорд прекрасно знал. И, не прерываясь, понеслась дальше. О, бедная, несчастная малютка, она была прелестна как цветок, она была просто чудо, все ее так любили! Тихая, почтительная девушка, не какая-нибудь белоручка, истинное сокровище! Она, Альвхильд, души в ней не чаяла! Она так радовалась за малышку, когда ей улыбнулось счастье! И вот – такая ужасная, ужасная несправедливость!..

Ивар терпеливо внимал, сочувственно качая головой. И, с трудом дождавшись, когда бурный словесный поток на секунду прервется, вставил:

– Я понимаю вас, госпожа. И обещаю, что смерть вашей дочери не останется безнаказанной.

Женщина бросила на лорда странный взгляд, но, помедлив, кивнула:

– Мы с супругом полагаемся на вас, лорд. Я слышала, вы…

– Кое-что смыслю в таких делах, – поторопился закончить за нее Ивар, не без оснований полагая, что с госпожи Альвхильд станется сейчас пуститься в сплетни о его же собственной работе. Жена Ингольфа все больше напоминала советнику громкую пустоголовую сойку. – И я приложу все усилия. Но без вашей помощи мне, увы, не обойтись!

– О! – сказала женщина. – Я, конечно… то есть вы можете рассчитывать на меня, но…

– Благодарю, – легонько поклонился он. – Не волнуйтесь, всего лишь несколько вопросов. Соболезнуя вашему горю, я постараюсь быть по возможности деликатным. Я понимаю, вы любили Хейдрун…

– Конечно! Прелестное, прелестное дитя!

– Согласен. И вы были с ней очень близки, надо полагать?

– О… ну разумеется! Как же иначе?

Врет, понял лорд. Но тем не менее спросил:

– В таком случае, госпожа, должен поинтересоваться: не было ли у вашей дочери какого-нибудь… мм… сердечного друга?

Опять странный, слегка недоуменный взгляд. И следом – решительное, возмущенное:

– На что вы намекаете, сударь, хотела бы я знать?! Что наша девочка… это милое, чистое дитя… Никогда! Она была послушной дочерью и обожала своего жениха! Я могу поклясться в этом!

– Простите, госпожа Альвхильд, – поспешно покаялся Ивар. – Это просто формальность, и я был вынужден… Я всецело вам верю. Простите.

«Черт возьми! Я, похоже, сейчас вслед за ней начну повторять все дважды!» – раздраженно подумал он. И, натянув на лицо улыбку, продолжил допрос:

– Вы давно знаете Эйнара?

– Конечно. Мы были знакомы еще до того, как он стал сэконунгом.

– Очень хорошо. А Хейдрун?..

– Она его знала, наверное, чуть не с пеленок. Мой супруг и конунг Олаф давние друзья, и Длиннобородый с сыновьями часто гостил в Тронхейме.

– Когда Эйнар был в ваших краях последний раз?

– Недавно. Месяца два или три назад. Дайте подумать… Да, в ноябре, должно быть. Или в самом конце октября.

– То есть незадолго после своего возвращения из Византии?

– Наверное, – она растерянно посмотрела на него, – но я не уверена… Конечно, я слышала про тот его поход, однако лучше спросить у мальчиков. Они этим больше интересуются и с сэконунгом тогда много времени проводили вместе.

– Благодарю вас, госпожа. А скажите, идея породниться семьями принадлежала отцу жениха или отцу невесты?

– О… Я, право же, не могу сказать наверняка, – женщина задумалась. – Кажется, это вышло само собой, сударь. Хейдрун повзрослела, вновь встретила Эйнара и полюбила его – это стало ясно очень скоро. Конечно, она мечтала выйти за него замуж! Это было так удачно – сэконунг тоже не был связан обязательствами, и Хейдрун ему нравилась…

– А как же сестра ярла Сигурда Пустоглазого? – вкрадчиво поинтересовался Ивар.

Альвхильд поджала губы:

– Тогда еще об этом не шло и речи. Насколько я могу судить, все вышло гораздо позже, внезапно и как-то по-глупому… Но уверяю вас, сударь, из Тронхейма Эйнар уезжал весьма увлеченным Хейдрун! Мы и представить себе не могли, что сэконунг встретит здесь ту девицу и… о, я не хочу даже думать об этом! Все из-за нее, конечно же из-за нее! У меня от Пустоглазого всегда мурашки по коже, и я не удивлюсь, если его сестрица отправила на тот свет нашу девочку! Эти Арундейлы!..

– Значит, вы подозреваете в убийстве кого-то из них?

– Само собой! – воинственно воскликнула Альвхильд. – Кого еще, не сэконунга же?

– Однако вы не могли не знать, госпожа, что Эйнар не хотел жениться на вашей дочери.

Жена ярла Ингольфа вздернула острый подбородок:

– Разумеется, хотел! Хейдрун была блестящей партией, кроме того – на диво хороша и пошла бы за ним хоть на край света! А эта… как ее… Сольвейг? Да она Хейдрун и в подметки не годилась! Задурила сэконунгу голову, чтобы помочь брату на трон взобраться, только и всего. Знаем мы таких!

– Возможно, – повторил Ивар, – но Эйнар любит эту девушку. Какой бы она ни была.

Альвхильд недовольно нахмурилась:

– Все были уверены, что это просто увлечение. Клянусь вам, оно им и было! Конунг совершенно прав, что настоял на скорой свадьбе. И если бы она не закончилась так… так…

– Прошу вас, госпожа, – торопливо перебил ее Ивар, – не рвите себе сердце. Это только сильнее расстроит вашего мужа, а ведь ему, полагаю, сейчас нелегко?

Она медленно кивнула, на глазах превращаясь из несчастной матери в заботливую супругу. Достала из кармашка на поясе шелковый платочек, промокнула сухие глаза и громко, прерывисто вздохнула: