Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 194

Яков негромко выдохнул и прижал жену к себе покрепче, желая не отпускать как можно дольше.

Сретенское пароходство располагало прекрасными речными судами. Маршрут был выгоден, особенно в отсутствие в этих краях железной дороги.

Каюты первого класса располагались на верхней палубе. Они были прекрасно обставлены в стиле местных купцов-миллионщиков. Через потолочные иллюминаторы, задрапированные белыми шторами, собранными в гирлянды, проникал дневной свет, мягко освещая коридор. На полу всех внутренних помещений первого класса был уложен мягкий пушистый ковёр.

В каюты вели большие полированные двери из красного дерева.

У супругов была отдельная двухместная каюта, нужно было только ее найти.

- Где же наша? Номер 7? - задумалась Аннушка, разглядывая билет.

Яков пригляделся к номерам, написанных красной краской на белых матовых стеклах над дверями кают.

- А вот и наш дом на предстоящую неделю. Прошу, дорогая моя. - сказал Яков и толкнул дверь.

С минуту они разглядывали просторную роскошную каюту. Стены были задрапированы малиновым плюшем, в углу стоял мягкий диван с точно такой же отделкой. Стол, покрытый белоснежной скатертью, был уставлен различными предметами сервировки и горшками с декоративными цветами.

Анна села на койку.

- Вполне мягкая. - одобрила она.

- Маловата для двоих. - нахмурился Штольман.

- А твоя вон там. - рассмеялась Аня.

Яков с удивлением проследил за ее рукой и увидел еще одну койку.

- Хм… неужели с женами путешествуют не так часто? Но до вечера еще есть время, я что-нибудь придумаю.

- Не желаете провести ночку отдельно, господин надворный советник?

- Шесть ночей. Ни за что. Я Вас, Анна Викторовна, не отпускаю…

Супруги целовались, а потом, заперев дверь, расположились на ковре с высоким пушистым ворсом.

Яков пробегал по шее жены языком, целовал за ушком, а руки его в это время задирали атласную юбку. Аня не делала попытки ему помешать, а лишь улыбалась и подставлялась под смелые и уверенные ласки мужа. Он трогал ее нежные лепестки, доводя почти до экстаза.

Она почти задыхалась и нетерпеливо дергала мужа за брючный ремень.

- Потерпи, родная. - улыбался Яков и, пока самообладание не отказало ему, нырнул под юбки.

Он не отступал, но когда Анна уже вся горела и дрожала, скинул брюки и овладел ей полностью.

Каждый раз их близость потрясала его, давала колоссальное наслаждение.

Резко поддавшись вперед и излившись, Яков застонал. Голова его упала в изгиб шеи жены. Он несколько раз жадно втянул воздух, смешанный с запахом духов. Ее духов.

Аня неспешно гладила спину мужа. Ей было так хорошо, словно она коснулась звезд и медленно спускалась на землю. Она прижималась к Якову покрепче, чувствуя себя в его сильных руках абсолютно счастливой.

Наконец Яков лег на бок и принялся разглядывать любимую. Аня смотрела на него своим нежным сияющим взглядом, а он проводил большим пальцем по шелковой поверхности припухших губ.

- Не знаю как такое возможно, но ты стала еще красивее. - прошептал он и снова поцеловал ее.

С улицы раздался сигнал звукового колокола.

Яков как раз обтирался над рукомойником, а переодевшаяся Анна собирала прическу.

- Сейчас будет отплытие. Пойдем посмотрим? - спросила она мужа.

- Сейчас, дорогая. Кстати, тебя не укачивает на пароходе?

- Не знаю. - пожала плечами Анна. - Мы никогда не путешествовали речным транспортом. Мама боится.

- Значит, проверим, - поцеловал ее в макушку Яков, - меня точно морская болезнь не берет. Мне доводилось плавать. В Петербурге достаточно водных маршрутов.

На берегу играл оркестр. Команда парохода в парадной форме построилась на палубе. Хозяин парохода, известный купец Жадов поднимал праздничный вымпел.

Яков посмотрел на штурвальную рубку.

За стеклом появились вахтенные лоцман и штурвальный. Служащие по заведенному обычаю сначала помолились на восток, а затем встали к штурвалу.

Аня смотрела на берег. Провожающие махали отходящему судну руками, головными уборами, платками.

Далее все стало еще удивительней.

Последовала команда капитана:

– “Молиться”, и по заведенному порядку вся команда, кроме штурвального и лоцмана сняли фуражки и стали произносить молитву и креститься. Их примеру последовали провожающие люди на пристани и пассажиры.

Помолившись, капитан парохода взялся за ручку свистка.

- Прощальный свисток. - пояснил Яков жене.

Время было около шести вечера, самый разгар гуляния многих горожан. Над берегом по бровке горы располагались веранды, где собирались жители Сретенска, пришедшие сюда полюбоваться разливом реки и отплывающим пароходом.

На палубу вышла барышня Арина с маменькой.

- Господин Штольман, а почему капитан парохода из бывших каторжников? - недовольно спросила Елена Константиновна, словно Яков Платонович должен был отвечать и за это.

- Госпожа Хорошкина, капитан Борисов отбыл положенное наказание за братоубийство и стал вольным ссыльнопоселенцем. Если контора речного пароходства наняла его, значит он человек достойный. Судьба поселенцев находится вне моей компетенции. - вежливо отчеканил Штольман.

Губернаторша недоверчиво фыркнула.

- Елена Константиновна, управлять пароходом в этих местах достаточно трудно. Скоро Вы в этом и сами убедитесь. Речных карт нет, и управлять судном в таких условиях может только очень толковый малый. Хороший капитан пользуется большим уважением, и в прошлом его никто не копается. - заступился за служащего сам подошедший Хорошкин.

- А что не так с условиями этой реки, господин губернатор? - спросила Анна, глядя на широкую, разве что очень быструю Шилку.

- Реки здесь горные, быстрые, много речных камней, песчаных мелей. Часто огромные таежные деревья падают в воду. Они цепляются за камни и их заносит песком. - пояснил всем дамам Хорошкин.

- Мы можем сесть на мель, папа? - со страхом спросила подошедшая ближе Арина.

- Только на отдельных сложных участках. - успокоил отец.

И накроется тогда наша поездка медным тазом. - весело подумал Штольман.

Анне Викторовне, да и остальным дамам, путешествующим на пароходе, очень нравилось путешествие. Женщины практически все время проводили на палубе, любуясь окрестностями.

Самой живописной частью маршрута оказался примерно двухсотверстный участок реки, где Амур прокладывал себе путь через огромный горный хребет Хинган.

Анна стояла и завороженно смотрела как тянущиеся с севера на юг горы уступают великой реке. Огромные прибрежные скалы по 300 футов высотой отсвечивали на солнце всеми теплыми оттенками от желтого до красно-коричневого. Небо в этих краях было чистое, ни единого облачка и такое пронзительно-синее, что у нее вдруг заслезились глаза от такой красоты.

- Анна Викторовна? - к супруге подошел Штольман, улучив момент.

- Мы же сюда вернемся? Я никогда не видела такой красоты. - спросила она.

- Конечно вернемся, - улыбнулся Яков, - и откроем еще много удивительных мест.

Он подивился неожиданной сентиментальности обычно бойкой половинки и вытер ей слезы платком.

- Как от такой красоты может быть грустно? - изумился Штольман.

- Нет, не грустно, - покачала головой его жена, - просто пронзительно.

Русло у реки было извилистое и временами образовывало большие красивейшие озера.

Эти водоемы неожиданно открывались их взгляду за очередным поворотом между крутими неприступными скалами.

Якову казалось, будто они плывут по уединенному заповедному краю, и нет на свете ни забот, не испытаний. Были только он и его Анечка. Муж и жена обнимались и буквально кожей впитывали всю эту красоту.

На одном из таких озер они увидели другой пароход, который предположительно двигался по встречному маршруту. Небольшое почтовое судно стояло у берега. Команда запасалась дровами.

Пароход из Сретенска встал возле того же штабеля. Якову Платоновичу и губернатору, пользуясь случаем, вручили по мешку писем и другой корреспонденции.