Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада". Страница 215

- Тогда, может быть, Саша?

- Александр? - Яков вдруг радостно улыбнулся.

Они оба вспомнили одного и того же человека.

Аня всхлипнула и уткнулась мужу в плечо.

- Что, Анечка?

- Кажется об этом и предупреждал Федор Петрович. Тренировочные схватки.

- Больно?

- Уже нет, но было довольно ощутимо.

- Не бойся, когда начнутся роды, я каждую секунду буду с тобой, буду помогать.

- Но я не хочу так! - нахмурилась Анна.

- Ты не хочешь видеть меня на родах? Почему?

- Потому что это стыдно. Я стесняюсь. Реки крови и Бог знает чего еще.

- Но родная, это один из самых важных моментов в моей жизни, в нашей жизни, понимаешь? Я хочу быть с тобой.

- Ты потом не будешь любить меня. Я буду не такой желанной.

- Нет, заинька моя. Никогда такого не будет. Если тебе неловко, я отвернусь когда нужно, укрою простыней, но я буду рядом.

- Я буду страшной и некрасивой.

- Никогда ты не будешь некрасивой для меня, Аня. Я же люблю тебя.

Яков мягко целовал жену, пока она не сдалась. А когда она наконец сказала ему свое “да”, отступить от поцелуев уже было невозможно. Она обняла его бедрами, а он осторожно скользнул в нее. Не удержался. Аня была такая сладкая, мягкая и нежная.

( От авт: процесс оказался запущен, хотя он и так был в ходу. Просто супруги не догадывались об этом. Ну что ж, чем семя посажено, тем его и выкапывают.)

Аня в объятиях мужа ну очень хорошо выспалась, а проснулась она от настойчивых потягиваний в пояснице.

За окном было еще темно, но и рассвет был не за горами.

Аня потянулась и привстала, чтобы попить воды, но тут ее скрутило так сильно, что она замерла, уткнувшись в подушку. Ей было очень больно.

Яков сбросил с себя остатки сна и с полным непониманием выжидательно смотрел на жену.

Аня вела себя необычно, встав на четвереньки, уткнувшись головой в подушку и покачиваясь.

- Схватки?

- Кажется, да.

- Лобас в поездке, обещал вернуться только завтра. Я отправлю хотя бы за фельдшером.

- Доктор сказал, что это все будет продолжаться довольно долго, около 10-12 часов. Ты помнишь? Я не хочу, чтобы с нами сейчас был посторонний. Давай немного полежим вдвоем.

- Ну хорошо. Но Федор Петрович предупредил, что помощь потребуется тогда, когда интервал между схватками установится около пяти минут.

Анна не ответила. Ей внезапно стало не до разговоров. Только проходила одна схватка и немедленно начиналась следующая. Яков ничего в этом не понимал. Десять минут между схватками? Пять? Какое там, схватки шли одна за другой.

Яков поднялся и разбудил Татьяну, чтобы она застелила постель чистым бельем.

Он очень растерялся. Анне было плохо, и она не могла сдвинуться с кровати. Штольману на миг показалось, что жена неважно соображает в данный момент.

Так оно и было. Схватки вдруг стали идти с перерывом менее минуты, и сознание Анны полностью ушло от реального мира. Ей хотелось, чтобы ее никто не трогал, никто ничего не говорил.

Яков отправил прислугу за больничным фельдшером, самым опытным.

Пришла Татьяна с постельным бельем и родовыми сорочками, и перед Яковом встала дилемма. Он не знал, как сдвинуть любимую с привычной и удобной для нее позы. Аня так и раскачивалась, стоя на коленях и уткнувшись в подушку.

Она судорожно дышала и молчала. Больше всего Ане хотелось остаться одной и вдоволь покричать, потому что боль была настолько сильной, какую она не испытывала ни разу за свою жизнь. Ох!

Яков не знал, что делать. Он погладил ее по спине.

- Яша, выйди пожалуйста. Все уйдите. - взмолилась Аня.

- Я не могу. Ты абсолютно беспомощна. Не одной же тебе рожать.

Он решительно приподнял шипящую от боли жену в постели, и Аня буквально повисла на нем, пока Татьяна судорожно собирала пуховую постель и застилала кровать непромокающей тканью.

У горничной не было детей, и помочь она ничем не могла, кроме как ловко делать свою работу и молча сочувствовать хозяйке.

- Очень больно, Яша. - пожаловалась Аня.

Когда-то она думала, что женщины кричат и стонут в родах от несдержанности, но нет. Просто очень больно, и от этой боли некуда деваться. Ей не было ни начала, ни конца.

Он сцеловывал ее слезы и был рядом.

Их сын усердно и настойчиво прокладывал себе дорогу в мир.

Тут Анна решила, что она очень долго стоит на четвереньках и очень устала.

Она хотела полежать, руки ее почти не держали. На очередной схватке Аня легла на бок. Она пыталась дышать и Яков дышал вместе с ней. Он убрал ей волосы от лица, гладил, успокаивал как мог. Глаза у жены были дикие. Расширенный зрачок, и на пике боли слегка расфокусированный взгляд, обращенный внутрь себя.

Тут что-то словно лопнуло, и им обоим стало мокро. Схватка кончилась. Отошли воды.

Прибежавшая Татьяна вновь перестилала постель.

Яков держал Анну в объятиях, но новой схватки не было. Ей вроде как полегчало. Она расслабилась и перестала выкручивать мужу руки с такой силой, словно хотела их оторвать.

Воспользовавшись затишьем, Яков перепоручил Анну Татьяне, чтобы узнать, где черт носит фельдшера.

- Они пьяные все вусмерть, Ваше Высокоблагородие. - делился с ним Вацлав. - я постучался после к Бондаренко, у Елизаветы Петровны хотя бы двое деток есть, она подскажет.

В самом деле, в гостиной уже быстро снимала верхнюю одежду обеспокоенная супруга архитектора.

Кивнув Якову Платоновичу, она помыла руки и прошла в спальню.

Аню невыносимо трясло от напряжения. Ей было холодно.

- Где ты был, Яша! Почему так долго. - зарыдала она.

Его не было то пару минут.

Ее так трясло, что Яков набросил ей на плечи одеяло. От боли Аня выкручивала простыню и плакала.

Она полусидела, опять вцепившись в мужа и тут вдруг поняла, что их Саша начал свое движение вниз.

Она еле выдавила из себя:

- Яша, ребенок, уже голова!

Яков протянул руку к бедрам жены и нащупал головку. Его словно током прошибло. Он запаниковал и не знал, что делать.

Пока Яков был растерян, Анна напряглась и вытужила головку и плечики.

Елизавета кричала:

- Анечка, давай, дуйся еще разок, постарайся!

- Уууу, не могу! - уткнулась Аня в грудь мужу и покачала головой.

- Давай, милая. - погладил ее по голове муж.

Аня решила быть смелой. Деваться все равно было некуда. Она напряглась из последних сил, малыш выскользнул из нее в руки своего отца и закряхтел, синенький.

Аня перевела взгляд с сына на мужа. Яков крепко держал ребенка, и глаза у мужчины, только что ставшим отцом, были огромными, как два блюдца.

Их Саша сразу задвигался, закричал, застучал ножками.

В этот момент в спальню ввалился запыхавшийся доктор Лобас.

Оценив обстановку, он мгновенно сориентировался, и, отобрав ребенка, немедленно вытер его и прочистил дыхательные пути.

После он деловито перерезал пуповину. Яков был в таком оцепенении, что больше не мог быть полезным. Он только смотрел, переводя взгляд, то на откинувшуюся на подушки жену, то на сына.

Федор Петрович поняв, что от новоиспечённого отца он больше ничего не добьется, усадил его к изголовью кровати супруги.

Аню же доктор попросил еще раз потужиться и родить плаценту. После всего пережитого это было уже было легко.

Аню накрыл восторг. Удивительное физическое ощущение абсолютной лёгкости, когда ребёнок уже выскользнул из ее живота, и эмоциональное ощущение самой главной победы!

Огромное счастье, что в этот момент с ней был любимый. Яков так поддерживал ее. Аня взяла немного заторможенного мужа за руку.

Помытого младенца отдали матери. Анна тут же заворковала, разглядывая уже не синенького, а вполне себе розовенького младенца. Она ласково трогала его.

Яков в этот момент был занят важным делом. Он пытался проморгать слезы радости на глазах. Не вытирать же рукой, в самом деле!