Civilization (СИ) - Коллингвуд Виктор. Страница 75

Внутри высокий седовласый мужчина колол дрова большим неуклюжим колуном. Я сразу понял, что это и есть Горный старец — несмотря на кожаную грубую одежду, он отличался совершенно нездешней внешностью. Он оглянулся на нас и, оставив колун, жестом пригласил внутрь. Мы зашли.

Мужчину звали Иен, и как я понял, он был откуда-то из Норвегии. Высокий — выше меня. Когда он протянул мне мозолистую руку, я с удивлением понял, что он молод — примерно моего возраста или чуть старше, но при этом полностью седой, — и голова, и недлинная «шкиперская» борода. Из-за седины и бороды, конечно, Иен выглядит старше своих лет, отчего его и прозвали Горным старцем. И прекрасно говорит по-английски.

— Как вы попали сюда, Иен?

— Мы находились на судне снабжения в Баренцевом море. Примерно 55.30 северной широты и 6.07 восточной долготы. Я был помощником капитана. Экипаж был из 8 человек–два норвежца, эстонец, поляк, четыре филиппинца. В какой то момент, примерно в 7.30 утра корабль сильно тряхнуло, приборы сошли с ума, и мы поняли, что случилось что то экстраординарное.

Поскольку ДжиПиЭс и система Коспас-Сарсат не работали, мы шли по компасу на юг, чтобы достигнуть земли. Через 3-е суток мы действительно увидели берег. С пальмами.

— А как вы нашли капсулу?

— Мы непрерывно подавали сигнал бедствия на всех доступных нам частотах. Эфир был чист, пару раз что-то проскальзывало, но установить нормальную связь не удалось. Я продолжал искать. Прошло примерно 2 месяца, и прилетела ракета с капсулой. Разобраться в этой тарабарщине было крайне непросто! К счастью, на борту у нас был компьютер, где был переводчик со всех языков. Даже с этого пакостного эсперанто.

— Ваш корабль сохранился?

— Нет. Его разбило волнами о берег.

— Что было потом?

— Ничего. Я живу тут уже много лет, раз в 20 лет выхожу на воздух, обхожу деревни — их тут несколько. Если есть больные, пытаюсь помочь им, ищу в базе борткомпьютера хоть какую-то медицинскую информацию.

— А железо? Вы научили их плавить железо?

— Железа им хватает. Они разобрали наш корабль — там было под 800 тонн различных металлов. До сих пор части конструкции валяются на берегу, разметанные цунами.

— Цунами?

— Да. Были большие цунами несколько раз — особенно первое время. Очень частая вещь. И землетрясения тоже. Эррии не селятся из-за этого на берегу — раз в 50–70 лет прибрежные деревни гарантированно смывает в море.

Похоже, парень не имеет тут никакого серьезного статуса. Ни правитель, ни жрец. Ничего.

— Как к вам относятся местные? Как вы их назвали — «эррии»?

— Не знаю, спросите у них. Но камнями и вилами еще ни разу не встречали.

— Вы не стали добиваться власти?

— Я не думаю, что в этом есть хоть какая-то необходимость. Я могу рассказать людям все, что знаю, и так.

— Что вы думаете обо всем этом, Иен? Что случилось с нашим миром?

— Думаю, человечество допрыгалось. То ли какой-то научный эксперимент, то ли ядерные испытания — я за этим не следил, не знаю.

— Вроде бы в Швейцарии были эксперименты с тороидальным ускорителем…

— Может быть. Хотя и маловероятно — никаких физических основ для случившейся катастрофы эти опыты не несли.

— Как я понял, эти опыты наложились на эксперименты команды корабля «Артемис», и вошли в резонанс. Не знаю, у меня гуманитарное образование.

— Возможно. Еще одно подтверждение, что излишнее развитие человечеству противопоказано.

— Думаете? А нам поручено именно это — вернуть цивилизацию…

— Цивилизация — это не ракеты с реакторами, это прежде всего — цивилизованное отношение друг к другу. Тут мы боюсь, ничем не поможем. Потому что сами этому не научились.

— Ну, смотря с чем сравнивать. В нашем мире не было рабства, и людей не убивали за горсть зерна!

— Да все это было. Просто более скрытно, более лицемерно. Разве вы не знаете, что творилось в Африке, в Азии, в России? То же рабство под крылом транснациональных корпораций, тот же геноцид, голод, политические убийства, перевороты — все формы насилия. Прежде чем давать обезьяне ядерную ракету, нужно сделать из нее человека!

Какая-то дурацкая постановка вопроса — подумал я. Но спорить с ним не хотелось — гораздо важнее мне казалось расспросить его поподробнее о случившемся.

— Если вы были помощником капитана корабля, вы должны знать его механизмы. Кстати, корабль снабжения — это что?

— Мы привозили продукты и смену на нефтяные платформы в Баренцевом море.

— Наверное, вы сможете помочь в постройке механизмов? Двигатель внутреннего сгорания, турбина, что-то такое?

Иен отрицательно покачал головой

— Пока это все фантазии. Нет ни материалов, ни оборудования — ничего, чтобы сделать тут что-то сложнее топора.

— Но если вы знаете принципиальную схему…

— А что толку? Мы не знаем, как сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно сделать станки, на которых можно выточить приличную зубчатую пару. И так во всем. Мои знания пригодятся лет через тысячу, а может, и через две тысячи, а пока я бесполезен!

— Это не так, Иен. Мы оба пришли из мира, который аборигены даже представить себе не могут. Мы априори знаем в сотни раз больше, чем они. Я вот много способствовал развитию народов Миттании — я это вижу по уровню нашей страны и по развитию соседних варварских племен! Они несопоставимы! У нас большие города, храмы, мы развиваем науку и искусства…

— Пока все ваши достижения, как я понял — это железное оружие, большие армии, стены городов и бюрократия. Вы воспроизводите тот мир, который вам знаком, и берете самые худшие его стороны!

— Но государство необходимо. Вы же не анархист, Иен?

— Если государство не может дать ничего, кроме насилия — оно не нужно.

— Государство дает безопасность. Государство дает порядок. Это основы цивилизации. Разве нет?

— Общественный прогресс — вот основа цивилизации. Я не анархист, Коста, я пацифист. А то, что вы делаете у себя там, в Миттании — это 90% насилия и 10 % прогресса. Меня такой расклад не устраивает.

— Я против насилия.

— Да неужели? — Он резко встал, выпрямившись во весь свой немалый рост. — А как вы нашли меня?

— Причем здесь…

— Ваши эти «ахайра» или как их там, схватили несколько жителей и стали их пытать, пока один не рассказал им дорогу. Остальных запытали насмерть, потому что они просто не знали пути ко мне — он, вообще немногим тут известен. Так вы говорите, что против насилия, да, Констанс?

Вот это да. Перестарались. Чертовы идиоты, похоже, это будет стоить мне нормального отношения со стороны этого чистоплюя.

— Я разберусь с этим!

— Возродите умерших, да?

Сарказм Иена вдруг вывал меня из себя. Я пилил к нему тысячи фарсангов, потерял десятки кораблей и сотни людей, а этот козел мне тут читает мораль, и смотрит как на дерьмо.

— А вы? Вы — возрождаете умерших? Вы тут вообще хоть что-то полезное сделали? Ваша медицинская практика успешна? Вылечили хоть один аппендицит?

— Я никого не убил. — Иен смотрел на меня серьезно, и немного печально. — Конечно, я могу немногое. Но у меня чистая совесть. И чистые руки.

— Зато вокруг вас убивают направо и налево, а вы просто спите. Пока вы там пытаетесь кого-то вылечить раз в 20 лет, без антибиотиков и хирургии, рядом люди умирают сотнями от ерундовых заболеваний, от голода и непосильного труда. Только прогресс может что-то изменить. Может, поспособствуете ему?

— Я был бы рад. Только такой прогресс, как вам, мне не нужен. Ни войны, где погибнут миллионы, ни оружие массового поражения, ни расовое подавление, ни колониальные захваты в мои планы не входят. Возможно, вам это нравится, а мне — нет.

Я посмотрел на него — совершенно оловянный взгляд, абсолютная уверенность в собственной правоте. Нда…

— И что же вы будете делать дальше?

— Буду ждать, когда я понадоблюсь людям. Когда они будут готовы принять информацию, которой располагаю.

— Вам придется долго ждать, Иен!