Дядя самых честных правил 7 (СИ) - Горбов Александр Михайлович. Страница 27

— Тебе легко говорить, а я за Катю переживаю.

— Этим ты ей точно не поможешь. Давай, умывайся, приходи в себя, и будем решать, что делать.

— Так…

— Кофий у тебя есть?

— Был где-то, в буфете. Кажется.

Последовав моему совету, он отправился освежиться, а я полез в буфет в поисках кофия. Среди холостяцкого бедлама из посуды, бутылок, жестяных банок с леденцами и засохших до каменного состояния бубликов обнаружить его оказалось не так уж и просто.

— Нашёл? Дай посмотрю.

Орлов, с влажными после умывания волосами, отодвинул меня и заглянул в буфет сам. Но не успел он сдвинуть первый ряд бутылок, как в дверь громко и настойчиво постучали.

— Кого это нелёгкая принесла? Надо лакея завести, чтобы он двери открывал и за кофием бегал.

Недовольный Орлов пошёл в прихожую и крикнул оттуда:

— Костя, это к тебе!

— Это я, Константин Платонович! — следом раздался голос Васьки. — У меня новости срочные!

Да ёшки-матрёшки, конспираторы липовые. Зачем я усы клею, если они на весь дом орут, кто в гостях у Орлова.

Едва я вышел в прихожую, как Васька затараторил, но уже гораздо тише.

— Константин Платонович, нашёл я вашего Пассека. Токмо его того, арестовали. Я подумал, что вам, может, срочно надо такое знать, и сразу к вам побежал.

— Когда?

— Только что, считайте. И пары часов не прошло, как его на гауптвахту отвели.

Орлов глянул на меня с таким подозрением, будто я лично Пассека тащил в холодную.

— Гриша, не смотри на меня так. Я поручил проследить за ним, и всё.

— За что его? — Орлов сурово уставился на Ваську с высоты своего немалого роста.

— Не знаю, ваше благородие. Мне подробностей не рассказывали, я от солдат услышал.

— Так, — Орлов свёл брови, несколько секунд хмурился и заявил: — Сначала кофий, а затем едем в полк и узнаём, за что его взяли. А ты, — он указал пальцем на Ваську, — вспоминай, что ещё слышал.

Мы вернулись в гостиную. Под мрачным взглядом Орлова банка с кофием нашлась в считанные секунды. Отмахнувшись от меня, он ушёл его варить, а я пока слушал Ваську.

— Всё сделал, как вы велели, Константин Платонович. Я только намекнул про арест, а дальше солдаты сами понесли. В Преображенском полку сказал про слух об аресте, а когда до Семёновского добрался, там уже были уверены, что император приказал Екатерину Алексеевну в монастырь отправить.

— Как в монастырь⁈ — в дверях появился Орлов с кофейником в руках. Взгляд у него был бешеный и злой.

— Успокойся, это слухи, не больше.

— Вы меня до разрыва сердца сегодня доведёте.

В этот момент хлопнула входная дверь, которую мы забыли запереть. Послышались торопливые шаги, и в гостиную влетел Алексей Орлов.

— Гриша! Пассек арестован!

— Мы уже в курсе, — Григорий поморщился. — Подробности знаешь?

— Сегодня утром, — запыхавшийся Алексей плюхнулся на диван, — слух разошёлся, что Екатерина арестована. Так этот олух, с утра уже пьяный, чуть ли не на ступеньках полковой канцелярии начал речи задвигать. Мол, надо Екатерине служить, а не Петру, брать пример с гвардейцев Елизаветы. Я его с трудом увёл, он ещё и упирался. Но много кто слышал эти слова, и донесли майору Воейкову. А тот, не будь дураком, взял и арестовал Пассека. Да ещё и посыльного к императору отправил, что заговорщика поймал.

Алексей потёр лицо ладонями и вздохнул.

— Боюсь, к утру из Ораниенбаума приедет император и учинит допрос. А Петя наш ночь в застенках посидит, расклеится и всё ему расскажет. Тогда уже и за нами придут, — Алексей обернулся ко мне, — и за вами, Константин Платонович.

Васька, стоявший за моей спиной, стал переминаться с ноги на ногу, тронул меня за рукав и громко прошептал:

— Бежать вам надо, Константин Платонович. Прикажите, я через час карету подам и припасов в дорогу соберу.

Братья Орловы, прекрасно всё слышавшие, переглянулись и слегка приуныли.

— Если с Екатериной бежать, — Алексей снова вздохнул, — надо выезжать немедленно. Может, и успеем ещё до границы доехать, пока не узнали.

— Стоять! — я повысил голос и обвёл их взглядом, для пущего эффекта пробудив Анубиса. — Никто никуда бежать не будет. Гриша, кофий готов? Налей нам всем для бодрости.

Впрочем, ему не пришлось выполнять роль официанта. Васька, вспомнив, что он камердинер, тут же взял у Орлова кофейник, достал из буфета чашечки, расставил на столе и налил в каждую.

— Прошу, судари, — с поклоном пригласил он нас, — как заказывали.

С демонстративной решительностью я подошёл и взял одну. Залпом выпил до дна и заявил:

— Побеги отменяются. Арест Пассека всего лишь повод совершить задуманное. Вчера свергать Петра было рано, а завтра будет поздно. Так что мы начинаем прямо сейчас, не дожидаясь лучшего случая.

Григорий тряхнул головой, одним глотком выпил свою долю и кивнул.

— Согласен, надо действовать, а не плакаться.

Следом кивнул Алексей и решительно поднялся с дивана.

— Так точно, Константин Платонович. Начинаем немедля.

Дверь в прихожей снова хлопнула, и застучали громкие шаги. Квартира Орлова в этот вечер из гнезда заговорщиков стремительно превращалась в проходной двор.

— Добрый вечер, Константин Платонович. Добрый вечер, судари.

В комнату вошёл Киж, довольный и улыбающийся. У его ног вышагивал Мурзилка, задрав хвост и всем видом показывая, кто из них двоих главный. Кот вволю выспался в квартире, которую снимал Киж, и теперь желал наблюдать вблизи за приближающимися событиями. У рыжего хитреца всегда был нюх на приключения.

Судя по взглядам, Орловы не узнали Кижа и мне пришлось знакомить их заново.

— Это Дмитрий Иванович, мой друг и помощник.

Мурзилка в это время запрыгнул на диван и разлёгся с царственным видом.

— Прошу прощения, судари, мне надо переговорить с Дмитрием Ивановичем.

Подхватив Кижа за локоть, я вывел его в прихожую.

— Ты вовремя, — шепнул я ему, — нужна будет твоя помощь.

— Я так и почувствовал, Константин Платонович, что у вас что-то происходит. Кроме того, для вас есть новости.

— Хорошие?

— Очень. В Петербург прибыли опричники Еропкиных и готовы выполнить любое ваше распоряжение.

— Э… Откуда они взялись?

— Простите, Константин Платонович, это я. Когда ехал к вам из Злобино, то взял на себя смелость и по дороге заглянул к ним в усадьбу, отчего и задержался. От вашего имени приказал исполнить договор и предоставить вооружённую поддержку.

На лице Кижа не было и тени раскаяния за содеянное.

— Вы ведь сами об этом думали, Константин Платонович, я точно знаю. Бойцы, преданные только вам, наверняка будут нужны.

— Так уж и преданные?

Он пожал плечами.

— Вы им платите, они стреляют куда скажете. Чего больше надо? Вы не беспокойтесь, я им уже всё отдал из выигранного в карты.

— Хоть какая-то польза от твоих карт, — я усмехнулся. — Ладно, ты всё сделал верно.

Да, я и правда вспоминал об опричниках Еропкиных, но за всей этой вознёй они совершенно вылетели у меня из головы. А Киж молодец, проявил здравую инициативу и решил вопрос с деньгами.

— Пусть будут, раз приехали. Ещё не знаю где, но им найдётся дело. Теперь слушай, что тебе надо сделать. Сегодня арестовали одного из офицеров, состоящего в нашем заговоре. Медлить больше нельзя — этой ночью мы начинаем переворот.

Глаза мертвеца вспыхнули, будто я сообщил ему о вечеринке с бесплатной выпивкой, картами и фрейлинами императрицы.

— Сейчас мы обсудим с Орловыми план действий. Скорее всего, я поеду в Петергоф за Екатериной. Ты же отправишься к Еропкиным, проследишь, чтобы они разместились, и отдашь приказ к утру быть наготове. А затем нагонишь меня. Всё ясно?

Киж кивнул с видом, будто ему предстояло отпраздновать именины с вручением подарков.

— Константин Платонович, ваш жезл.

Он ловко вытащил из-под камзола шкатулку с Нервным принцем и вручил мне.

— И ваша Печать власти.

На крышку шкатулки легла бронзовая пайцза, купленная в Казани. Я уже и думать о ней забыл, потеряв её где-то в вещах.